Страница 42 из 61
Ветер прошуршал по опавшим листьям. Я выщелкнул за окно окурок. Красный огонек прочертил в рассветном сумраке кривую траекторию, брызнул снопом искр... Желтое пятно в начале проспекта стремительно приблизилось, приобрело форму "Волги" с плафоном на крыше.
Тускло блестело лобастое стекло, блестел хромированный радиатор... там, за стеклом, сидела самая красивая девочка из десятого "а". Позавчера ей исполнилось тридцать семь. Я мигнул дальним светом.
"Волга" притормозила, заложила крутой поворот через разбитые трамвайные пути, остановилась в нескольких метрах от моей "копейки"... Самая красивая девочка поставила на асфальт ноги в дорогущих туфлях. Ноги, обтянутые шуршащим капроном... Двадцать лет назад ты поцеловал эти ноги. И дерзкие глаза смотрели так, что ты сходил с ума... Всего каких-то двадцать лет назад. "Нельзя,- сказала она, когда твои руки скользнули выше, коснулись кожи над резинкой чулка,- нельзя, Сережа... не надо".
Всего-то двадцать лет... семь с чем-то тысяч дней... полжизни.
...Тридцатисемилетняя женщина в дорогущем кожаном плаще стояла на пыльном асфальте, растерянно смотрела на меня. Желтая "Волга" рыкнула движком, уехала. Я вылез из своей развалюхи.
***
- Здравствуй.
- Здравствуй.
- Я опоздала?
- Как всегда...
- Да... действительно... Пригласишь в машину? Зябко.
- А?.. Да. Конечно... да.
Ветер прошуршал по листве... зябко... бабье лето. Мы сели в машину. Я пустил движок.
- У тебя есть сигареты?
- Да, конечно... Не знал, что ты куришь...
- Я, собственно, почти не курю...
Щелчок зажигалки... ярко-алые губы, сжимающие сигарету... морщинка... Семье чем-то тысяч дней... "Ты во Внукове спьяну билета не купишь, чтоб хоть бы пролететь надо мной".
- Владик пропал, Сергей...
- Это я понял... Но чем я-то могу тебе помочь?
- Но ты же мент... то есть... ты же...
Сергей, помоги мне.
- Я бывший мент, Вера... И почему ты считаешь, что произошло нечто худое? Может, просто загулял?
- Его нет больше суток... его убили.
- В милиции ты уже была?
- Да... да. Там никому ничего не нужно. Там., они там... они... там...
И она заплакала... Она заплакала. Уронила сигарету и заплакала, как плачут бабы во всем мире. Вмиг ничего не осталось от облика аристократичной петербурженки... самая красивая девочка с дерзкими глазами рыдала взахлеб, текла по лицу косметика, дымилась на резиновом коврике сигарета. Серое небо над Наличной улицей клубилось облаками с Балтики... и плакала женщина.
***
Вот так началась для меня эта история... Впрочем, нет, началась она по-другому.
Вчера, когда я закончил возиться с бумагами, потянулся, закурил и подумал: хватит на сегодня,- в кабинет вошел Шеф.
- Хорошо, что ты на месте,- сказал Шеф.- Дело есть.
С Обнорским я познакомился в Нижнем Тагиле, но эта совсем другая история...
- Дело есть,- сказал Шеф.
- На миллион?- спросил я. Работать сегодня мне уже совершенно не хотелось.
- На сто баксов,- ответил он.- Пока... а потом, может, и побольше настучит.
- О'кей. А в чем дело?
- У меня сейчас дамочка сидит, жена нового одного. Так вот этот новый пропал. Ментам, сам понимаешь, наплевать.
Ей посоветовали обратиться к нам...
- Понятно,- вздохнул я.- Давно пропал?
- Сутки.
- Ну так, может, бухает где... мы-то при чем?
- При том, что есть возможность заработать сотню-другую долларов. Пойдем, познакомишься с тетей. Я ей отрекомендовал тебя в высшей степени.
- Ну пойдем... познакомимся. За сто баксов можно и познакомиться.
Мы прошли по опустевшим к вечеру коридорам Агентства и вошли в кабинет Шефа. У окна стояла женщина. Она стояла спиной к нам... я не видел ее почти семнадцать лет... но узнал сразу.
- Вот, Вера,- сказал Обнорский,- познакомьтесь...
Она обернулась, глаза встретились.
- ...А ты чего встал в дверях? Проходи, Серега... вот, познакомьтесь: один из лучших наших сотрудников, в прошлом опер уголовного розыска Сергей Ложкин.
У меня заколотилось сердце... как тогда... Глаза Верины смотрели на меня изумленно и спрашивали: ты? Это ты?
Кроваво горела рябина осенью семьдесят девятого... Это - ты?.. Да. А ты - это ты?
- А это, Сергей, Вера... У нее проблема, и ей нужно...
Обнорский посмотрел на Веру, осекся.
Потом посмотрел на меня и снова на нее... И что-то понял. Иногда меня пугает эта его способность понимать то, о чем еще не сказано.
- Вы знакомы?- спросил Обнорский с интересом.
- Немного,- сказал я. У меня пересохло горло... как с похмелья.
- Здравствуй, Сережа,- сказала Вера.
- Ну вот и отлично,- бодро произнес Андрей.- Вы тогда сами обо всем и поговорите. Договорчик на проведение журналистского расследования оформим завтра, деньги - в бухгалтерию.
Вера кивнула. И я узнал этот наклон головы... впрочем, я и не забывал его никогда... Андрюха еще что-то говорил. Вера кивала. Я стоял истуканом. За окном опускались сумерки.
Вот так для меня началась эта история.
Хотя... и это неправда. На самом деле она началась, когда...
***
...Двадцать лет назад, в семьдесят девятом, Владик Завьялов первым достал двойник "Пинк Флойд"... Это было круто!
У Владика все и всегда появлялось у самого первого. Папа у Владика был какой-то шишкарь. Чтобы Владик не фарцевал, папа все ему сам добывал. Джинсы, билеты в "Октябрьский", японские "Сейко", жевательную резинку...
- "Стена",- сказал Владик,- двойничок "Пинк Флойд". Папахен и мамахен сваливают на дачу... В восемнадцать ноль-ноль (Ах, "Сейко" на руке!), папрашу без опозданий!
- Я, наверно, опоздаю,- сказала самая красивая девочка.
- А когда ты не опаздывала, Верунчик?- сказал Владик.- Ждать не будем.
А я сказал:
- Я за тобой, Вера, зайду.
- На фиг,- сказал Владик,- вы с Сашкой обеспечиваете бухалово. На Карпинке у лесочка есть "Тамянка".
На Карпинке у лесочка мы с Сашкой взяли портвейна. Из экономии. Чего за "Тамянку" два тридцать платить? Мы взяли портвейна и пошли к Владику. Посудины "ноль семь" оттягивали карманы.
По дороге встретили Маринку, пошли вместе.
- Восемнадцать оборотов, Марина,- сказал Сашка, поглаживая себя по оттопыривающемуся карману.