Кто ищет…

Аня засопела, тщетно пытаясь придумать новую колкость. Что ж, теперь у нее остается только одно — эффектно уйти, хлопнув дверью. Это — самый действенный способ, после которого мама сама находит ее и просит прощения.

— Хочется тебе приключений на задницу — валяй! Но только где-нибудь на стороне! Как ты посмела притащить его в наш дом?!

— Это мой дом, за который я батрачила десять лет! Ты же, как форменная эгоистка, совершенно не уважаешь меня. Даже палец о палец не ударила, чтобы проявить хоть какую-то самостоятельность! Я оплачиваю все твои капризы — и тебя это устраивает. Когда же мне хочется нормальной личной жизни — ты встаешь в позу! Я уже устала выслушивать твои претензии и терпеть, когда ты вмешиваешься в мои дела. Хватит! Ты уже взрослая! Так и веди себя соответственно! — ее голос задрожал и сорвался на высокой ноте.

Она отвернулась и продолжила тоном, от которого у Ани по спине побежали ледяные мурашки:

— Не думай, что я такая уж дрянная и скрытная мать. Сегодня я хотела с тобой поговорить. Более того, была готова оставить квартиру в твоем распоряжении, а сама — переехать к Сереже. Но теперь я твердо решила, что ты этого не заслуживаешь. Завтра же я попрошу Сергея поселиться у нас, устраивает тебя это или нет. И если не хочешь лишиться карманных денег — придется мириться с мужчиной в доме!

Аня не верила ушам. Так и стояла с открытым ртом, хватая воздух. Одно она поняла наверняка — мама изменилась. Причем, не в лучшую сторону. И если последняя уловка не сработает… Аня не знала, что тогда будет.

— Ты меня выгоняешь?.. Ну и живи со своим альфонсом! И денег мне твоих не надо! — крикнула она, схватила с кровати мобильный и выскочила в коридор.

Покидая квартиру, она со всей силы шарахнула дверью…

Вечерняя прохлада оседала влагой на примятой траве, громоздкое солнце заползало за горизонт, обливая улицы закатом. Ветер ненавязчиво трепал листву сирени и берез. Со стороны дороги доносился приглушенный гул автомобилей. Из открытых окон квартир в соседнем дворе, где на детских качелях устроилась Аня, — крики сериальных героев.

Вот уже полчаса она хлюпала носом и размазывала слезы по щекам. Наверняка, это Сергей науськал маму — чем еще объяснить такое поведение? Раньше они бы уже ревели в обнимку и просили друг у друга прощения, а от поклонника не было бы больше ни слуху, ни духу. Выходит, мать и правда собралась замуж за этого придурка?

Аня тяжело вздохнула. А если так? Как она сможет помешать? В голову закралась шальная мысль: а если этот Сергей и впрямь любит маму, и она будет с ним счастлива? Нет, — тут же ответила сама себе. Ему где-то за тридцать, а что, кроме бабла, нужно подобным типам от женщин, которым ближе к пятидесяти? Хотя, мама в свои сорок шесть даст фору любой тридцатилетней — высокая, стройная, с подтянутым животом. Вдобавок ко всему — длинная шея, ярко-зеленые глаза и копна каштановых волос.

Лет с тринадцати Аня наблюдала за ней, прихорашивающейся перед зеркалом, и вздыхала. Ей не перепало ни одной маминой черточки: серые глаза, впадинка над верхней губой, высокий лоб со светлыми бровями, пепельные волосы, торчащие во все стороны, сколько бы она их не укрощала. Наверняка, внешность досталась от нерадивого папаши. Именно поэтому подростком Аня терпеть не могла свое отражение. Теперь все это забылось, свыклось, но мамина красота осталась тем, чем Аня всегда гордилась. Но достаточно ли ярких глаз для серьезных отношений?

Аня пыталась рассуждать, но в груди все еще трепыхалась обида. Она достала из кармана телефон и покрутила в руках — почему он молчит? Нет… Мама обязательно перезвонит и попросит вернуться…

Спрятав мобильный в карман и вытерев слезы, Аня принялась раскачиваться на качелях. Ей хотелось взлететь выше крыш и румяных облаков, ощутить бесконечность с примесью страха… Свободу от всего и всех, как в детстве… Вернуться туда, где не надо думать ни о чем серьезном, где замирание сердца при очередном взлете и падении кажется волшебством…

Аня резко остановилась, безжалостно стирая о землю новые белоснежные кроссовки. Кроме обуви пострадали и ноги — вся тяжесть качелей пришлась на правую ступню, и теперь она ныла пульсирующей болью. Аня оглянулась на окна квартир — в них загорался свет, задергивались шторы, пушистый кот тоскливо смотрел с подоконника на улицу. Из открытых форточек доносились ароматные запахи еды… Пустой желудок напомнил о себе — принялся неприлично громко ворчать. А телефон по-прежнему предательски молчал…

На глазах снова навернулись слезы. Аня чувствовала себя бездомным котенком — сирым и никому не нужным… Может, податься к Каринке? Правда, ее родители вряд ли будут в восторге — им в однушке и так места мало, а тут еще Аня со своими проблемами…

Дверь одного из подъездов открылась, выпуская наружу празднично одетых мужчину и женщину. Они неторопливо прошли через двор. Он нежно придерживал ее за руку, а потом помог сесть в серебристого «Пыжика». Аня бездумно смотрела вслед отъезжающему автомобилю, а потом вскочила, обрадованная блестящей идеей. У нее же есть Женька! А у него — комната в общаге, которую он «купил» у завхоза, и теперь живет там в уединении. И как она сразу про него не подумала?

Не медля, Аня достала телефон и набрала Женькин номер.

— Привет! Может, сходим куда-нибудь? В кафе, например. Хорошо! Жду тебя в соседнем дворе.

Нажала кнопку сброса и стала ждать, когда ее наконец-то приютят.

Глава 6

Тот же день

Марина с утра не находила себе места. Необходимость поговорить с Аней давила на нее, будто на плечах уселся противный карлик и постоянно зудел в ухо. Мысли расползались по сторонам, и даже язык заплетался. Марина общалась с поставщиками, объездила несколько своих магазинов, но ни из того, ни из другого не вышло толку. Она путалась, отвечала отстраненно и никак не могла сосредоточиться. После того, как одного из ребят службы доставки цветов — Антона, Марина назвала Анютой, она твердо решила — надо успокоиться и собраться с мыслями. И помочь в этом может только психолог Маргарита Ивановна.

Без труда отыскав номер в телефонной книге мобильного, Марина записалась на прием. Времени до назначенного часа оставалась уйма, но продолжать работать она не видела смысла. Подождать в клинике казалось выгоднее, чем в неадекватном состоянии натворить дел, а потом расхлебывать последствия.

Ждать пришлось около часа. Других посетителей в приемной не обнаружилось. Марина устроилась на обшитом зеленым бархатом кресле с чашкой кофе, услужливо предложенной секретарем. Отметила про себя, что вместо вертлявой и ленивой Софочки, хозяйкой приемной стала деловитая и вежливая незнакомка. В строгом костюме с аккуратной стрижкой и легким макияжем, она казалась идеальным дополнением к стенам нежно-апельсинового цвета и светло-ольховой мебели.

За все то время, что Марина сидела в кабинете, секретарь ни разу не позволила себе пространных бесед по телефону. Да и к монитору компьютера она оставалась равнодушна. Вместо этого — заполняла карточки клиентов, отвечала на звонки и читала «Практикум по психологии личности».

Впрочем, Марина не следила за ней. Скорее, отмечала ненароком, вскользь посматривая на обитую кожей дверь, за которой Маргарита уже «препарировала» очередного пациента.

Стрелка часов медленно ползла по кругу, отмеряя минуты. Глядя в окно, Марина застыла с чашкой в руках. По ту сторону стекла на подоконнике сидел взъерошенный воробей. Он блаженно прикрывал глаза, потом встряхивался и чирикал, словно просыпался. Наблюдая за ним, Марина отвлеклась от терзавших душу проблем. Воспоминания захватили ее — студентами они прятались от дождя под «грибками» на детских площадках вместе с такими же воробьями и крошили пичугам булки с изюмом…

— Марина Вячеславовна, — звонкий голос оторвал из воспоминаний. — Пройдемте в кабинет.

На пороге в проеме распахнутой двери стояла женщина лет тридцати. Темные волосы, собранные в пучок на макушке, очки в строгой оправе, голубой халат с крупными лазурными пуговицами, из-под которого выглядывали зауженные брюки. Все это, как Маргарита призналась сама за рюмкой коньяка после тесного знакомства — «чтобы создать обстановку».