Страница 18 из 27
Однако в руках языческих правителей он становится злом. Святитель в «Агонии Церкви» говорит: «Другим врагом христианства испокон был империализм. Вторым “грехом”, за который вывели Его на суд к Пилату, было Его равнодушие к славе всемогущего римского императора… среди сотни других религий одно только христианство было запрещено как религия пагубная и вредоносная. И неудивительно! Все прочие религии, наводнившие Рим, были разрешены как невинные забавы римскому народу, утратившему свою веру. Христианство же с первых дней заклеймили как врага Римской империи. И не только злые и бездарные императоры, вроде Нерона, гнали христиан и Церковь, но и гораздо более здравомыслящие и рассудительные – такие, как Траян и Диоклетиан, и даже самые мудрые – подобные Марку Аврелию… Рим был вооружен до зубов, тогда как у христиан не было никаких других доспехов, кроме твердой веры и утешения от Христова учения, укреплявшего их и вливавшего в них силы. Рим обнажил меч против безоружных христиан. Христиане, вооруженные лишь верой во Владыку Христа, с голыми руками приняли бой. Враги с самого начала знали друг друга… Таков был дух ранней Церкви в ее поединке с языческим империализмом». Как мы знаем, в начале IV века противостояние между христианством и языческим империализмом завершилось победой первого. Великим равноапостольным императором Константином в 313 году был подписан Миланский эдикт, признавший христианство официальной религией. Вот урок борьбы истинного духа против меча, дух оказался сильнее.
Впрочем, христиане при необходимости умели держать меч в руках. Святитель пишет, что христианству позднее пришлось ратовать с другим империализмом – исламским. «Если римский империализм был холодным и расчетливым, без какого-либо фанатизма, то ислам явился уникальным примером империализма, фанатичного в своей религиозности. Ислам носился с попытками стать, подобно Риму, мировой империей, но другими средствами и способами. Здесь Церковь встала на его пути и сражалась мечом против меча».
Одной из ярких страниц истории христианства являются крестовые походы. Было несколько крупных религиозных военных походов в XI–XV веках из Западной Европы против мусульман, в том числе за освобождение от их владычества Иерусалима. Но нередко под флагом крестовых походов христиане воевали против христиан. Наиболее яркий пример – захват западными крестоносцами Константинополя в 1204 году. Можно даже сказать, что Великая схизма (разделение единой Церкви на Восточную и Западную), датируемая 1054 годом, произошла из-за крестовых походов36. Крестовые походы в конечном счете оказали разрушительное воздействие на христианский мир. Современные авторы пишут: «Прежде всего, из-за них пала Византия. А ведь именно она сдерживала исламское наступление на Запад, в течение долгих веков принимала удар на себя и не пускала ислам в Европу. Более того, она постепенно возвращала себе территории, занятые исламом, и, видя силу и красоту ее цивилизации, многие мусульмане обращались в христианство. Это был четко отработанный механизм, он работал, и все, что требовалось от западного мира, – просто не мешать. Но крестовые походы нарушили тонкий геополитический баланс»37.
Европейский империализм ХХ века
И вот в начале ХХ века на арену вышел еще один империализм, который святитель назвал «европейским»: «Противостояние исламскому империализму еще не окончилось, когда на свет вышел империализм… европейский». Об экономических корнях этого империализма написано немало такими известными деятелями, как Карл Каутский, Рудольф Гильфердинг, Джон Гобсон и др. В 1916 году вышла книга В. Ленина (Ульянова) «Империализм, как высшая стадия капитализма», обобщившая исследования по экономическим причинам Первой мировой войны, которая получила у него название «империалистическая»38. Николай Сербский пишет о том, что европейский империализм стал закономерным следствием распространившегося в Европе духа материализма. Сначала это был материализм философский (XVII–XVIII века), затем в XIX веке он перерос в материализм практический. В «Войне и Библии» Николай Сербский пишет о связи материализма философского и практического: «Хотя и говорится, и пишется, что философский материализм, отравлявший собою дух Европы в течение всего XIX века, умер, все же нам ясно, что после него остался материализм практический. Мерзкое порождение чудовища! Материя как цель устремления и труда человека является для очень многих европейцев и американцев чем-то, что ценно само по себе, будь это материя в виде земель, денег, вещей или удовольствия, проистекающего из всего этого».
А практическому материализму очень скоро стало тесно в рамках узких границ отдельных европейских государств, и он стал перерастать в империализм. В работе «Война и Библия» мы читаем: «Империализм овладел мечтами не только великих, но и малых народов и людей. Он означает захват чужой земли ради власти, торговли, то есть ради материи. Как легендарный Зевс родил Вулкана, так из европейского материализма вышел европейский империализм. В самом деле, чем был Зевс среди языческих богов, тем является империализм среди современных идолов. Так как у многих народов стремление к империализму безгранично, а земля наша ограниченна, то неудивительно, что среди народов появляется взаимная зависть, ненависть, трение и борьба. Все это те же бациллы, неизбежно доводящие до военного пожара».
В работах буржуазных и марксистских авторов конца XIX – начала XX века ничего не сказано о том, какую позицию по вопросу «европейского» империализма заняла христианская Церковь. Этот пробел восполняет Николай Сербский: «Как вела себя Церковь, столкнувшись лицом к лицу с идеологией европейского империализма? Приняла ли она ее? Или же противилась – так же, как империализму Рима или полумесяца? Нет, не вполне она с ним согласилась, но и не противостала ей всеми силами: и то, и другое было лишь отчасти».
Позиция европейских церквей по вопросу «патриотизма» и «империализма» в годы Первой мировой войны
Николай Сербский заключает: «Патриотизм и империализм суть явления скорее физической, чем духовной природы. Они были самыми грозными врагами юной Церкви… Патриотизм и империализм суть самые показательные качества и современной Европы. Сопоставим Церковь древнюю с Церковью наших дней. Та, первая, с неиссякаемым мужеством боролась с шовинизмом (букв. «оголтелым патриотизмом». – В. К.) евреев и с римским империализмом, тогда как современная Церковь покорно служит модернизированному патриотизму и империализму!» Святитель не удерживается от оценки современной европейской церкви как «покорной служанки» патриотизма и империализма, насаждаемых государством: «Несомненно подтверждено, что ни одна Церковь ни вообще, ни в малейшей степени не протестовала против военных мероприятий, проводимых соответствующими министерствами. Ни одна церковь не отказалась делать ту работу, которую от нее требовали. И, наконец, ни одна церковь не противопоставила собственное суждение мнению своих правительств. Другими словами, ни одна из ныне существующих христианских церквей не возгнушалась быть весьма покорной служанкой либо патриотизма, либо империализма».
На многих примерах святитель конкретизирует свою оценку позиции Церкви по вопросу патриотизма и европейского империализма. Когда Австрия ополчилась против Сербии и объявила ей войну (собственно, с этого и началась Первая мировая война), Церковь в Австрии против этого не протестовала, а, напротив, заявила о своей поддержке властей. Позднее также поступили церкви Германии, России, Великобритании, Франции, Бельгии, Италии, Сербии, Румынии, Болгарии. Причем Церкви, относящиеся как к римо-католицизму, так и протестантизму разных толков. Увы, не исключением стали и Церкви православные. Святитель, в частности, отмечает: «Правительства России и Великобритании объявили войну своим противникам, даже не посоветовавшись со своими церквами. Впрочем, церкви обеих стран сделали все возможное, дабы способствовать достижению целей, поставленных тем или другим государством».
36
См.: Каплан В., Дворкин А. Ловушка «Святой войны» // Фома. № 9 (41), сентябрь 2006.
37
Каплан В., Дворкин А. Указ. соч.
38
См.: Катасонов В. Империализм, как высшая стадия капитализма. Метаморфозы столетия (1916–2016 годы). М.: Кислород, 2016.