Страница 6 из 19
Второй голос, дав высказаться первому, вкрадчиво и осторожно давил на тщеславие и эгоизм, воздействуя на эгоизм, подогревая его порочные желания, разъясняя и открывая одновременно тайну из тайн, в которой звучали слова соблазна, рассказа о том, что никто не знает и не сумеет так ублажить его, как родной человек, знающий с самого рождения, любящий теперь не только, как мать, но как женщина, а значит, в квадрате и он просто не имеет права отказать! Но поскольку первый голос был мощнее и разумнее, второй не возымел воздействия – как всегда, говорящий вторым, знал: еще не вечер!…
Одевшись, Роман вышел из спальни, спустился на первый этаж в кухню, подошел к ней сзади, обнял, поцеловал в шею, как делал когда-то отец, и он помнил, что ей это очень нравилось. Она застыла, почувствовав руки сына на своем животе, а его губы на самом, для нее чувствительном, месте со скоплением нервных окончаний:
– Ты, как отец…
– А ты, как любящая мать. Прости меня…, яяя…, ты… такая красивая…
– Я люблю тебя!
– Я тоже, мама…, и у меня обязательно будет женщина очень похожая на тебя… – Она растерялась несколько, но придя в себя окончательно, даже улыбнулась от радостной мысли, что миновало, что-то очень нехорошее, при этом совсем не оставив и тени смущения.
– Садись есть…, я так счастлива, что ты у меня есть. И я буду счастлива, когда ты найдешь ту единственную… – береги ее, и не дай Бог тебе ей изменить… – При этих словах лицо ее напряглось, маленькая злая складка пролегла поперек лба, глаза закрылись, губы сильно сжались, скулы напряглись, но ненадолго. Глаза открылись, взгляд попал на ширинку на его брюках, что заставило, что-то вспомнить. Неонила ойкнула и спешно пошла на второй этаж, уже с лестницы крикнув: «Кушай, родной, я сейчас».
Роман, не придав значения, чувствуя себя, как никогда легко и спокойно, принялся за завтрак, быстро исчезавший в его животе. Кофе с молоком тогда показался ему особенно ароматным, отхлебывая очередной вкусный глоток, он услышал цокот каблучков матери, отбивавших каждый шаг на ступенях гранитной лестницы. Мама появилась, плавно двигаясь тазом из стороны в стороны, не опираясь о перила, а скользя двумя пальчиками по самой их кромке. Ее бедра обтягивало белое кожаное платье с черным обрамлением, по фасону напоминающее греческую тунику, схваченную ремешком под грудью. Она очень любила такой – он очень шел ей, удачно и ярко выделяя ее соблазнительные формы.
– Дорогой, сегодня особенный день…
– Мам, да он вроде бы завтра…
– Завтра… твой день рождения…
– Ну да…, а что тогда сегодня?
– А сегодня…, я похожа на жрицу…
– Жрицу? Хм…Ты очень красивая…, наверное, похоже… А что за жрица…
– Жрицу бога Дионисия…
– Расскажешь, что это такое…
– Сегодня особенный день, и жрица обязана принести себя в жертву избраннику…
– Мама!
– Не думай о плохом… – это приятно…, просто игра… – Она засмеялась и закрутилась на месте , как-то совсем быстро, даже не естественно быстро и так невероятно быстро и резко остановилась:
– Сегодня не задерживайся, у нас будет праздник…, особенный…, тебе понравится…, иии я и пьянящий Вакх исполним любое твое желание…
– Ух ты клево! Ты помнишь, что обещала меня свозить на «Рюриково городище»?
– Всему свое время… Ну беги в лицей – водитель приехал уже… – Они поцеловались совсем по обыденному, будто в это утро ничего не произошло…
Когда человек подходит к какой-то черте, за которой его ждет уже не грех, но порок, и может произойти, что-то непоправимое, изо всех сил, превосходя себя, Ангел-Хранитель предпринимает, что-то, что перебивая ход грязных и неверных мыслей, возвращает к слепящему свету душу, ибо над телом он не властен, хоть и поворот этот может быть вызван чем-то вполне физическим. Так сработавший на полчаса раньше будильник ни у сына, ни у матери не вызвал никаких подозрений. Стрелка показывала верное время, но механизм сработал на тридцать минут раньше.
Очень своевременно произошедший сбой часов, не только отвлек обоих уже вставших на краю пропасти, но и вразумил их. Действует такое вразумление на каждого человека по-разному, в основном в зависимости от его приверженностей, от его порабощения своим слабостям, как мы думаем, а на деле страстям.
Юноша, быстро придя в себя, не только победил свою неестественную плотскую тягу к матери, но и смог для себя объяснить ее поведение. Она, же уже давно поработившись и приняв в себя блудного беса, услаждая его постоянно, поддалась и теперь. Вразумление оказалось кратковременным – ее увлечение оккультными темами, особенно ее интересовал культ Диониса в древней Элладе и Вакха в римской империи, быстро вернуло в свое русло, напомнив, что именно сегодня происходили особенные обряды, любые из которых заканчивались общественными оргиями и вакханалиями.
Муж её был неплохим человеком, любил ее, но беря в жены, совершенно не предполагал о ее увлечениях, которые ею овладели с юности. Еще в детстве Неонила жила с отцом, советским дипломатом в одной из стран Азии. Совсем ребенком, гуляя она заглянула в пещеру, где слышались стоны. Девочка была очень любопытна, а потому без опасений пошла по коридору, в конце которого мерцал огонь и слышались разные тихие и шелестящие звуки, необычная духовая музыка, пение, и откуда исходил, какой-то манящий аромат. Скоро она стояла в кругу совершенно обнаженных мужчин и женщин, занимающихся без разбора сексом, меняясь и совершенно не обращающих на нее никакого внимания. Усевшись в углу, захотев немного понаблюдать, девочка вдыхала какой-то дымок, распространяющийся с больших металлических блюд с углями. Звуки флейты и еще какого-то духового инструмента постепенно увлекли ее куда-то вдаль…
Ее нашли под утро мирно спящую, свернувшуюся калачиком, накрытую легкой, но плотной тканью, пахнущую, каким-то редким цветком. Местные полицейские, о чем-то перешептывались и кивали, сопереживающее головами, но объяснять ничего не собирались.
Повзрослев на год, ровно в тот же день, Неонила вернулась в эту же пещеру, совершенно не понимая, что ведет ее туда. Утро повторилось то же самое, что и год назад, правда, родители уже нашли дочь не сами и гораздо раньше. Так продолжалось три или четыре года, отец с матерью перестали ее искать, думая, что пещера просто нравится ей. Когда девочка начала становиться девушкой и достигла возраста тринадцати лет, с ней познакомился мальчик, из местной богатой семьи, отец которого был коммунистом, слыл воинствующим атеистом, и, предполагалось, что со временем он должен будет занять видное место в правительстве этой страны.
Чем ближе было к тому странному дню, тем чаще молодые люди гуляли и тем дольше задерживались, проводя много времени в той самой пещере.
Это был пятый год, и однажды, когда они говорили о какой-то книжке, начали собираться люди. Поначалу Неонила испугалась – все они были в масках и молчали, но как только маски одели и на них, она успокоилась. Люди выстроились вокруг большого камня и начали издавать звуки, сливающиеся в один слаженный пульсирующий стон, получалось и приятно и красиво, звук расслаблял и призывал поддержать себя, она влилась, встав вместе со своим другом в круг и сразу почувствовала прилив какой-то энергии сильно беспокоящей ее изнутри. Занервничав, девушка уже не могла прекратить, будто прилипнув к своему месту. Откуда-то появился статный, величественного вида человек, возраст которого определить было сложно, лицо его покрывала золотая личина с рожками. Сопровождающие его высокие, крепкие молодые люди, откуда-то принесли и расставили курительницы с уже дымящейся травой и какой-то смолой, вдыхание запаха от которых начало успокаивать и расслаблять.
Этот вошедший, казался каким-то жрецом из далекого прошлого, ей он виделся полубогом, тело которого хотелось увидеть прямо сейчас, а еще больше стать причастной к нему. Странное и страстное желание возрастало с каждым звуком, вырывающимся из ее уст, и лишь только, девушка двинулась в его сторону, как он первым скинул с себя одежду, оголив тело, оказавшееся женским. Этому примеру последовали и другие, и они были женщинами, но очень сильными, покрытыми панцирем мускулов и красивых татуировок.