Сделка

Она исчезла. Но я подглядывал уголком глаза.

Только лишь ночь, проведенная в объятиях Эстелл, помогла мне пережить мысль о том, что сегодня я попросил Глэдис надеть одежду на ее прекрасное розовое тело.

- Господи, мне очень жаль. Геллер, - проговорил Фрэнки. Он уже полностью оделся и сейчас повязывал себе галстук.

Он уже забыл про "мистера".

- Все в порядке, - сказал я. - Я знаю, каково это. Надо всегда пользоваться моментом.

- Вы не сошли с ума? - спросил он, приглаживая свои жидкие волосы.

- Я просто ревную.

Вошла Глэдис, одетая в бело-голубое воскресное платье со скромным бантом на шее, и сказала:

- Я заплачу за окно.

Я взглянул на Фрэнки. Он пожал плечами.

- Мы поженимся.

- Фрэнки, - промолвил я. - Кажется, благородство еще живо. О нем забывают иногда, но оно еще живо. Я заплачу за окно. Это моя вина.

- Как это может быть твоей виной? - осведомился Фрэнки.

- Со мной что-то происходит сегодня. К тому же меня подстерегает опасность, иначе я бы не ворвался сюда. Это моя ошибка, произошедшая оттого, что я так долго работаю один.

Фрэнки заботливо поддерживал Глэдис.

- А сейчас мы пойдем, - сказал он. - Если все в порядке.

- Будьте уверены, что если бы не моя работа, я бы предоставил вам этот диван.

Фортунато ухмыльнулся, а Глэдис, все еще смущенная, отвернулась. Но она позволяла ему держать себя под руку.

- Да, кстати, - произнес я. - Кто-то из вас мог бы достать из шкафа швабру и подмести осколки. Но будьте осторожны. Конечно, судя по этому, вы, похоже, уже... соберите их тоже, пожалуйста. - Я имел в виду пакетик из-под презервативов, валяющийся возле дивана.

Глэдис плакала или притворялась, что плачет. Я взял ее за подбородок, приподнял лицо и посмотрел в ее большие карие глаза:

- Я не хотел, чтобы вы себя плохо чувствовали. Просто я ревную, понятно?

И тут она сделала нечто, что помогло мне забыть о нашей недавней стычке: она мне улыбнулась.

Я зашел в свою комнату, поставил на стол пишущую машинку и принялся печатать отчет для Монтгомери. Через некоторое время я услыхал, как в ведро ссыпаются осколки стекла. К моему удивлению, в дверь заглянула Глэдис, а не Фортунато.

- Извините меня, мистер Геллер.

- Вам не за что извиняться. Я могу задать вам вопрос?

- Конечно.

- Почему именно с ним?

Глэдис пожала плечами.

- Он довольно мил.

И она ушла, а я принялся за свой отчет. Я записал все: все сплетни, все анекдоты, каждую оговорку, которую сделали Браун, Дин, Биофф, Баргер, Костон и Эстелл. Но я указал, что все, что они сказали, - лишь слухи, поэтому такую информацию можно использовать лишь как основу для чего-то более реального или как отправную точку для настоящего расследования. Никто из этих людей никогда не скажет всего, что знает. Все заняло у меня около двух часов. Затем я сделал несколько исправлений ручкой, свернул шесть листов, исписанных с одной стороны, и положил их в конверт, на котором был напечатан домашний адрес Монтгомери. Я не подписался и не написал обратного адреса. В конце концов, он обещал мне не упоминать моего имени, так почему бы не напомнить ему об этом?

Положив ноги на стол, я позвонил Вилли Биоффу по тому номеру, который он мне дал. Это был телефон его ранчо. К телефону подошла горничная, и потребовалось несколько минут, прежде чем я услышал его голос. Звонить на такое расстояние и слушать в трубке тишину довольно долгое время - это все равно, что бросать деньги на ветер. Но учитывая, что вскоре я получу вторую из обещанных Вилли тысяч я мог себе позволить понаблюдать, как часть этих денег улетает впустую.

- Геллер? - раздался голос.

- Я говорил с вашими друзьями.

- Хорошо. Есть какие-нибудь проблемы?

- Нет.

- Кто-нибудь приходил к кому-нибудь с расспросами?

- Нет.

- Они будут молчать, как вы думаете?

- Не могу этого знать.

- Хороший ответ. Я пошлю тебе чек на вторую тысячу. Мы не можем доверять почте такую сумму наличных денег. Эти ребята пока не состоят в профсоюзе. Пока.

Биофф повесил трубку, и я сделал то же самое.

Без десяти четыре я услышал, что кто-то вошел в дверь приемной. Я вытащил пистолет из кобуры, откинулся в кресле и стал ждать.

Вошел Пеглер.

- Вы пришли рано, - заявил я, держа пистолет в руке.

Он нахмурился и ткнул в мою сторону пальцем.

- А я думал, что пистолет - это уже прошедший этап.

Затем он показал на разбитое стекло.

- А что произошло в вашей приемной? Там чертовски грязно!

Я сунул пистолет назад в кобуру.

- Я подумал, что кто-то поджидает меня в моем кабинете, поэтому разбил стекло, а оказалось, что это мой сыщик развлекается с секретаршей.

Пеглер, скривясь от отвращения, пододвинул себе стул и уселся.

- Очень интересно, смею вас уверить. Так что вы мне скажете?

Пеглер был одет в другой отлично сшитый костюм. Лацканы на пиджаке были такими огромными, что напоминали крылья. Костюм был светло-коричневым, из нагрудного кармана выглядывал уголок платка с монограммой, а на шее был повязан темно-коричневый галстук в белый горошек.

- Ничего особенного, - промолвил я. - Я составляю секретный отчет Роберту Монтгомери. Если он захочет что-то рассказать вам - это его дело. Но ничего из того, что я обнаружил, нельзя будет доказать. Никто из тех, с кем я разговаривал, не станет говорить с вами, или еще с кем-то, и рассказывать что-либо.

- Можно было бы сослаться на вас, - сказал он с кривой, дьявольской усмешкой. - Мои материалы - это не показания в суде. Я принимаю и сплетни, причем с радостью.

- Нет, я этого делать не буду.

- Понятно. Не знал, что вы такой трус, Геллер.

- А я не считал вас ослом. Я рисковал жизнью, ввязавшись в это дело. Вы вмешались в бизнес Фрэнка Нитти, и если бы вы на самом деле играли в карты с Джейком Линглом, вы бы знали, что ребята Капоне в действительности убивают репортеров. И у вас тоже нет иммунитета на убийство.

Вестбрук вытащил портсигар, выбрал сигарету и прикурил.

- Вопрос в деньгах?

- Нет. Вопрос - в жизни и смерти. Я не хочу, чтобы вы были моим клиентом, мистер Пеглер. У меня достаточно клиентов.

Он нарочито пожал плечами и выпустил изо рта кольцо дыма.

- Делайте, что хотите. Мне не нужна ваша ничтожная болтовня. Вы уже помогли мне, Геллер, знаете вы это или нет?