Страница 46 из 52
Женат. Муниципальный депутат. Хочет баллотироваться в Думу. Приходил кое-что уточнить по поводу отрицательного и положительного внешнего имиджа.
- Уточнил?
- Да, думаю, некоторые мои советы ему помогут. Хотя у него и без того хороший имидж. И вообще симпатичный харизматический лидер.
- Итак,- подвела я черту,- каждый из этих четырех симпатичных людей мог спереть у тебя кассеты, да еще и Императора в придачу.
При воспоминании о чучеле пингвина Васька надолго замолчала. Но снова взяла себя в руки:
- Света, но ведь это мог сделать кто-то "пятый".
- Зачем?
- Ну... Чтобы скомпрометировать, например. Может, думал вор, у меня бесценные исповеди встревоженных людей, которые можно как-то использовать.
- Даже если вор - неизвестный "пятый", то его почему-то интересовали именно эти четыре кассеты.
- Или одна конкретная, а остальные взяты для отвода глаз,- додумалась Васька.
- Правильно. Значит, вне зависимости от того, кто вор, нам сейчас нужно выяснить, чья исповедь представляла интерес (либо кто-то испугался за компромат на самого себя, либо кто-то искал компромат на одного из этих четырех).
- Завгородняя, ты гений!
- Ну должна же я соответствовать подруге- профессорше!
Васька суеверно постучала по столу.
- Ну а дальше что?- Она с надеждой посмотрела на меня.
- Предположим, что вор - один из них...- Я надолго задумалась, принимаясь за вторую чашку кофе, которую услужливо принес старый знакомый бармен Слава.- Как ни крути, надо сужать круг подозреваемых.
- Правильно!- обрадовалась Вася.- Тем более что в моей квартире были только трое из них.
- И, стало быть, только трое могли подсмотреть твой - любезно выставленный на всеобщее обозрение - шифр,- подколола я в очередной раз вспыхнувшую Ваську. Кто эти трое?
- Воропаев, Имант и Соловейчик,- с готовностью ответила подруга.
Так. Старик Воропаев? Вряд ли.
Ты сама сказала, что он искренне убивается по сыну. Соловейчик? Не то.
Во-первых, женщина, во-вторых, ей бы сейчас со своими инцестными проблемами разобраться. Остался Имант. Похоже... Во-первых, бизнесмен.- Это, сама знаешь, люди особенные, отчаянные. Может, он испугался, что пленка окажется в руках партнеров? Да, скорее всего, это - Имант.
К тому же - Борис...
- Све-та!..
- В общем, надо с этим Имантом поближе познакомиться.
В это время Васька листала свою записную книжку и на стол выпала фотография: Васька сидит в комнате рядом с чучелом Императора и с Жужой на руках. Я тут же вспомнила свой конфуз с собачкой во дворе Васькиного дома и на всякий случай спросила:
- Слушай, а у вас Жужа никогда не убегала? В смысле - не пропадала?
- Жужа? Ну она - девочка своенравная. Мы же ее без привязи держим: иногда убежит на день по своим "собачьим делам", а потом обязательно возвращается. А сейчас она с мамой в Петровке, там ей раздолье. Тут на днях - я как раз в Москве была - убежала как-то очень надолго, мама даже забеспокоилась. Но все равно вернулась.
Василиса взяла фотографию, собираясь положить ее в книжку, и в последний момент еще раз перед моими глазами мелькнула гордая голова императорского пингвина. И тогда меня осенило.
- Вась-ка! Я знаю, кто это!
- Кто?- обалдела подруга.
- Это - Полярников! Как же я сразу не догадалась?
- Почему именно он?
- Потому что он - Полярников!
А у тебя украдена кассета с его исповедью и... пингвин.
- Да?..- недоуменно прошептала Вася.- Они что, всегда воруя, указывают каким-то образом на свою фамилию?
Действительно, неувязочка получилась.
- Жаль, а такое совпадение,- огорчилась я искренне.
- К тому же он не был в моей квартире. И вряд ли на такое дело пойдет будущий депутат Думы.
- Да, я об этом не подумала... Но тогда...- снова озарило меня,- это Имант. Точно - Имант!
- Потому что он - Борис! съязвила Васька.
- Потому что ему нужна была кассета с компроматом на Полярникова!
Он бывал у тебя дома, подсмотрел шифр. А пингвина украл специально, чтобы мы подумали на Полярникова.
Он на него специально стрелки перевел, паразит!
Я с торжествующим видом откинулась на спинку стула. Васька смотрела на меня восторженными глазами. Смотрела так, словно я уже представила на суд вора в наручниках. Поэтому я слегка сбавила обороты.
- Самого Полярникова тоже исключать окончательно не будем (все-таки какая фамилия! Полное совпадение!), будем держать его на подозрении. Как вора - на доверии.
- За такую работу мысли и выпить не мешает,- решила Васька.
И заказала по мартини: себе - красного, мне белого.
***
Художника каждый обидеть может.
Смысл этой фразы впервые дошел до меня с утра в Агентстве.
- Что это такое?- сунул мне в лицо Обнорский мой же текст.
- Новелла,- не моргнула я.
- Новелла? Нет, Светлана Аристарховна, это не новелла. Этот жанр по-другому называется.
- Неужели на роман тянет?- ахнула я.
- На роман?- опешил Андрей от такой наглости.- Да ты когда последний раз книгу в руках держала?
- Вчера,- соврала я.
- И о чем же роман?- хитро прищурился Обнорский.
- Ну... Там один тип ужас какой ужасный...- на ходу сочиняла я,влюбляется в красавицу. И по сюжету нужно, чтобы она его поцеловала...
- Ты мне "Аленький цветочек" не пересказывай,- прервал мои воспоминания шеф.- Забирай свою исповедь сексуальной психопатки и иди работай. "Над городом вставала кровавая заря!" - фыркнул Обнорский мне в спину.- И где люди только такой пошлости набираются?
***
- Свет, ты какой маской пользуешься?- Нонка заговорщицки тащила меня в угол.
- Из косточек персика. А что?
- Эффективная?
- Утром наложишь, подходишь к зеркалу... Это кто же такой пупсик розовый? Это что за девочка с атласными щечками? Неужели это я - Нонночка Железняк?
- Ой, Света, купи, а? Надо очень.
- Да ладно, куплю. А - что?
- Потом... Но никому - ни слова.
И Нонна помчалась в буфет, куда только что, по-военному чеканя шаг, прошел Георгий Михайлович.
А я, как всегда, заглянула к Агеевой. Марина Борисовна жаловалась Скрипке на обманувшую ее с утра продавщицу.
- Лешенька, я ведь никогда сдачу не пересчитываю! А таких они сразу засекают. В общем - ста рублей как не бывало.