Грация и Абсолют

Лееб тотчас заявил о своем несогласии с таким нелепым приказом, но это никакого действия не возымело: Гитлер стоял на своем. Принятое им решение оказалось одним из самых грубых просчетов в войне. Две гитлеровские армии оказались накрепко привязанными к городу в совершенно бесполезной осаде /.../

В середине декабря советское зимнее контрнаступление развернулось во всю мощь. Риттер фон Лееб стал вслух высказывать предположение о том, не является ли Гитлер тайным союзником Сталина в его борьбе против германской армии. Лееб продолжал раздражать нацистов своими протестами против расправ, чинимых СС и СД над советскими евреями».

(Семюель В. Митчем, Джин Мюллер. Командиры «Третьего Рейха». Смоленск: Русич, 1997, ISBN 5-88590-778-1, с. 78, 79, 82, 83, 84, 85).

«Попробуй фон Лееб хоть раз улыбнуться, у него наверняка треснуло бы лицо», – заметил о нем как-то раз фельдмаршал Зигмунд Вильгельм Лист.

Вильгельм Йозеф Франц фон Лееб. Этот суровый, замкнутый человек, известный своими моральными принципами, родился 5 сентября 1876 года в городе Ландсберг-ам-Лех в Баварии. Он был потомственным военным. /.../ В 1916 году его дивизия была переброшена на Восточный фронт, и во время операции в Галиции и Сербии фон Лееб за выдающуюся доблесть удостоился баварского военного ордена Макса Иосифа. К этой боевой награде также полагалось рыцарское звание, правда, не передаваемое по наследству. С тех пор фон Лееб именовался «риттер». /.../

В отличие от большинства своих современников риттер фон Лееб ни на минуту не позволил Гитлеру одурачить себя! 23 января 1933 года, то есть через три дня после вступления на пост канцлера, Гитлер обратился к генералитету (во время обеда, данного в апартаментах генерала фон Хаммерштейна). Фюрер заявил, что армия является единственной носительницей духа германской нации, и призвал к искоренению пацифизма, марксизма и демократии. Германия обязана перевооружиться, вопил Гитлер, чтобы затем завоевывать «восточные земли», под которыми генералы, несомненно, в первую очередь понимали Польшу, своего исконного и ненавистного врага. На большинство армейских офицеров речи и политика нацистского вождя произвели огромное впечатление, но только не на Лееба. «Торговец, чей товар хорош, никогда не станет расхваливать его во всю глотку, как рыночный зазывала», – отозвался Лееб, добавив, что, по его мнению, Гитлер откровенно пытался их подкупить.

Со своей стороны Гитлер счел риттера фон Лееба закоренелым антинацистом. Лееб удостоился сомнительной чести стать одним из первых генералов, за которыми гестапо установило слежку. /.../ Лееб настроил против себя нацистов, протестуя против истребления частями СС советских евреев».

(Сэмюел Митчем /Samuel. W. Mitcham/. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. Смоленск, «Русич», 1998, ISBN 5-88590-866-4 ISBN 0-8129-8542-2, с. 171, 172, 175-176, 196).

(5) «Среди встретивших нас была моя бывшая секретарша из городского управления. Она сказала, что меня разыскивает немецкий генерал, с которым я познакомился еще в Пскове, начальник седьмого (гражданского) отдела группы армий «Север».

Мы зарегистрировались, получили карточки и помещение. На следующий день я отправился к генералу. Он принял меня как старого знакомого и сообщил, что открывает в Риге учреждение для помощи русским беженцам из северных областей. Беженцев, ушедших с немецкой армией, много, и они очень бедствуют. Между тем в рижском Государственном банке находятся деньги, поступавшие из всех комендатур северных областей. Деньги эти принадлежат русским и должны быть использованы для помощи им. Русские смогут лучше всего наладить помощь русским, поэтому генерал поручает руководство делами помощи мне и Владимиру Петровичу Аксенову, бывшему районному начальнику из Острова. Для создаваемого учреждения уже есть помещение и назначен немец зондерфюрер для связи с седьмым отделом группы армий «Север». Ответственность за правильное использование средств из банка возлагается на меня и Аксенова».

(П.В. Жадан. Русская судьба. Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне. Посев-США. Нью-Йорк, 1989, ISBN 0-911-97138-6, с. 177-178).

(6) «В первые несколько месяцев войны офицеры и солдаты Красной армии, а также горожане и крестьяне, в большом количестве присоединялись к германским воинским частям. Они были им полезны во многих отношениях: как знающие местность – при разведывательных операциях; при постройке мостов, дорог и т.д. Они были незаменимы при перевозках военных и иных грузов.

/.../ Если приходилось встретить на дороге военную повозку, то на вопрос, обращенный к вознице, можно было получить ответ: «никс понимай…» Русские надежно доставляли к месту назначения германские военные грузы за сотни километров.

Сперва в частях добровольцев называли «наши Иваны», а затем за ними закрепилось обозначение «хиви» (Hilfswillige /Hiwis/ – буквально: «желающие помогать» или добровольные помощники).

(В. Штрик-Штрикфельдт. Против Сталина и Гитлера. Там же, с. 57-58).

«Помимо национальных легионов, казачьих частей и антипартизанских отрядов, большое количество военнопленных и жителей оккупированных областей использовалось в качестве вспомогательного персонала в германских войсках, составляя при этом наиболее многочисленную категорию советских граждан в рядах вермахта. /.../ рассказывает бывший командир батальона 76-й пехотной дивизии Й. Лезер, принимавший участие в битве за Сталинград:

«Я был очевидцем того, как мы старались захватить один противотанковый опорный пункт… в 4 километрах восточнее Вертячего… Этот опорный пункт доставлял нам немало хлопот и потерь, пока мы, наконец, не подавили его. Двое из его противотанкового расчета были взяты в плен, остальные погибли в бою… У нас тогда было уже совсем мало солдат – не больше 4–5 человек в отделении. Особенно большая нужда была в подносчиках боеприпасов и вторых номерах при пулеметах. Мы изолировали этих двух храбрых пленных из противотанкового расчета друг от друга, и уже через полчаса они были включены в состав роты первого эшелона и продолжали вместе с ней атаковать высоту. И когда был убит второй номер у одного из немецких пулеметов, его место занял русский солдат и стал вести огонь по своим прежним боевым товарищам».

К концу 1942 г. «хиви» стали важным компонентом действовавших на Восточном фронте немецких дивизий. Только в службе снабжения пехотной дивизии штатами было предусмотрено 700 должностей для «добровольных помощников». На практике же дело доходило иногда до того, что общая численность русских добровольцев вспомогательной службы в некоторых дивизиях немногим уступала количеству немецких солдат. Так, например, 134-я пехотная дивизия группы армий «Центр», начавшая уже в июне 1941 г. принимать в свои ряды пленных красноармейцев, к весне 1943 г. почти наполовину состояла из бывших советских солдат, 2300 из которых находились на штатных должностях в различных тыловых подразделениях, а еще 5000 военнопленных были постоянно задействованы на подсобных работах. /.../ Зачисленные в состав частей военнопленные заносились в списки, содержавшие следующие данные: имя и фамилию, дату рождения, последнее место жительства и личные приметы. Каждый из них получал полный паек немецкого солдата, а после двухмесячного испытания и официального зачисления в качестве добровольцев вспомогательной службы – денежное содержание и дополнительное довольствие».

(С.И. Дробязко. Под знамёнами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил 1941 – 1945. Москва, «ЭКСМО», 2004, ISBN 5-699-07992-0, с. 171, 172, 173).

Примечательна листовка, которую выпустило Главное управление Красной армии в количестве 300 тыс. экземпляров, пытаясь повлиять на воюющих на стороне немцев: «Вы стараетесь прикрыть свою измену, – говорилось в листовке, – громкими фразами о «борьбе с большевизмом» «за счастье народа», за «Новую Россию». Все это ложь – вы изменники. Вы просто служите немцам, потому что вам там хорошо живется. Вы продались за сытную еду, за красивую форму, за легкую жизнь. Немцы перед вами всячески заискивают, стараются вам угодить, лишь бы вы дрались вместе с ними».