Страница 13 из 25
Но если мы ответили на вопрос «откуда?», то давайте-ка поподробнее разберёмся с вопросом «зачем?». Обозначим одно очень важное положение: наука не делается наукой, наука делается людьми. Причем далеко не всем населением земного шара, а относительно совсем небольшой горсткой людей. В то же время, наука, точнее – достижения науки, нужны не только ученым, но и подавляющему большинству вообще всех, кто хоть как-то знаком с цивилизацией. Следовательно, наш изначальный вопрос делится на два вопроса: 1) зачем наука нужна учёным (зачем человек занимается наукой) и 2) зачем наука остальным людям.
Начнем с первого.
Как уже было сказано, наука сама себя не делает и вовсе не «самоорганизуется»; науку всегда конституируют люди (ученые). Зачем же человек выбирает своим жизненным путем науку? Есть такая штука – ВКС (см. «Человек как он есть»), а наука – чем не средство? Наука – такое же средство самоутверждения, как и «писательство», музыка, «актёрство»… И «сделать открытие» – такая же цель, как «получить Оскара», «заработать миллион» или «… 100 женщин». И точно так же редко человек делает действительно важное открытие, как зарабатывает миллион или получает Оскара. Несмотря на всю кажущуюся «глобальность» учёного – это одно из …, которое имеет целью, в конце концов, получение удовольствия как от процесса, так и от достигнутой цели.
Но почему тогда, спрашивается, люди-учёные не избирают каждый свой собственный путь и не диктуют всем (без оглядки на прочее) именно свою точку зрения? Почему наука есть продукт коллективный? То, что наука не есть простое скопище рвущихся куда-то вдаль (своими эксклюзивными путями) людей-ученых также объясняется весьма просто. Во-первых, редкий дурак попрет против мощного течения, и хочешь ты того или нет, всё равно приходится придерживаться (или хотя бы оглядываться) существующей парадигмы. Конечно, людей, которые хотят перевернуть всё с ног на голову – навалом, но получается это у единиц (Ньютон, Эйнштейн, Дарвин …), остальные же либо смиряются и сдаются, либо их считают «странными», «не от мира сего» или и вовсе дураками, со всеми вытекающими отсюда выводами. Это первое.
Во-вторых: наука имеет множество писаных и неписаных правил, от которых не очень-то и убежишь, если хочешь быть «в науке». Это тоже организует всё ученое сообщество, причем очень даже серьезно организует. Чтобы быть учёным, надо быть в рамках социального института науки, а это ко многому обязывает.
Но если учёный занимается наукой из-за своего ВКС, а может быть, порою, и ВКП, или ещё чего посложнее (это здесь не принципиально; главное – из-за своей подсознательной и далее сознательной деятельности, т.е. из-за индивидуальных стремлений), сдерживаясь, по тем или иным причинам, в определенных рынках, то люди, они-то чего? Им-то на кой эта наука сдалась? Для обычного человека наука не есть ни цель ВКП, ни цель ВКС, и вообще всё это могучее знание ему, как говорится, что собаке пятая нога. И правда, наука обычному человеку даром не нужна, ну разве что из интереса; нравится «Наука и знание» в туалете почитать. Но человеку совсем не безразличны достижения науки. С ними (с этими достижениями) человеку удобнее, проще, приятней… В общем, с ними человеку лучше, чем без них. Т.е. наука устраивает человека как средство к лучшей жизни (большему господству над действительностью), о чём, кстати сказать, и говорилось в самом начале этой главы.
Таким образом, достижения науки (а значит и сама наука) нужны для человека, в самом широком смысле, для большего удовольствия, а мимо «большего» ни один человек не пройдет. Конечно, наш человек не будет следить за каждым патентом и каждым подающим хоть какие-то надежды ученым, он просто зайдет в магазин, увидит, обдумает и купит. всё просто, на первый взгляд, и легко, хотя за этой простотой и кроется огромная и очень сложная организация. Но на то и маркетологи, на то и предприятия, на то и конкуренция. Да и вообще, все эти мучения по преобразованию голой идеи в Нечто – это отдельный разговор, да и не мне его «разговаривать».
Тут же возникают другие вопросы: «А зачем тогда теоретическая наука?», «А зачем нам атомная бомба, яды и т.п.?» Под этими вопросами я понимаю не теоретический уровень «плазменный экран» и «сколько раз можно переписать CD-RW», а такой далекий Уровенище, как, например, «размер Вселенной» или «сколько миллисекунд сможет прожить сто пятидесятый элемент таблицы Менделеева». Что нам от этого размера и этого времени? Да ничего. Однако ж, занимаются учёные такими вопросами и ещё как занимаются.
Ну что здесь сказать? Вопросов можно выдумать много, ответы давать замучаешься, а потому я дам лишь один общий принцип всех решений: понимать всё нужно конкретно. То, что идеализм и идеализация ни к чему хорошему привести не могут, об этом говорил (причём очень даже неплохо говорил) ещё Фейербах. Та же астрономия не есть некое «самообразование» науки. Она вышла не из науки как таковой, а из людей, которые её создали. Астрономия есть кандидат Петров, доктор Иванов, академик Сидоров… Каждому интересно нечто своё и каждый, соответственно, этим занимается. Иванову интересны метагалактики, он выпросил денег на изучение этой проблемы и изучает себе потихоньку. Ну да, никому, кроме Иванова, это, может быть, и даром не нужно, но Иванову-то нужно. И если ему субсидируются деньги, или хотя бы платится зарплата, почему бы ему не заниматься своими метагалактиками?
То, что какое-нибудь государство построит за бешеные деньги ускоритель, не значит, что в этом кроется какой-то великий смысл. Это вопрос общественного мнения, вопрос государственного престижа, вопрос развития науки… Последнее можно читать как вопрос более быстрого достижения цели науки, т.е. вопрос опять же практической пользы. Т.е., всё конкретное должно пониматься конкретно (данной ситуации) и вовсе не следует, думая абстрактными категориями, строить всё на конкретных фактах (и наоборот). Да, в некотором приближении, мы можем сказать, что наука создала телевизор, что науку субсидирует государство, что наука дифференцируется. Но это всё приближение и абстракция. Наука не создавала телевизор, его создали такие учёные как … ; Дума дала денег на …, учёные таких дисциплин, как … отдаляются от учёных … И т.п. И если мы примем именно такой подход к нашей задаче, именно на таком уровне будет мыслить, то всё нам станет очевидно. Все эти построения, не учитывающие людей и конкретной ситуации, не имеют базы, а, следовательно, являются ничем (а потому ничего и не решают). Мы же взглянем глубже и увидим… Взглянули? Ну, я же говорил. Все же остальные точки зрения на предназначение науки не выдерживают критики. Я уж не говорю о том, что они и сам факт возникновения науки видят в неверном свете идеализма, ибо и последнее необходимо, иначе вывод предназначения науки становится, как минимум, ущербным. Здесь никак не обойтись без метафизики.
Наука есть апогей человеческого стремления к познанию. Согласен. Но стремление к познанию не заложено в нас как нечто отдельное. Это один из способов приспособляемости. У животных же нет такого стремления? Нет. Но если мы произошли от животных эволюционно, откуда оно у нас? Откуда, в таком случае, это стремление? Ответ можно получить только одним путём – путём метафизики. Или, что наука есть некое «самовыражение» разума. Замечательно. Но и сам разум обусловлен практикой, а значит и наука имеет своей основой и целью опять же практику. Или вот, утверждение, что наука стремится и держится только на том, что верит в достижение абсолютного знания. Вы поспрашивайте, много ли учёных верят в достижимость абсолютной истины? Учёный – это не только и не столько безумный седой старик, не желающий видеть ничего кроме своих проблем. В подавляющем большинстве случаев учёные – это люди, которые просто работают учёными. Если мне платят за то, чтобы я чинил какой-то там агрегат, то для его починки мне вовсе не обязательно верить в то, что после моего вмешательства (или вообще в конечном итоге) этот агрегат станет лучшим в мире. У меня просто-напросто появилась проблема, и я хочу (если мне эта работа интересна) и должен её решить. Так что, если отбросить даже в прочих теориях всякие необоснованные нагромождения, то мы вновь придём к одному: исток и назначение науки – практика. Иного не допускаю.