Отражение

Царь царей тут же позвал жрецов, чтобы очистить оскверненное убийством место. Тело несчастного он приказал выбросить за ворота на растерзание собакам — верным людским помощникам, умевшим распознавать в человеческих сердцах злых духов. Никто не проронил ни слезинки над телом Гирда, которое вскоре по косточкам растащили дикие псы и стервятники. Да и стоило ли жалеть того, кто отдал душу Ахриману?

Ближе к середине дня к Нанэ пришел распорядитель гарема. Молча уставился на нее, ожидая ответа. Сотрясать воздух повторением вчерашних слов он не стал. К тому же служанки уже донесли Кроноху, что Нанэ утром попросила молока, а чуть позже — хлеба.

— Я смирюсь с новой жизнью, — произнесла она, чеканя каждое слово. — Если мне отдадут гепарда из зверинца и пообещают никогда не отправлять в казарму.

— Я передам твои слова господину, — с усмешкой ответил Кронох и вышел из комнаты, оставив Нанэ наедине с клокотавшей в груди непокорностью.

Глава 23

Я не сразу поняла, где нахожусь. Слова Кроноха еще звучали в ушах. Я непонимающе уставилась на Кешу, тревожно сжимавшего мою руку.

— Слава Богу! — вырвалось у него.

— Ты чего? — я никак не могла сообразить, что происходит.

— Больше так не пугай, — нравоучительным тоном заявил он, целуя мою ладонь и прижимая ее к щеке.

— Так что случилось-то?!

— Ты упала в обморок, не помнишь?

Я отрицательно мотнула головой.

— Ты присела отдохнуть, а я за чаем ушел. Прихожу — а ты без сознания, — сбивчиво затараторил Аркаша. — Я жутко перепугался, вызвал скорую, а всё из-за твоих таблеток проклятых! Врачи запретили тебе принимать какие-либо лекарства самостоятельно.

Мысли с трудом ворочались в голове. В глазах поплыли темные пятна, при каждом движении возникало ощущение, словно я влезла в чужое тело. В гости мы не поехали. Сил мне едва хватило, чтобы принять душ не без помощи Кеши и доползти до кровати. Все мои таблетки Аркаша выбросил. Оставалось надеяться, что после затяжного обморока с видениями, Нанэ не станет добивать меня ночными кошмарами.

Вообще, эта особа порядком меня достала. Если сначала я не воспринимала ее всерьез, то теперь она стала казаться мне реальней, чем я сама. Идти к психоаналитику я не собиралась. Сквозило в этой Нанэ что-то такое… Таинственное что ли, что давало понять — от нее нельзя избавиться с помощью таблеток и врачей. Теперь я это точно знала. Впору было идти к гадалкам или экстрасенсам. Такая перспектива тоже не радовала, но желание отделаться от навязчивой гостьи оказалось сильнее, чем неприязнь к магам и прочей мистической требухе. Может, для начала стоило выяснить, а был ли мальчик? Вернее, девочка Нанэ, на самом деле.

Время текло, сползая с потолка и стен грязными струйками, словно на картине Дали. А я всё прокручивала в голове план, как навсегда избавится от Нанэ. Только когда Кеша начал трясти меня за плечо, я сообразила, что всё это время спала.

Размышления во сне дали о себе знать почти сразу: голова налилась свинцовой тяжестью, на душе скребли кошки. Из всех зеркальных поверхностей, способных отражать, мерещился насмешливый взгляд ярко-зеленых глаз. Не помогло ни умывание ледяной водой, ни кофе. По дороге на работу не отпускало ощущение слежки. Я даже несколько раз оборачивалась, ища взглядом преследователя. Но никто не наблюдал за мной. В монотонных лицах спешащих на работу прохожих не возникло ни одной капли заинтересованности.

На работе завядшие розы напомнили про вчерашние перипетии с начальством. Еще и Маринка позвонила с утра, выспрашивая, сколько, с кем и прочее я собираюсь на свадьбе Наташи. Вот уж про что совершенно забыла, так про это. Я принялась лихорадочно соображать, где найти денег, чтобы прийти на торжество во всеоружии, а не как бедный родственник.

К тому же надо было найти время для походов по магазинам и салонам красоты. С выбором подарком проблем не возникало — стоило лишь положить энную сумму в красивый конверт с пожеланием, чтобы оставить у молодоженов приятное впечатление. А вот над образом хотелось поработать как следует. Раньше, когда я обладала выдающимися формами меня это мало волновало. Только на тридцатилетие захотелось удивить всех. Теперь же, свободно влезая в сорок четвертый размер вместо пятидесятого, я стала щепетильно относиться к внешности: укладывала волосы и красилась каждый день. Что уж говорить про такое событие, как свадьба подруги?!

Меня охватила жажда затмить и поразить всех на этом празднике. Особенно Игорька, который когда-то мог стать моим. Казалось, я уже распрощалась с этой обидой, и на тебе — Нанэ подняла со дна души и этот камень, заставляя желать триумфального отмщения. Вот теперь-то он поймет, от кого отказался! Я пыталась избавиться от этой мысли, но она липучкой приставала снова и снова.

Мне удалось ненадолго спастись от нее, обзванивая друзей и знакомых, которые могли бы дать денег взаймы. К сожалению, никто сейчас не мог поделиться капиталами, И зарплата, как назло, только на следующей неделе. Кеша свою получит еще позже. Только тут я спохватилась, осознав, что мне надо не только одеться самой, но и приодеть своего мужчину.

От этой мысли стало гнусно и противно. Я даже начала жалеть, что позвала его с собой. Стало нестерпимо стыдно идти на свадьбу подруги в компании Аркаши. С трудом поборола себя, заталкивая обидные для любимого мысли в самый дальний угол.

Ближе к обеду вспомнила, что так и не посмотрела в интернете про Нанэ. Полуторачасовой поиск особых результатов не дал: царь царей Дарий был правителем каких-то Ахеменидов на территории древней Персии, но про надоедную наложницу там не упоминалось ни слова.

Я задумалась, скользя по строчкам из Википедии, и не заметила, как постепенно взгляд сполз с экрана компьютера под стол. В помойке под столом торчали засохшие стебли роз. Нравится мне это, или нет — придется идти к Петруше — просить денег. А раз так — стоило ли откладывать принятое решение в долгий ящик?

По телефону я осведомилась у Оли, на месте ли шеф, и, услышав «да», отправилась к нему. Выходя из кабинета, машинально посмотрелась в зеркало, словно и впрямь собиралась очаровывать генерального.

Шеф встретил меня равнодушно с маской деловитости. Он всегда цеплял ее на лицо во время переговоров с инвесторами. Узнав же о причине визита, расплылся в довольной улыбке и положил на стол платиновую карту нашего банка. Ту самую, несколько недель назад гордо отвергнутую мною. Прямо сказать, такого я не ожидала. И теперь злилась на себя, что снова попала в те же сети, из которых так трудно выпутаться. С другой стороны, а чего собственно хотела? Что он достанет кошелек и выделит стопку тысяч взаймы? Колебалась я не долго — других вариантов не было.

— Я верну, — твердо сказала я, забирая со стола серебристую карточку.

— Конечно, — ответил Петр Иванович, все так же самодовольно улыбаясь и прищурив левый глаз.

— Это ничего не значит, — не поворачиваясь, добавила уже в дверях.

Ответа не последовало.

Сердце жгло стыдом, рука, в которой я держала карточку, вспотела. Чувство отвращения и радости от совершенного поступка раздирали меня пополам. С одной стороны, я предполагала, чем все может кончиться, с другой — вот она, волшебная палочка, с помощью которой сбудутся мечты. А сейчас хотелось одного: блеснуть на Наташиной свадьбе.

Вечером по дороге домой я сняла шесть пятитысячных банкнот и, перехватив Кешу на автобусной остановке, потащила его по магазинам. На все вопросы и сопротивления, ответила, что получила аванс и имею полное право потратить по своему усмотрению.

Странное дело, когда в кармане нет денег, то, мечтая о зарплате, продумываешь каждый сэкономленный рубль. Когда же получаешь деньги — спускаешь всё за считанные дни. Особенно, если это деньги дармовые, потратив которые, не придется потом сидеть на хлебе и воде.

Продавцы, почуяв прибыльную клиентку, тут же принялись заваливать меня нарядами, один другого краше и моднее. От обилия платьев, туфлей и сумочек кружилась голова. Я оставила Кешу в отделе мужских костюмов, а сама принялась наслаждаться изобилием обновок. Если сначала и поглядывала на цены, то потом просто кивала головой, когда в примерочную приносили очередную тряпку.