Рай для Темного

— Твоя жена поклялась мне в верности, Генрих, — сообщает он жадно глотающему воздух зумэ. — А ты обязан ей жизнью. Ты в курсе, что это означает.

Тот обреченно кивает, но тут же мотает головой.

— Я не смогу без нее жить… — стонет он.

Лоренс испытующе вглядывается в него, и по уже знакомому взгляду Мэтью понимает, что тот незаметно роется у Генриха в мозгах, наверняка проверяя, насколько глубоки его страдания, и решает, нужен ли ему еще один страдалец.

— Сможешь, — решает он, наконец.

Прочная решетка закрывается, оставляя Древо Жизни танцевать медленные танцы в полной темноте и тишине, ожидая свой очередной «выход».

Лоренс молча указывает головой в ту сторону, откуда они пришли, и Мэтью понимает, что он собирается покинуть человека — птицу.

— Даю тебе три дня, Генрих, чтобы прийти в себя, — они уже почти уходят, когда Лоренс оборачивается и добавляет. — И советую поменять форму. Птицам проще…

Зумэ все еще не обращает на Мэтью внимания, поглощенный собой, и Мэтью рад этому — неизвестно еще, как бы Лоренс отреагировал, начни тот задавать вопросы. Свернувшись на боку калачиком, Генрих начинает медленно уменьшаться в размерах, по частям покрываясь перьями. Не в состоянии оторвать глаз от превращения человека в птицу, Мэтью останавливается и смотрит. Руки зумэ скукоживаются и становятся крыльями, грудь покрывается белым пухом, лицо вытягивается и обзаводится толстым клювом. Наконец, птица — Генрих вскакивает на тонкие ножки, взмахивает коричневыми крыльями и улетает прочь по коридору.

А братец тот еще психопат, ни с того ни с сего думает Мэтью.

«Все еще желаешь провести свою жизнь в Темном Замке?» — доносится до него холодная мысль.

Так вот зачем ему все это показывали. Чтоб испугался, разочаровался или что — нибудь в этом роде.

— Не дождешься, — вслух говорит он, сует руки в карманы джинсов и, нарочито вразвалку, идет вперед. Постояв пару секунд, Лоренс усмехается и идет следом, догоняя его уже через пару шагов.

Глава 15

Горячий душ — это прекрасно. Даже если тебя вчера похитило семейство жутких, человекоподобных монстров и собирается продать в рабство каким-то Темным. Даже если ты всю ночь не спала, прислушиваясь к каждому шороху, жутко хотя в туалет и в то же время боясь, что, если разбудить спящую на нижней кровати тюремщицу, та от сонного испуга может превратиться в огромного мохноногого паука и заплевать тебя паутиной. Или еще что похуже.

— Эй, ты всегда так долго моешься? — проорала Настя из-за двери.

Лидия вздохнула, в последний раз подставила лицо под горячие струи и выключила кран.

— У вас что, одна ванная на весь дом? — пробурчала она в ответ, вытираясь и натягивая предоставленную ей чистую футболку и спортивные штаны.

— А у тебя сколько — пять? — донеслось из — за двери.

Лидия даже усмехнулась — то же мне, работорговцы. У нее дома ванных было семь. В каждой из пяти спален, плюс одна на первом этаже и еще одна в цокольном — для прислуги. За один день помыться могла небольшая армия.

Бедные папа и Марго, в сотый раз подумала Лидия и вздохнула. Уже, наверняка, подняли на уши весь город, папа прилетел… Небось показывают ее по новостям на Первом — папины деньги не то же воду, кремень порежут… Все бесполезно. Специально, чтобы она даже не пыталась сбежать, Настя показала ей, где находится дом, в который ее увезли, так и не продав вчера на Темном Рынке. Хоть изнутри, из его окон казалось, что дом расположен на самой обычной деревенской улице где-то в Подмосковье, среди других таких же, самых обычных деревенских домов, проникнуть в него можно было только выйдя во «Внешнюю Сторону» — странное, туманное пространство, в котором самостоятельно ориентироваться могли только существа, подобные Насте и ее братьям. Находясь в этой самой «Внешней Стороне», их скромный кирпичный домишко был совершенно недосягаем и невидим для посторонних глаз, в то время как изнутри можно было видеть все, что творилось вокруг них в людском мире, на людской улице. Даже если полиция подкатит сюда и будет стоять прямо под окнами, объяснила Настя, все, что она увидит, это два соседних дома и забор между ними. А если Лидия попытается выскочить из двери или окна на улицу, то попадет в плотный, нескончаемый туман и непременно, без проводника, заблудится там и сгинет навеки.

Вытирая полотенцем голову, Лидия открыла дверь и вышла из ванной комнаты.

— Наконец-то, — буркнула Настя, протискиваясь мимо нее. — Иди, а то эти кретины там все сейчас сожрут. Мать во второй раз готовить не будет.

Она махнула рукой в сторону кухни и закрылась в ванной. Спустя пару секунд раздался шум льющейся воды. Лидия потопталась немного в коридоре, и, так и не решившись идти на непрекращающийся громогласный гогот, доносящийся из кухни, села на пол и прислонилась головой к стене. Пока она не начнет умирать с голоду, одна она туда не пойдет.

Бессонная ночь начала сказываться — как только голова ее коснулась опоры, веки стали тяжелеть, глаза слипаться, и, под успокаивающий шум воды, Лидия прямо так, сидя на полу, и задремала…

— Черт! — выругалась Настя, споткнувшись об ее ноги и чуть не полетев вниз по лестнице. — Что ты здесь делаешь? Почему не пошла завтракать?

— Я не голодная, — соврала Лидия, стряхивая с себя сон.

Настя усмехнулась.

— Ну да. Людлинги крайне экономные существа — едят один раз в сутки.

Лидия не ответила, глядя на свои сцепленные руки.

Настя вздохнула.

— Слушай… — она присела рядом. — Неужели тебе хотя бы чуточку не прикольно от всего, что с произошло?

Лидия подняла на нее глаза.

— Ты — сумасшедшая? Вы похитили меня, привезли насильно на ваш проклятый Темный Рынок, чтобы там продать в рабство, и мне должно быть… «прикольно»?

— Посмотри вокруг, дура! — сердито вскричала Настя, вскакивая на ноги. — Ты попала в Сокрытый Мир! За два дня ты уже увидела больше, чем могла бы за всю свою никчемную, людлингскую жизнь, если бы не вошла тогда в вагон. А ты еще и десятой доли из того, что есть в мире, не повидала! Есть целые страны, скрытые во Внешней Стороне, с народами, про которые вы, дурачье, только сказки слагаете, увидев однажды одним глазом и случайно не сойдя с ума. Ты знаешь, как выглядит Чистый эльф? А Воплощенный ангел? А на драконов неужели не хотела бы посмотреть? Ты проживешь на сто, на двести лет дольше, чем обычно живет твой народ… а если попадешь к сильному Темному, то и на все триста! Да куча людлингов душу бы продали бы за то, чтобы оказаться на твоем месте!

— Вот их бы и похищала…

Отвлеченно Лидия поднесла большой палец ко губам. Настя ахнула.

— Только не говори мне, что ты грызешь ногти… Это отвратительно.

Опомнившись, Лидия отняла палец ото рта и покраснела.

— Не грызла уже лет пять… Это все из — за вас.

— Тебе нужен гелевый маникюр, — со знанием дела посоветовала Настя и потянула ее за руку. — Идем завтракать. И кончай уже трусить, я тебя в обиду не дам.

Простенькая кухня была довольно уютной и светлой, а главное — к этому времени уже опустевшей. По-деревенски круглый стол был накрыт клеенчатой скатертью в цветочек, на которой все еще не убраны были остатки недавнего обильного завтрака. У Лидии просто глаза разбежались — коробки с хлопьями, масло, молоко, варенные яйца, свежий хлеб, какие-то аппетитно пахнущие сосиски в кастрюльке… Посреди стола на деревянной подставке стоял пузатый металлический чайник. Лидия поняла, что сожрала бы сейчас с удовольствием абсолютно все что угодно — хоть просто кусок хлеба. И все же пожалела, что огромная сковорода с остатками ветчины и яичницы была к этому времени уже почти пуста.

— А я тебе говорила… — укоризненно сказала ей Настя. — В большой семье клювом не щелкай.

Она взяла с полки пластиковую тарелку и выскребла в нее остатки яичницы из сковородки. Кинула туда же две сосиски из кастрюли и кусок хлеба, и поставила все это перед Лидией.