Страница 54 из 58
Десмонд скривился, и Приша заерзала. Вчерашнее признание ударило меня по животу. Я почти забыл в нашей борьбе за выживание: Она знала поведение экзаменаторов лучше всех нас. Сейчас она ничем не могла помочь. Мы остались одни.
Я встал на шатающиеся ноги и прошел к обломанному основанию шпиля. Эта часть доставала мне до плеча, по краям были острые зазубрины. Три противника напротив лежали без движения среди обломков их платформы. На нашей стороне Рочио пока что была спокойной, а Приша блестела от пота. Леони выдавливала слова, стиснув зубы.
Кэллама или Лейси все еще не было видно среди дюн, но это настораживало только сильнее. Если бы я увидел их, то хоть знал бы, где они.
Время было нашим врагом, вяло тянулось, пока чары выматывали нас. Tempus edax rerum. Еще даже полдень мог не наступить. Придется терпеть еще часы. Почему бы экзаменаторам не затягивать этот день?
— Десмонд, — выдавила Приша. — Меняемся?
Он прислонился к шпилю рядом с ней. Через пару мгновений она отпрянула.
— Спасибо.
Земля задрожала, словно напоминая нам, что у нас есть проблемы серьезнее в оставшиеся несколько часов. Я прижал ладони к обрубку шпиля, вспоминая, как просто Леони сломала его молотком и своим талантом.
Я не мог полагаться на свою магию, но мог ли найти другой инструмент? Неподалеку стояла пара хижин.
— Они проверили все с этой стороны, Финн, — Приша заметила мой взгляд. — Уверена. Ты нужен нам здесь.
Проверили ли? Не факт. Я оттолкнулся от камня и пошел к черному скошенному силуэту. Нужно хоть попытаться помочь.
Я присел и заглянул в хижину. Там было пусто, как предсказывала Приша.
Я отошел, левую руку пронзила боль. Чары онемения рассеивались.
Боги, как глупо я когда-то представлял, что могу быть в защитном отряде Конфедов, защищать всю нацию? Я едва держался сам. Даже Кэллам с раненой ногой и почти без магии влиял на бой больше меня.
Я нанес урон в том теневом доме в Иране, когда вытаскивал магию из своих глубин и бросался всем, чем мог.
Я остановился возле неровно обломанного основания шпиля. Я посмотрел на троих на земле. Как-то раз я смог вызвать много силы. Лишь на миг, и она требовала больших психических и физических затрат, но я смог. Мне не нужно было тратить столько, чтобы победить тут.
Я все еще мог стать Чемпионом. Если я направлю волну огня или электричества в наших врагов, если уничтожу еще три жизни, я покажу себя именно таким солдатом, какого ищет комитет Экзамена. Я могу даже закончить Экзамен. Нас останется семеро. Экзаменаторы ведь остановят проверку?
Логика Кэллама даже казалась неплохой. Они не захотят терять перспективных солдат.
Решение было простым и понятным — но я сглотнул, словно ком в горле весил тысячу пудов.
Может, если бы противники бежали на нас в атаке, если бы я срочно спасал наши жизни, я бы смог защититься. Но пока они беспомощно лежали там? Нет. Я смотрел на трех беззащитных новичков не старше меня, новичков, которые четыре дня назад стояли во дворе, неподготовленные и не осведомленные, как и я. Они могли оказаться тут не из-за того, что им нравились ужасы, а потому что этот вариант показался им лучшим из худших.
Магия не послушается того, что я не хочу делать.
Я не был солдатом, какого хотели экзаменаторы. Никогда не был и не стану. Даже если я был бы рад провести остаток жизни на такой службе, мне не суждено было стать Чемпионом.
Леони резко выдохнула, и кудрявый парень дернул ногой. Я напрягся, решил колдовать, но он замер снова.
Она покачала головой.
— Я в порядке, — сказала она. — Еще немного продержусь.
Приша разглядывала разгромленную арену.
— Конечно, простаки боятся магов, — пробормотала она. — Если мы можем делать так против друг друга…
— Точно, — сказал я с хриплым смешком. Если бы люди без магии прослышали, что Конфеды заставляли своих детей убивать друг друга, они не доверились бы больше ни одному магу. Экзаменаторы не смогли бы проводить такой тест без щита над ареной, что мешал правду просочиться…
Я застыл, здоровая рука сжала обломок на основании шпиля с такой силой, что камень впился в ладонь.
Если над ареной больше не будет щита, они остановят Экзамен. Для создания таких сильных и больших чар точно требовались часы. Если его разбить, быстро восстановить его не смогут.
Такой маг, как я, точно не мог разбить их щит… но его и не нужно было сломать, да? Важно, чтобы они поверили, что я собирался сделать это. У меня были инструменты: уловки и хорошо подвешенный язык. У меня были слова.
И человек, которому их можно было сказать.
Я выпрямился и вдохнул.
— Все, — сказал я остальным. — Думаю, я уже могу заканчивать Экзамен… хотя бы попытаться. Если я сломаю щит над ареной и сделаю проекцию происходящего на острове, все в городе узнают, что экзаменаторы заставляют нас делать. Им придется положить конец этому безумию.
Десмонд вскинул брови. Рочио слабо кивнула, пристально глядя на мишень, словно она верила, что я мог справиться с тем, что описал. Мое горло сдавило от этого, но меня больше интересовала реакция Приши.
Она глядела на меня, ее плечи были напряжены.
— Финн, — сказала она. — Они тебя выжгут.
— Знаю, — за такие слова меня накажут, каким бы ни был успех. — Они в любом случае так сделают.
Она выпрямилась и оттащила меня к изгороди.
— Ты не можешь, — тихо сказала она. — Они посчитают это мятежом.
— Это и есть мятеж, — сказал я. — Мне нужно сделать это.
— Мы должны попробовать что-то еще, — возразила Приша. — Ты не можешь просто отбросить свои шансы.
«Я как раз использую шанс», — подумал я.
— Это лучшее, что я смог придумать. Я должен как-то помочь. Но не переживайте за меня. Они поймут, что я делаю, как только щит рухнет. Так что делай, что должна.
Они явно дали ей средство связи с ними даже тут, такое, чтобы не требовалась магия, чтобы говорить сквозь барьер. Иначе зачем они вообще рассказали ей о барьере?
Я не ожидал, что она вскинет голову, и ее глаза загорятся.
— Нет, — сказала она с дрожью. — Я не могу тебя выдать. И не стану. Мне не стоило докладывать на остальных и до этого, но теперь с меня хватит.
Оказалось, сердце могло одновременно взлетать и тонуть. В другой миг я был бы рад такой верности лучшей подруги, но сейчас я нуждался в другом. Я не собирался ломать щит. Вряд ли я смогу даже оставить на нем вмятину, чтобы экзаменаторы заметили без ее сигнала тревоги.
— При… — сказал я, голос был сдавленным. Может, было нечестно обманывать ее, оставлять на ее совести то, что станет со мной. Она не отвернулась от меня. Я коснулся ее руки и склонился ближе. — Я хочу, чтобы ты сказала им, — быстро произнес я. — Мне это нужно. Только так этот план сработает.
Приша выдерживала мой взгляд, хмурясь, а потом расслабилась. Я боялся, что она будет спорить, но она сказала лишь:
— Ты в этом уверен?
— На сто процентов.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — она сжала мою руку в ответ, и я понял, что не зря рассчитывал на нее. Может, трещина между нами была не такой большой, как показалось прошлой ночью.
Она отвернулась и юркнула в одну из хижин.
Я подошел к стене изгороди. Нужно было вести себя убедительно, если я хотел, чтобы экзаменаторы поверили, что я — угроза.
Я прижал ладони к теплым металлическим прутьям, избегая острых шипов. А потом я закрыл глаза и потянулся ощущениями наверх, чтобы уловить шипение щита.
Я рефлекторно хотел обратиться к классическим строкам, подходящим для моих намерений. Надо мной раскинулся широкий барьер, и голову пронзила боль. Нет, мне нужно больше. Мне нужны слова, что были близки мне.
Для колдовства не требовался греческий или латынь. Нужны были мои слова, чтобы я обратился к магии через них.
В памяти всплыла мелодия, одна из любимых песен мамы, когда я был маленьким. Она играла ее, когда Марго и Хью уходили к друзьям вечером, а папа работал допоздна. Я знал слова всех тех песен, чтобы подпевать с ней. У меня была эта связь с ней, чего не было у остальной семьи, и когда мне было шесть, и мой мир был меньше, этого мне хватало.