Сделка

- Я благодарен Элиоту Нессу и Биллу Друри за то, что они проторили мне путь. Но я посылаю вам вызов, мистер Геллер. Вы будете давать показания на этом суде. Я официально вызываю вас для дачи свидетельских показаний. А уж дадите вы ложные показания, или нет - решайте сами. Всего доброго.

Я позвонил Кампанья или, точнее, набрал номер, который он мне оставил, и передал, что хочу поговорить с Луи. Через час Литл Нью-Йорк перезвонил мне.

- Меня вызывают для дачи свидетельских показаний, - сообщил я.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал?

- Я просто хотел, чтобы Фрэнк знал.

- Хорошо, - сказал Кампанья и повесил трубку. Я вернулся к своей работе, касающейся дел о страховании, но через несколько минут Луи позвонил снова.

- Фрэнк хочет тебя видеть, - заявил он.

- Это не мудро. Я уверен, что ФБР глаз с него не сводит. И они получат новое доказательство того, что мы с ним как-то связаны. Это же будет на руку Корреа.

- Знаю. И я согласен с тобой. Но Фрэнк хочет тебя видеть.

- Луи, я не в настроении отправиться в вечное плавание.

- Тебе не уготованы ни река Чикаго, ни цементные ботинки. Он хочет встретиться с тобой сегодня вечером в своем доме.

- В своем доме?

Его голос слегка дрогнул.

- Это показатель доверия.

- О'кей, - сказал я.

- Не бери с собой оружия.

- Не отправь меня домой раненым.

Итак, около семи вечера я был у стоянки возле Деарборн-стейшн и сел в свой "обурн" тридцать второй модели. Только на прошлой неделе я забрал мою небольшую спортивную машину оттуда, куда отдавал ее на хранение, пока был за океаном, "обурн" стоял в гараже одного моего клиента в Эванстоне - в качестве платы за мое расследование по делу о разводе.

Я поднял верх автомобиля, потому что на земле все еще лежал снег. На ветровом стекле у меня была карточка "С", и старая колымага неплохо ехала, но я был не в настроении думать о приятной поездке. Дело в том, что я направлялся на встречу с Фрэнком Нитти, чтобы спокойно побеседовать с ним в его пригородном доме в Риверсайде. Повернув на юг на Мичиган-авеню, я проехал отель "Лексингтон", бывшую штаб-квартиру Капоне, и направился на запад по двадцать второй улице, переименованной в Сермак-Роуд Я миновал Чайнатаун и через некоторое время оказался в нескольких кварталах от того места, где был застрелен О'Хара; потом пересек южную оконечность моего старого района, Саут Лондейл, затем Цицеро; невдалеке от Спортивного парка переехал Беруин и оказался на Риверсайд-Драйв, ведущей к Риверсайду.

Я не хотел парковать свой "обурн" перед домом Нитти, поэтому оставил машину в небольшом сквере в двух кварталах от дома и пошел пешком. Был холодный, ясный вечер. Тихий и богатый квартал, большие газоны, огромные бунгало, дорожки для автомобилей, качели на лужайках, - все это было каким-то нереальным и напоминало улицу из фильмов Энди Харди. Все казалось на редкость благополучным и типично американским - как яблочный пирог. И порохом в воздухе не пахло.

Шелбурн-Роуд, 712. Довольно скромный дом из коричневого кирпича на углу, двухэтажный, отделанный резным белым деревом. На дорожке припаркован автомобиль "форд-седан" черного цвета. В окнах первого этажа кое-где горел свет. Перед домом был небольшой внутренний дворик. Где-то лаяла собака. Фрэнк Нитти жил здесь.

Из-за машин, припаркованных вдоль другой стороны улицы, дорога стала практически однорядной. Интересно, следили ли за мной из этих автомобилей. И кто? Телохранители? Или люди из ФБР?

Да, я нервничал. Это было гораздо хуже, чем встречаться с Нитти в номере отеля "Бисмарк". Его пригородный дом в Риверсайде? Нет, это тоже плохо.

Тем не менее, я прошел по дорожке, которая вилась по неровному газону, к белой двери, над которой горел свет. Я позвонил.

Дверь приоткрылась, и из-за нее выглянула смуглая привлекательная женщина.

А потом я увидел ее всю - она стояла в дверном проеме с улыбкой Моны Лизы на устах, одетая в простое голубое платье с золотой брошью. Высокая, необыкновенная женщина с холодными, темными, красивыми глазами, широким ртом, накрашенным темной помадой, римским носом и иронично приподнятыми бровями. Она была не такой привлекательной, как несколько лет назад; ей уже перевалило за сорок, и она не выглядела моложе, к тому же она всегда была несколько сурова. Но все же она была красивой женщиной.

- Вы - Тони Каваретта, - выпалил я.

- Теперь я - миссис Фрэнк Нитти, - сказала она своим прокуренным, гортанным голосом. - Входите, мистер Геллер.

Я вошел в дом, и миссис Фрэнк Нитти, бывшая Антуанетта Каваретта, бывшая секретарша бывшего живого человека Э. Дж. О'Хары, взяла у меня пальто.

- Я просто повешу его.

Так она и сделала, повесив пальто в шкаф, перед которым я как раз стоял; затем я направился вслед за ней, и, завернув за угол, мы вышли из вестибюля.

- Фрэнк только что отправился на прогулку, - сообщила она. - Посмотрю, может быть, я смогу догнать его.

И она отправилась назад, а я остался.

Слева от меня была дверь, прямо передо мной - лестница, справа большая открытая гостиная, за которой виднелась столовая. Между комнатами, вероятно, была кухня. Мебель казалась новой и дорогой, дерево - темным и полированным. Все было зеленых и коричневых тонов. Мягкие диваны были обиты плюшем. Это была типично мужская, спокойная, со вкусом убранная комната. На полу посередине комнаты вытянулся мальчонка лет восьми-девяти и читал веселую книжку. Он взглянул на меня через очки в прозрачной оправе. Это был худощавый серьезный ребенок с темными волосами. Он был похож на Фрэнка Нитти.

- Привет, мистер, - сказал он мне. - Вы - Друг моего папы?

Я подошел ближе и сел на диван рядом с ним.

- Да, - ответил я. - Сколько тебе лет, сынок?

- Девять.

Он закрыл свою книгу комиксов, на которой было написано: "ПРЕСТУПЛЕНИЕ НЕ ПОМОГАЕТ". И сел по-турецки.

- Вы были на войне? - спросил он.

- Да, был. А как ты узнал?

Он показал на меня. Я не сразу понял, что он указывает на лацкан моего пиджака. Его бледно-голубые глаза были тревожными, выражение лица серьезным.

- Я увидел ваш значок. У моего дяди тоже есть такой. Его называют "недобитой уткой".