Отражение

— Вот что, девка. У меня времени немного, поэтому слушай внимательно. Второй раз повторять не стану. Господин великодушен, и ведая о твоей печали, приказал мне исполнить любую твою просьбу, кроме обещания свободы, — осек он встрепенувшуюся Нанэ. — Лишь бы ты смирилась и приняла пищу. Думай два раза прежде, чем ответить.

Она молчала, снова уткнувшись в колени.

— Если же ты будешь упорствовать, то тебя станут кормить насильно. И потом, что за южная дурь поселилась в твоей голове?! Пойми ты наконец, быть наложницей Царя царей гораздо почетнее, чем пасти скот. Или чем ты там занималась? И потом, ни один, даже самый милостивый господин, не станет терпеть подобного своеволия. Тогда уже ты окажешься в казарме. Уж там-то стража научит тебя повиноваться.

Глаза Кроноха сверкнули недобрым огнем. Нанэ глядела на него исподлобья. Распорядитель скривился.

— Дикая кошка! Я приду завтра. Этого времени хватит, чтобы принять правильное решение. Если нет — я сам возьмусь за тебя! И поверь, после этого, казармы покажутся тебе облегчением!

Он ушел, оставив Нанэ в одиночестве. Служанки, сторожившие у двери, разошлись по своим каморкам. Только бледная луна, окруженная алмазами звезд, заглядывала в узкие щели окон. Нанэ на миг оторвала голову от колен и уставилась на лучи ночного светила, отмерившие полоску света на полу комнаты. Сосущая пустота внутри, сжалась от мысли, что она и впрямь могла попасть в место куда более жестокое и беззаконное, чем гарем Дария. Нанэ встала и шаткой тенью выскользнула из комнаты.

Как бы не вскипала кровь в ее висках, намек на казармы напугал до дрожи в коленях. И пусть она никогда не видела, что там происходит, но сплетни не минули ее. Обрывки фраз, истории, рассказанные рабом-Гирдом. В казармах жили стражники, но не только. Липкий страх вел Нанэ по темному двору туда, откуда каждую ночь раздавались гогот и стоны. Дешевые невольницы и те из нижнего гарема, кто перестал приносить радость Дарию, ублажали уставших воинов.

Нанэ кралась через двор. Широкая площадь, днем наполненная возней рабов, домашней птицей и караванами посетителей, опустела. Дощатый помост для публичных казней, несколько колодцев. Из хлевов раздавались полусонное мычание буйволов и кудахтанье кур. Стражники у малых ворот дремали, приникнув к стене. Рабские хижины находились за пределами двора — в пристройках по ту сторону. Они заметно отличались от тех, что Нанэ видела в поместье Оронта. Полуразваленные хибары, оборванные рабы с выжженными на плечах и бедрах клеймами. Когда ее вели сюда, она заметила, с каким безразличием они брели на повинности.

Словно покрывая Нанэ, луна скрылась за наплывшими облаками. Сумерки наполнились трелями сверчков. Клекот орла раздался над головой. Огромные черные тени ползли по стенам. Нанэ подкралась к бревенчатому длинному бараку. Запах прелой соломы, плесени и забродившего вина ударил в ноздри. Она приникла к одному из окон и заглянула в казарму. Просторное помещение с рядом циновок на полу. Три деревянных кровати, тусклый одинокий факел, оставлявший на потолке черные пятна гари. Пол, покрытый свалявшейся соломой. Стол с остатками недавней трапезы и полуобнаженные тела, сплетенные воедино в бесстыдной страсти.

Ноги Нанэ вросли в землю, увиденное настолько ее поразило, что она не могла пошевелиться. Как можно наслаждаться тем, что у нее вызывало только отвращение? Взмыленные воины, выгибающиеся в судорогах страсти рабыни. Стоны, всхлипы и смех…

От Нанэ не скрылось, что не все участвовавшие в оргии женщины искренне наслаждались происходящим. Многие из них просто отрабатывали повинность. Они — самые бесправные обитатели дворца — рабыни рабов. От того, останутся ли довольны стражи любовными утехами, зависело, сколько и какой еды получат невольницы. Будут ли они биты в эту ночь. Хотя среди женщин находились и такие, кто всецело отдавался страсти. Упивался ею и горячими ласками пропахших потом мужчин. На таких Нанэ боялась даже взглянуть, ибо то, что они вытворяли, вызывало у нее приступы тошноты. И вместе с тем незнакомое ранее тепло пронзало ее внизу живота, заставляя сердце томно биться в груди.

Нанэ наконец-то оторвалась от происходящего в казарме и побежала обратно в выделенную ей комнату. Не успев переступить порог, она в нерешительности застыла в дверном проеме. Около окна в полутьме помещения стоял человек, лицо которого она не смогла рассмотреть. Лунный свет непонятным образом огибал непрошенного гостя.

— Отчего ты не заходишь, Нанэ? — просипел незнакомец. И от этих слов Нанэ прошибло холодным потом.

Она сжала кулаки, лихорадочно соображая, кому пришло на ум посетить ее в этот час.

— Что тебе надо?! — выкрикнула, пытаясь рассмотреть собеседника. От него веяло холодом. Колкий страх расползался смутными тенями по полу комнаты, заползая ей за шиворот. Сейчас Нанэ хотелось, чтобы кто-нибудь услышал ее крики и пришел на помощь. А что подмога ей потребуется — об этом кричало всё ее звериное чутье.

— Не стоит так тревожиться, Нанэ, — незнакомец приблизился к ней, позволяя наконец-то рассмотреть свое лицо. Она успокоилась — непрошенный гость оказался невольником Гирдом. Возможно, его отправили служить ей вместо толстомясых рабынь. Но еще через мгновение Нанэ вскрикнула от ужаса, ибо на его лице не хватало одной детали — глаз. Вместо них зияли две впадины, впивавшиеся в нее бездонной пустотой.

— Кто ты? — с усилием выдавила из себя она.

— Я тот, кто вечно сеет зло, но вечно пожинает благо. — Непрошенный гость растянулся в довольной ухмылке, наблюдая, как Нанэ тщетно пытается сложить из пальцев мантру, отпугивающую злых духов. — Не трудись понапрасну, дитя. Я пришел, чтобы помочь тебе, а не погубить. Я видел, какая сила скрывается в тебе, стоит ли зарывать ее в песок?

— Что тебе надо? — прошептала она побелевшими губами.

— Я хочу дать тебе власть над врагами. Разве ты не этого хочешь?

— За всё надо платить, — Нанэ взяла себя в руки. Как бы страшен ни казался собеседник, он знал, чем привлечь ее внимание. Шанс отомстить тем, кто исковеркал жизнь, отнял и растоптал самое дорогое заглушал всё. Даже точившее изнутри чувство опасности. — Назови свою цену.

— Она ничтожна, — непрошенный гость подмигнул ей пустым оком. — Я очень надеюсь, что твоя месть будет страшна. Это и есть плата за дар.

Нанэ ничего не ответила. Ее душу раздирали противоречивые желания: поддаться искушению и поверить злому духу, укравшему чужое тело, или бежать от него без оглядки. Всем своим существом она чувствовала ложь, проскальзывающую между слов собеседника. С детства она помнила страшные легенды, предостерегавшие от общения с подобными существами, но слишком велика оказалась ненависть. Нанэ так и стояла, не в силах принять решение.

— Я не стану торопить тебя, Нанэ, — прошипел непрошенный гость, уловив ее сомнения. — Я приду, когда ты сама позовешь меня.

После этих слов незнакомец оплавился, словно восковая свеча, и тенями расползся по углам комнаты. Нанэ же не сомкнула глаз до рассвета, пытаясь разобраться в чувствах и желаниях.

Под утро, когда солнце только наметилось на горизонте багряной полосой, крик женщины, а потом и лай собак огласили двор. А уже ближе к полудню дворец бурлил от новой вести. Одна из рабынь, выносившая помои из кухни, заметила лежащего на земле человека, над которым стоял огромный матерый волк.

— А глаза его, сохраните предки! Огненные глаза-то! Так и уставился на меня, аспид! — причитала она, переходя на крик. — Это Ахриман! Откуда у нас волку взяться? Да и не бывают они такими огромными!

Следом за рабыней вся дворцовая прислуга из уст в уста передавала ее слова. Тем более, что собаки, бежавшие за очевидицей, чтобы поживиться кухонными отходами, устроили такой лай, что даже лежебоки царицы соскочили с мягких постелей. Человек, на котором приметили волка, оказался уродливым рабом Гирдом. Опознали его издали, так как никто не хотел приближаться к оскверненному нечистым духом телу. И еще одно, о чем не знал никто, кроме поспешивших на крики воинов, Кроноха и самого Дария — у Гирда не было глаз. Только две кровоточащие впадины.