Иван Дорога

На фоне остальной компании Марина выделялась особенно. Она, не смотря на род занятий не вписывалась в те определения чертами которых отличались остальные. Теперь я видел в ней нечто высокое, и ее физическая красота это и подтверждала, и не оспаривала. Сегодня ее повадка была умеренно-участливой и если это была игра, то ее талант оспорить не представлялось возможным. А вообще если верить книгам разного рода романтиков, мне думается именно таких женщин часто идеализируют. За такими возвышенно-не нуждающимися тянутся рыцари и принцы, их называют звездами и богинями. В них есть та притягательная отрешённость, которую так старательно воспроизводят прочие женщины, дабы стать объектом поклонения. Но оставь их одних, и они растеряются и начнут кричать в старании привлечь взгляды воздыхателей. А перестань обращать внимания на такую как Марина она не сделает ничего и просто продолжит смотреть на только ее собственное звездное небо, чем и занималась всегда. И оброненные ей платки не жест признательности или выбора – это просто платки, которые она не смогла удержать в руках.

Я тогда смотрел на Надю и завидовал самому себе – она была очень похожа на мать, но на мое «пиратское» счастье, пока этого не понимала.

Еще из интересных заметок: в этой качественно совсем непривычной для меня компании особенно выделялся очень плохой юмор. Эти люди так же хорошо выглажено выглядели, как и очень плохо шутили. А тот факт, что окружающие смеялись истошно и с огоньком, говорил и о них как лишенных этого дара. Я конечно позволял себе смех из вежливости и не отсвечивал презрительно-каменным лицом, дабы указать им на юмористическую никчемность – это дорога в никуда. Но уж, наверное, не хохотал как некоторые, особенно старательно. Кроме того, у этих самых «котов», когда они подпили оказалось полно детских комплексов и некоторые из них довольно быстро скатились в плоскость «ты меня уважаешь?!». Даже для моих неполных восемнадцати лет это было через чур, но когда директор «чего то там инвест» и владелец сети кафе «У Аркаши», сняли пиджаки и начали «давиться на руках» я понял – нет, нормально. Их жены «птицы», тем временем без споров раздвинули в стороны посуду, а сами уселись на диван. Взялись спокойно трещать: о детях школах и прочих ветрянках, и ресницах, не обращая внимания на красные покрывшиеся испариной лица армрестлеров. В общем от простого привычного мне «пролетарского», этот праздник отличало только более обстоятельное вступление, дороговизна одежды и подарков. И даже в мои походы на перекур в компании этих самых «котов» все скатывалось к стандартным вопросам, пропаганде собственных ценностей и конечно угрозам (куда без них). «У вас с Надей серьезно?», «Учишься? Нет, не тому учишься! Учись торговать – в экономике все!» и мое любимое «Если Надю обидишь – пеняй на себя!». Я в тот вечер по настоянию Марины практически не пил и от того отвечал легко и дипломатически кивал из почтения к возрасту и не желания лишний раз волновать своих новых толстошеих знакомых.

Первая волна застолья обозначилась экспрессивными выпадами и обсуждениями некоторых рабочих процессов, в которых непосвященный не сможет ни черта разобрать. Ей на смену пришли сентиментальные высказывания и ностальгические юношеские воспоминания. Мужчины рассказывали широкие преувеличенные истории, а их жены кивали и время от времени вставляли ремарки и романтические уточнения. Здесь мы с Надей стали недовольно переглядываться, а когда назрела опасность участия в застольной песне, решили пойти гулять.

Пока Надя пошла переодеваться я надел куртку и обувь и топтался в прихожей, когда из гостиной вышла Мария и закрыла за собой дверь.

– Вы надолго? – громким шепотом спросила она.

– Не знаю, но думаю, что нет – холодно. – ответил я.

– Ваня… – покачивая указательным пальцем начала она. – ты мне понравился. Осталось только с вопросом перспектив определиться, а в целом понравился. – вздыхая отвела лицо. – Вчера немного неудобно получилось, но такой неприглядной я бываю крайне редко, учти это!

– Вы тоже.

– Что тоже? – насторожилась она.

– Вы тоже мне понравились. – стараясь выглядеть уверенней сказал я.

– Хм, хорошо… – измерив меня взглядом улыбнулась она. – Молодец, наглый – далеко пойдешь! – и указывая на дверь в комнату Нади добавила прежде чем вернуться в гостиную, – Аккуратней гуляйте!

– Вы уже вчера предупреждали. – выдал я и уловил в лице Марии легкую улыбку и укор за напоминание.

Новогодняя ночь выдалась светлая, а так ожидаемый романтиками снег, как еще один символ праздника, уже лежал вокруг высокими покатыми сугробами и блестел в лучах убывающей луны.

Кругом по окрестностям громыхали фейерверки и петарды. На центральной площади играла музыка. Праздничная толпа приплясывала, вторя словам песни, время от времени вскрикивая и грохоча хлопушками и зажигая бенгальские свечи.

– Обещанная дискотека «от Морозко!»? – глядя на двухметрового деда мороза, слепленного из снега сказала Надя.

Я кивнул и заметил в толпе Саню, кричащего что-то в небо. Мы подошли ближе и поздоровались. Саня всех поздравлял с новым тысячелетием, а когда ему сказали, что 2000-й год это все еще двадцатый век, он как мне кажется ничуть не расстроился. Продолжил кричать и стал трепать за плечо своего азиатского коллегу по сцене – домбриста, стоящего тут же и довольно улыбающегося. Санина подруга тоже вопила и вложив стаканы нам в руки, немедленно налила в них коньяк. Приказала поздравить Александра Назарова с успешным дебютом на «большой» сцене», что мы незамедлительно и проделали. Пока я объяснял Сане, что его выступление, пропущенное мной, нельзя считать поводом для расстройства, и впереди целая неделя чтобы это восполнить, неожиданно для меня словно из-под земли вырос Вова Кусков с подругой под руку. Я бросил говорить с вопящим Саней и пожал Вове руку.

– С новым годом! – сказал я.

– И тебя так же! – ответил Вова и достал из пакета бутылку и стаканы. – По чуть-чуть?

– Почему бы и нет!

Мы выпили, Вова пожал мне руку, еще раз поздравил и пошел через площадь увлекая подругу за собой. Я смотрел ему в след и думал, как же он изменился за последнее время. Стал спокойным, как бывают спокойны победители и если это итог нашего с ним пререкания, то по логике вещей закон двойственности был нарушен, ведь я никакого проигрыша не ощущал.

Глава 7. Старый-Новый

Как говорил мой отец: «В нашей стране столько праздников, что короткие будни становятся лишь незначительным неудобством!». И вот еще одно из этих неудобств осталось позади и 13-го января наступил другой праздник – «Старый-новый год».

Особенность этого праздника на юге Западной Сибири выражается в том, что именно в это время ходят по домам ряженые, поют песни, просят за пляски сладости, а те, кто постарше рюмку. Кажется, этот праздник есть везде, только отмечается в разное время и имеет другие корни и чаще называется «колядки» или на североамериканский и европейский манер «день всех святых». Здесь он именуется «шули́кины» принцип тот же, но с погрешностью на особенности атмосферы. Не знаю откуда это слово произошло. Не то от тюркского, не то от фольклорной фантазии наших выдумщиков и берет свое начало из допустим ассоциативных созвучий? По поверью шуликаны (или еще говорят «шуликане») – это духи которые в это время ходят по домам и требуют подношение, а не получив его, могут наказать заносчивого хозяина: уронить поленницу или снять с петель калитку. Но народ особенно в тонкости происхождения этого торжества, как водится, не вникал, а просто праздновал. Так что несколько вечеров начиная с тринадцатого января, никто особенно не удивлялся если к нему в дом ввалится ватага орущих частушки ряженных в масках зверей и в вывернутых на изнанку шубах, выслушивал и насыпал угощения, как правило конфет.

Я на тот момент уже, года три как не ходил «шуликанить», скорее всего стал считать себя слишком взрослым для конфет, но недостаточно зрелым для алкоголя в качестве платы за песню. И тут неожиданно в разговоре с Надей узнал, что она вообще никогда не участвовала в этом лихом празднике. По ее словам, она наблюдала за ним со стороны, как за чужим танцем. На время праздника закрывалась и не позволяла себе впускать певунов и частушечников за порог. «Что ж не странно, для горожанина такое не только диковато, но и не логично. Ведь в городе наоборот всячески обороняются от проникновения в дом людей в масках и уж, наверное, не устраивают им день открытых дверей, пусть и раз в год» – думал я тогда и вспоминал тревожный музыкальный мотив из телепередачи «Криминальная Россия».