Страница 13 из 20
Вторая загадка разрешается лишь частично. Диомед и Одиссей не предполагали, что совещание произойдет за пределами частокола, поэтому и не вооружились. А не вернулись в лагерь, потому что ночь была уже на исходе, и потерянное время могло сказаться на успехе их миссии фатально. Но в этом случае остается вопрос: почему другие вожди были вооружены? И почему, собственно, никакого разговора о том, что волновало Агамемнона, так и не произошло?
Возможно, мы имеем дело с замыслом, который оказался нерасшифрованным Гомером. Он достоверно описал события, но не понял их смысла. Дело в том, что Диомед и Одиссей – самые рьяные сторонники продолжения войны. Одиссей решительно не допустил бегства, когда Агамемнон о нем уже фактически объявил (об этом повествуется в песне о «гневе Ахилла» – первом кризисном эпизоде в ахейском войске). А Диомед завоевал славу великого воина, потускнения которой он не хотел. Отправка Диомеда и Одиссея в стан противника могла быть заменой тому, что Агамемнон замыслил – убийству тех, кто препятствовал прекращению войны и пользовался высочайшим авторитетом в войске. Нестор своими предложением фактически спас того и другого, заменив уготованную им гибель на крайне рискованное предприятие, из которого герои могли и не вернуться.
По замыслу Агамемнона, Диомед и Одиссей приглашаются на совет достаточно внезапно, посреди ночи. Поэтому они не вооружены, да и не думают вооружаться, потому что уверены, что совет произойдет под защитой частокола. Собрав вождей, Агамемнон не начинает совета, а увлекает сподвижников за частокол – посмотреть на костры троянцев, которые отражают многочисленность противника и должны внушить всем мысль, что лучше убираться подобру-поздорову. Но Диомед и Одиссей непреклонны, их многочисленность врага не пугает. И тогда вооруженные вожди должны убить героев. Их спасает Нестор своим внезапным предложением. И он точно рассчитывает: в стан врага вызовутся пойти именно самые горячие сторонники войны.
Разведка Диомеда и Одиссея
Диомед и Одиссей исполнили совсем не ту задачу, которая им ставилась. Они не смогли разведать намерений троянцев, но зато получили всю информацию о порядке построения войска противника – где и какие союзные троянцам отряды размещаются (а численность союзников многократно превосходила численность троянского войска). Дело в том, что Гектор тоже направил в стан противника своего лазутчика Долона. Но случайно Долон наткнулся на Диомеда и Одиссея, был ими пленен, выдал всю информацию, а потом был убит. Его рассказ позволил Диомеду и Одиссею нанести противнику серьезный урон – убить царя фракийцев Реса и еще несколько его воинов. Долон поведал, что фракийцы и другие союзники безмятежно спят, а бодрствуют и проводят совет вождей только троянцы.
Ахейские герои не только убили во сне немало фракийцев (число 12 следует считать условным), но и угнали лошадей Реса, с которыми триумфально появились в своем лагере. И тут уже планы Агамемнона по устранению «партии войны» пришлось забыть. Героев встретила восторженная толпа, ахейцы вновь преисполнились готовности сражаться.
Заметим, что рассказ о ночном рейде Диомеда и Одиссея выявил еще несколько деталей, важных для реконструкции Троянской войны.
Мы знаем, что близ центра позиции войска напротив частокола размещалась могила Ила – насыпной холм в честь эпонима Илиона. Кроме того, Долон указывает на размещение войска троянцев, начиная с карийцев, которые занимают позицию у моря. На другом фланге – фракийцы, но про море с их стороны не говорилось. Сказано было лишь, что они размещены «с края». Таким образом, можно предположить, что блокада частокола троянцами была неполной. Но в действительности, если мы посмотрим на карту, то увидим, что левый фланг троянцев мог опираться только на берег Скамандра, а правый – естественно, на морское побережье.
Одиссей и Диомед пленяют Долона
Отсюда мы можем понять, что могила Ила находится вовсе не там, где предполагает Шлиман, размещая ее севернее слияния Скамандра и Симоиса. В этом месте битвы быть не могло. Напротив, логично, что могила Ила находится как раз на плоской возвышенности прямо перед лагерем ахейцев.
Из сказанного также ясно, что троянцы вынуждены были атаковать лагерь ахейцев только в центре и со своего правого фланга. Потому что часть ахейского лагеря (включая резиденцию мирмидонцев) находится за изгибом основного русла Скамандра, форсировать которое не представляется возможным.
Бдительность фракийцев усыплена трудной проходимостью поймы Скамандра и невозможностью атаковать их из лагеря ахейцев, находящихся за изгибом реки.
Что корабли ахейцев были выстроены в линии вдоль моря, прямо следует из воззвания богини распри Ириды, которая призывает ахейцев на бой с корабля Одиссея, расположенного в центре – так, чтобы слышно было кораблям, находящимся по краям – кораблям Аякса Великого и кораблям Ахилла.
Диомед в присутствии Афины убивает царя Реса
По тексту «Илиады» мы второй раз встречаемся с фракийцами в троянском войске. Причем в первый раз они фактически спасают троянцев от поражения, но имена их вождей не указываются. В эпизоде ночного боя упоминается царь Рес, которого убивает Диомед. Мы можем предположить либо перестановку эпизодов по времени, либо привлечение фракийцев в два этапа: царь Рес с основным войском появляется, лишь когда Приаму удается собрать всех союзников для решительного наступления на лагерь ахейцев.
Триумф и позор Агамемнона
После того, как «разведка боем», проведенная Диомедом и Одиссеем, закончилась полным успехом, вопрос о намерениях троянцев перестал интересовать вождей ахейцев. Но, вероятно, они ориентировались лишь на свое ближайшее окружение. Потому что сражение, которое они решились дать на следующий день перед частоколом, закончилось полным провалом.
Сражение начинается жестоким столкновением, и «до обеда» наблюдается равенство сил. Воины с обеих сторон «о низком не мыслили бегстве». Но затем ахейцы «силой своей разорвали фаланги». Этот локальный успех в центре Гомер описывает как триумф Агамемнона. Он настолько впечатляет поэта, что все остальные ахейские вожди пропадают из вида. Агамемнон гонит троянцев, убивая их одного за другим. Противнику удается наладить сопротивление лишь у Скейских ворот. При этом Гектор уклоняется от столкновения с Агамемноном, но как только тот получает ранение в руку и бежит с поля боя на колеснице, Гектор вступает в дело, и теперь бегут уже не троянцы, а ахейцы.
Картина больше похожа на притворное отступление, которое втягивает отборный отряд Агамемнона в битву, и его поражение решает исход всего сражения. Только что троянцы были у Скейских ворот, и вот они уже снова на могиле Ила. Диомед вновь пугается яростного Гектора и видит в его успехе руку Зевса. Тем не менее, Диомед отчаянно сражается при поддержке Одиссея. Он бросает копье и попадает в голову Гектора, но шлем спасает героя. Гектор оглушен и отступает к своим фалангам. В этот момент Парис ранит Диомеда в лодыжку, и ему приходится уносить ноги, чтобы не быть убитым. Такое же ранение потом Парис (по одной из версий) нанесет Ахиллу, и у того не окажется под рукой колесницы и помощников, что и будет стоить жизни герою. Мы можем судить об особенности вооружения: попасть стрелой в лодыжку или стопу проще, чем даже в лицо, которое закрыто «дырчатооким» шлемом. Тело закрыто огромным щитом и медным панцирем, на голенях – поножи.
Одиссей остается сражаться практически в одиночестве и призывает на помощь других ахейских героев. Его слышит Менелай и обращается к Аяксу. Вопрос: почему Менелай сам не устремляется на помощь? Возможно, он ранен? Но об этом не сказано ни слова. Скорее всего, Менелай не может покинуть строя, который в этот момент отступает, едва сдерживая натиск противника. А на фланге Аякса, напротив, дела идут успешно.