Страница 55 из 58
— И стены согнутся, и стены рухнут, — начал я, направляя свое намерение в мелодию и устремляя магию наверх, к щиту. Мой голос стал громче. Пусть на всей арене будет слышно. — Мы поднимем головы и больше не ошибемся.
Энергия, которую я пропускал, дрожала во мне, поднималась по изгороди к сплетенному барьеру. Щит не содрогался от моего слабого давления, но важно было выглядеть опасно, как Патрокл в доспехах Ахилла.
Я вызывал иллюзии магией, одну за другой: искры летели, трещинки сияли. Экзаменаторы должны увидеть, что их щит ломается. Они должны прийти.
Но — нет. Боль в голове спустилась к шее. Искры плясали не только на щите, но и за моими глазами. Я снова выпалил слова. Щит даже задрожал, пока по нему летела моя иллюзия. Это был самый большой урон, на какой я был способен.
Где они были? Если они вскоре не покажутся, я не смогу удержать даже иллюзию силы. Они поняли мой блеф.
Я снова не справился.
Я сжал прутья. Может, нужно перестать блефовать. Я направил всю свою волю вверх.
— И стены согнутся, и стены рухнут, — пел я, голос дрожал от усилий. Я направлял к щиту все эмоции, что были у меня.
«О, Дух, услышь мою мольбу. Позволь сделать эту мелочь. Просто сломайся. Сломайся, и делу конец».
Боль добралась до моей спины. Я пошатнулся. Следующий вдох с трудом добрался до легких.
Я не мог пронзить его.
Мою спину покалывало, и я уловил это, а не почувствовал. Даже в тумане я прочел в этом Рочио, ее намерение было лучом света среди рассеянной энергии вокруг нас. Она протягивала себя мне с вопросом, предложением.
Мое тело возмущалось. Нет. Как я мог взять больше для девушки, что уже многим пожертвовала ради меня? Я думал, что совершу это сам…
Но я не мог. Я знал, что не мог.
Она предлагала помощь, потому что верила в меня, в мой план, и потому что я нуждался в ней. Я не хотел быть героем. Если повезет, я смогу помочь, став инструментом, чтобы направить ее силу, по крайней мере, я был в хороших руках.
Я открылся и впустил ее.
Поток магии, что она направила, ворвался в меня и сквозь меня. Это лишило меня дыхания. Магия наполнила мою грудь, добралась до глаз, сожгла головную боль и прочие ощущения, кроме энергии Рочио, текущей через нее и меня.
Я направил волну к щиту. Чем больше энергии я выпускал, тем больше вливалось, и так быстро, что я мог взлететь от ощущений.
Магия била по призванному барьеру, как зверь в клетке, желающий сбежать. Мне едва нужно было направлять ее. Щит стонал без звука, но дрожью в моих костях.
Картинки мелькали в моей голове от прилива магии. Может, у Рочио не было сил управлять тем, что она передавала мне, может, так всегда было, когда маги объединяли силы — я еще такого не принимал от кого-то еще.
Некоторые мои впечатления были и нынешними: я ощущал, как она сжимает ладони, глядя на крупного парня, которого заморозила на месте, как она напряглась при виде трупов на арене, и как она хотела убедиться, что никого не добавит к их числу… и тревожное давление магии вокруг нее — как живого существа, как она и говорила.
Другие картинки отличались. Были моими.
Ее глазами, памятью ее тела я видел себя в библиотеке Академии, улыбающегося помощнице библиотекаря, и ощущал теплое любопытство. Я смотрел на себя, мешающего Кэлламу издеваться над Джудит во время Экзамена, и как я болтал с Десмондом и Марком вскоре после этого за ужином. Я ощущал ее одиночество в проходе под землей и облегчение, когда я взял ее за руку, и как она успокаивалась этим прикосновением… и ее страх, что это не продлится долго.
Ком встал в горле. Я бы не понял, что многое пугало Рочио, но за меня она боялась, потому что заботилась. Переживала так сильно, что это заполнило меня ветром: ее ужас от моего падения после нашей атаки на иранский дом, ее боль от моей иллюзии, проводящей ножом по шее среди обманчивых теней в лабиринте. Я ощутил ее панику, когда она обнаружила меня в крови, сжавшегося среди лоз, волну облегчения и печали, когда я предложил пойти с ней спасать Джудит.
Все воспоминания и эмоции были сплетены с нежной, но терзающей смесью желания защищать и симпатии, что она источала сейчас. Она поддерживала то, что я пытался достичь, из-за того, каким я был.
Для нее я был достоин этого.
Я вспомнил противоположное ощущение: в день, когда я решил участвовать в Экзамене, когда мой щит разрушился вместе с надеждами отца на меня. Я ощущал это, как магия нитями натянулась, пока они не порвались.
Словно уцепившись за эту картинку в моей голове, поток магии, что направляла в меня Рочио, стал быстрее. Он сосредоточился на точке в изгибе щита. Он толкал, растягивая поверхность, истончая ее.
Энергия дрожала на моих нервах, я направил свое намерение со своим угасающим голосом, пока границы между мной и магией не размылись. Я был ее сосудом. В тот миг я не знал, где я начинался, а где заканчивался, и это ощущение казалось чем-то священным.
Щит треснул. Он разошелся брешью, и магия снаружи бросилась к частям, что мы иссушали. Я вздохнул, и барьер над нами рассыпался полупрозрачными осколками.
Они сыпались на нас, и мое колено не выдержало, я упал. Мир и Рочио ускользнули из моей хватки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Рочио
Треск огромного щита сверху вызвал радостную дрожь в энергии в моем теле, в нитях намерения, что устремлялись вперед меня на противников на земле и в поток, который я направляла на Финна за мной, указывая лишь слушаться его воли.
А потом магия обрушилась на нас.
Потоп энергии окружил меня, лишая дыхания объятиями. Он вызвал дрожь в нервах, перед глазами все мелькало. Моя связь с Финном оборвалась, мои чары на другом парне дрогнули. Я прислонилась к сломанному камню перед собой, потянулась к магии вокруг себя и бросила массу в крупного парня.
К счастью, внезапная волна силы поразила и наших противников. Они едва двигались. Десмонд покачнулся с дрожащим смехом, но тоже вернул хватку на противнике. Леони выругалась, а Приша сказала:
— Я тут! Я тут! — тощий парень, что пытался встать, застыл.
Магия, что лилась сквозь брешь в щите, опускалась на нас, и ее гул был ярким, как магия и должна быть. Ограниченная часть, что была заперта в арене, ослабела во время боя так, что я не сразу поняла, как мало энергии тут было, пока она не стала правильной.
Мне стало лучше от этих ощущений. Наши оковы удерживали трио напротив нас в месте, что вдруг стало просторным. Я могла удержать всех троих, если нужно было. Я держала пока лишь одного, так что осмелилась оглянуться на Финна.
Я повернула голову, и размытое пятно бросилось ко мне.
Лейси врезалась в меня, сбила на землю, пальцы сжали мое горло. Моя концентрация нарушилась. Леони вскрикнула, и я знала, что крупный парень стряхнул мои оковы. Я отбивалась от Лейси, благодарная детским нападениям от задир-простаков, что научили меня, как справляться с худшими избиениями.
Лейси тоже страдала от задир — конечно, же — но она не привыкла нападать. Она двигалась как я, била коленом, головой, но ее хватка на моей шее ослабела.
Я отодвинула руку и отстучала ритм по земле. Мои чары подняли меня, перевернули нас, и я оказалась сверху. Я убрала руку Лейси к земле, ударила по другой руке. Мое горло пылало, но я смогла сглотнуть.
Лейси выпалила чары мне в лицо. Я вскинула руку. Кожа пылала от чар, что ослепили бы меня, будь я медленнее. Она ударила локтем по моим ребрам, и я упала с нее.
Что-то твердое задело мою спину. Я обернулась, а Лейси устремилась прочь, будто к другим у упавшего шпиля. Порыв призванного града посыпался на нас, бил по моей голове, а потом я подняла щит. Другие кричали — трио явно вырвалось.
Мне нужно было остановить всех и сейчас. Нужно остановить это, пока никто не умер.
Лейси бросилась в другую сторону, нож сверкнул в ее руке. Она вытащила его из ножен на моей спине. А потом я увидела, куда она шла.