Страница 42 из 51
Заниматься опровержением слухов о происхождении Тома ей никогда не приходило в голову — из нелюбви к сплетням, естественно! Но вообще она иногда слушала магловскую музыку и прекрасно знала, кто его отец. Кстати, одной из основных причин нелюбви Дафны к Риддлу и Грейнджер было то, что они не стеснялись говорить, будто квиддич — игра для идиотов.
— Ты слишком много думаешь о Риддле, — сказала она вслух, немного поразмыслив. — Тебе следует помнить, что, в отличии от него, ты принадлежишь к старинному и доблестному роду.
Лучше бы она этого не говорила. «Какая же я глупая, а еще слизеринка». Хитрости она в себе вообще никогда не чувствовала, по правде сказать.
— Завтра же моя семья прибудет сюда изгонять меня из рода, — печально пробормотал Невилл. Чем им так Слизерин плох? Впрочем, у всех чистокровных семей свои заморочки, ей, например, уже с двенадцати лет подыскивают жениха, только никак не подыщут. Последний чистокровный наследник, на которого её отец очень надеялся, вообще подарил ей красную розу и сказал, что больше она ни на что с его стороны рассчитывать не может. Всякие амбициозные полукровки, желающие породниться со старинным родом, сами себя предлагали ей в мужья, да ещё разговаривали с ней и её родителями в таких выражениях, словно делают великую милость. А Дафна вообще не особо хотела выходить замуж, ей больше нравилась мысль, что она станет профессионально играть в квиддич. У чистокровных не принято, чтобы замужняя женщина работала… Маглорожденные и полукровки завидовали чистокровным из числа Священных двадцати восьми темной, глубокой завистью, всегда больно ранящей Дафну. Знали бы, чему они завидуют…
— Прямо так и из рода… Скорее будут скандалить с профессором Гриндельвальдом.
— Будут, — кивнул Лонгботтом.
Наутро выяснилось, что глубоко правы были оба. Несмотря на субботу, профессор Бэгшот велела Невиллу немедленно отправиться в кабинет директора, и сердобольная Дафна, на правах старосты, увязалась с ними. Еще к их компании присоединился Гренн Гойл, видимо, сильно соскучился по своему господину и повелителю.
Со стороны Гриффиндора тоже явилась целая делегация — Моуди по кличке Пес, в дополнение к шраму от ожога разжившийся подбитым глазом, Флитвик, злой и с разбитым носом, и, конечно, Том, пытающийся сохранить аристократичный, как он это себе представлял, вид несмотря на разбитую губу, кровоподтек на скуле, растрепанные волосы и сбитые костяшки пальцев.
Профессор Гриндельвальд выглядел вполне достойно своих студентов — он был какой-то позеленевший, с опухшими глазами. Его лицо выражало полнейшее равнодушие к трем разгневанным представителям семейства Лонгботтомов, возглавляемым сурового вида пожилой дамой в зеленом платье, причудливой шляпе с чучелом грифа на тулье и совсем немного поеденном молью лисьем манто.
Портреты на стенах замерли в ожидании зрелища, кроме черноволосого военного, который спал. Особенно ехидную физиономию состроил покойный директор Финеас Найджелус Блэк.
— Что вы вообще можете понимать в управлении школой, молодой человек? Как вы получили эту должность? Почем мне знать, в каких вы отношениях с Драко Малфоем и с этим идиотом Локхардом… — выговаривала дама Гриндельвальду. Заметив внука, она сразу же переключилась на него. — Что, допрыгался? — дама одобрительно оглядела побитые физиономии гриффиндорцев. — Вот, брал бы пример с этих ребят! Сразу видно, достойные молодые люди!
«Они чистокровные, но не аристократы, — подумала вдруг Дафна. — Настоящие аристократы не стали бы выносить разборки на публику, Гриндельвальд, наверное, специально пустил в кабинет нас всех».
В непонятного назначения магическом приборе качнулся маятник. Плотоядно облизнулся портрет Финеаса Найджелуса Блэка. Заместитель директора равнодушно-вежливо улыбнулся.
— Как вы понимаете, перевод с факультета на факультет возможен только с соизволения древней магии Четырех Основателей, — сообщил он. — Магия замка сказала свое слово. Обратный перевод невозможен.
Невилл обреченно пискнул. Дафна перевела взгляд с портрета Годрика Гриффиндор на его же шляпу, ответственную за распределение. Артефакт безмолвствовал.
— Факультет Слизерин выпустил множество знаменитых магов, — вмешалась Батильда Бэгшот. — К тому же, у нас очень дружный коллектив и по-настоящему семейная атмосфера!
Она бросила многозначительный взгляд на синяки гриффиндорцев.
— Мой внук не должен учиться в этом гадюшнике! — отрезала дама. — Уж лучше я переведу его в Дурмстранг, если этот бездарь, конечно, не провалит тесты! Салазар Слизерин был по-настоящему темным магом…
— Он был великим волшебником! — заступилась за свой факультет Бэгшот. — Годрик Гриффиндор тоже не был воплощением добродетелей! Да, в легендах он — образец героя, но настоящая история совсем иная!
— Как вы смеете?! — с достоинством пророкотала Августа Лонгботтом. — Годрик Гриффиндор избавил мир от безумного Тёмного Лорда Эйриса, вознамерившегося сжечь до тела целой город, за что его прозвали Героем Вестерлэнда…
— Но есть все основания считать, что он был отцом детей своей коронованной сестры, леди Серсеи, — проговорила Бэгшот. — А если вспомнить, при каких обстоятельствах сказана знаменитая фраза «Чего не сделаешь ради любви»…
— То, что великий герой был подвержен пагубным страстям, не делает его менее отважным! — отрезала леди Лонгботтом. — И никак не оправдывает Салазара Слизерина!
— Отвага сама по себе ещё не делает человека героем, — бросил с высокомерным видом Гриндельвальд. — Только преодолевая страх, можно стать по-настоящему смелым!
Августа Лонгботтом неуловимо быстрым движением взмахнула палочкой и прямо у горла Гриндельвальда вдруг застыло лезвие меча. Он отшатнулся, слегка побледнев, но тут же взял себя в руки.
— Вы мне угрожаете, леди? — спросил он насмешливым тоном.
— Преподаёте Чары? — так же иронично бросила Августа Лонгботтом. — Я считаю, что трансфигурация в бою часто бывает эффективнее.
— Действительно, я видел много эффектных примеров её применения, но в некоторых ситуациях чары незаменимы, — ответил декан Гриффиндора, вперив в леди тяжелый взгляд.
Дафна вдруг заметила, что портрет Годрика Гриффиндора подмигнул ей. Снова придушенно пискнул Невилл. Семья просто издевается над ним! Но ведь шляпа отправила же его на Гриффиндор при распределении!
— Подождите! — воскликнула девушка, поразившись собственной смелости. «Только преодолевая страх, можно стать по-настоящему смелым!» — Ведь Распределяющая шляпа… артефакт… только настоящий Гриффиндорец сможет достать меч… — Дафна почувствовала, что абсолютно все взоры устремлены на нее, даже спящий портрет военного — и тот бросил заинтересованный взгляд из-под ресниц, и мучительно покраснела. Моуди издевательски усмехнулся. Госпожа Лонгботтом набрала воздуха в грудь, но ее опередила профессор Бэгшот.
— Дафна, моя дорогая девочка, это замечательная идея! Пять баллов Слизерину!
— Ну конечно, спятившая старуха награждает своих змеенышей за любую высказанную глупость! — рявкнула леди Лонгботтом.
— Принесите свои извинения уважаемой леди декану или вы все будете вынуждены покинуть кабинет! — Гриндельвальд встал из-за стола, причем в кабинете стало ощутимо жарче, Невилл, Гойл и Риддл отшатнулись, а Моуди и вовсе отпрыгнул к двери поближе. — Если профессор Бэгшот считает идею замечательной, значит, так мы и поступим!
— Профессор, в «Истории Хогвартса» написано, что для этого истинный Гриффиндорец должен подвергнуться смертельной опасности! — заспорил Невилл.
— Ваши законные представители будут возражать? — удивился Гриндельвальд. Мать Невилла, очень похожая на него круглолицая женщина, тоже испуганно пискнула.
— Нисколько; — уничижительным тоном бросила Августа Лонгботтом.
— А я думал, у меня семейка хреновая, — встрял Моуди. — Профессор, а можно я не смогу достать меч? Я просто хочу на Слизерин.
— Молчи, щенок! — рявкнула на него дама. — Ты говоришь о Красном Мече Героев!