Ведомые (ЛП)

— Не припоминаю таких угроз.

Я только думал об этом. Тогда я был ужасно слеп, пытаясь убедить себя, что Софи лишь мимолетная фантазия, хотя влюбился в нее с того момента, как она открыла рот. Моя умная Болтушка. Она вывернула меня наизнанку, сделала лучше, заставила жить сегодняшним днем.

Я осматриваюсь. Парни обеспечили мне уединение, глядя в телевизор. Однако они здесь. Со мной. Не бросают меня. Мои друзья. Моя семья.

— Вас я тоже люблю, — выпаливаю я.

И сразу же жалею об этом. Мое лицо горит, когда все они поворачиваются ко мне с разными вариантами шока на лицах.

Рай заходится смехом.

— Блять, — бормочу я. — Это не... Вы знаете, что я имею в виду. Вы мои друзья.

— В Ктовилле говорят, что в тот день сердце Гринча выросло на три размера, — растягивает Киллиан.

Они все смеются.

— Отвали, — рычу, пытаясь спрятать улыбку. Но больше я не отступлю. Софи права: когда я так делаю, причиняю боль и себе, и им. Я смотрю каждому из них в глаза. — Я сказал правду.

Уип бросается на меня, что чертовски больно, и ерошит волосы.

— Мы тоже тебя любим, Скотти.

Сбрасываю его на пол.

— Животные вы все. — Но я чувствую себя лучше. Хотя нет. Совсем нет. — Мне пиздец, да?

— Еще какой, — кивая, отвечает Киллиан.

— Я не влюблен, — провозглашает Джакс. — Я пережил чертово количество эмоций.

— Знаменитые последние слова, — говорит Уип с пола.

— Так ты извинился перед Софи? — спрашивает Джакс.

— Конечно. Но я облажался, и она попросила пространства.

— Ты же не дал его ей? — Киллиан звучит испуганно.

Вопрос заставляет меня прерваться и посмотреть на него.

— Разве не предполагалось, что я так и поступлю?

— Нет, ты не даешь им пространство. — Он медлит. — Они просто говорят это дерьмо, чтобы посмотреть, будешь ли ты за них бороться.

Ярость пронзает меня насквозь.

— Какого хрена они творят такое с нами?

— Чтобы посмотреть, обращаем ли мы внимание? — предполагает Джакс.

— Поиздеваться над нами? — наносит удар Рай.

— Это просто биология, — произносит Уип, словно внезапно стал экспертом. — Мужчины запрограммированы любить охоту, а женщины — любить, когда на них охотятся.

— Звучит как то, что некоторые женщины назвали бы сексизмом, — добавляю я.

— Они могут сопротивляться, — соглашается Уип. — Но в глубине души знают, что это правда.

— В комплекте к женщинам должна прилагаться инструкция. — Рай делает глоток пива и смотрит вниз на бутылку. — Или наклейка с предупреждением.

Киллиан смеется.

— Именно так, мужик. Тебе нужно только научиться читать их. Проблема в том, что большинство из нас не научатся, пока женщина не даст пинка под зад. Испытание огнем, друзья мои. И вы будете гореть.

— Киллиан Джеймс — пророк судьбы, — говорю я, понимая, что он прав. И ненавидя это.

— Слушай. — Он хлопает меня по ноге. — Ты облажался. Теперь нужно совершить поступок, который покажет, что она — самый важный человек в твоей жизни.

— Может, мне пойти и спеть песню, которая называет ее легкой добычей?— спрашиваю я. Это низко, потому что такую ошибку он совершил с Либби.

Парни хихикают, а Киллиан снова ударяет меня.

— Я женился на этой девушке, придурок, так что выиграл.

Брак — это не то, что я когда-либо хотел или даже рассматривал. Но я мог бы жениться на Софи. Представляю себе это: мое кольцо на ее пальце, все мои активы гарантированно достанутся ей. Она будет финансово обеспечена на всю жизнь. Она станет моей на всю жизнь. И будущее вместо глухой стены, которую я никогда не разглядываю, превратится в яркий солнечный свет. Ее счастливый смех и мягкое тепло. Совершенство.

Тоска усиливает боль в моем сердце.

Я поднимаюсь, морщась от боли в груди и животе.

— Все на выход. Мне нужно планировать поступок.

— Вот это парень, Скотти. — Рай хлопает меня по плечу. — Только что бы ты ни придумал, не делай в стиле «Стар Трек».

Поскольку я знаю, что это им понравится, щелкаю пальцами, направляясь в душ.

Мой путь прерывается, когда в комнату вваливается Бренна.

— Ты полнейший идиот, — произносит она вместо приветствия.

— Смотрю, ты пообщалась с Софи.

Я воздерживаюсь от вопросов о том, где она и все ли с ней в порядке. Пока что.

Бренна усмехается.

— Ты действительно велел Джулс отправить Софи домой? Будто она какой-то гребаный лакей, от которого можно отмахнуться, когда все становится сложным?

Кровь стынет в жилах.

— Что?

— Софи слышала, как ты говорил Джулс усадить ее в самолет. Никакого первого класса на этот раз? Позвонить в чертов колокол?

— Вот дерьмо, — произносит Рай откуда-то из-за моей спины.

Я игнорирую его, ужас покалывает кожу и вызывает звон в ушах. Софи думает, что я хочу, чтобы она ушла? Неудивительно, что набрасываясь на меня, она выглядела такой обиженной, словно сломленный человек. И я дал ей пространство для размышлений на всю ночь.

— Я говорил о Дженнифер из чертовой дорожной команды, которая впустила гребаного ублюдка Мартина в комнату Джакса! Ради бога, Софи — это моя жизнь.

— Ох, — сочувственно произносит Бренна. — Что ж, это хорошо. — Но потом довольное выражение покидает ее лицо. — Вообще-то это плохо.

— Почему? — Это все, что я могу сделать, чтобы не схватить Бренну и не начать трясти.

Она морщит нос.

— Она... э-э-э... оставила записку и сообщила, что отправляется «бродяжничать».

— Что значит эта херня с бродяжничеством? — реву я.

— «Крокодил Данди», — отзывается Киллиан из-за моей спины. — Знаешь, когда он бродил по окрестностям?

Черт возьми, моя девочка чокнутая. Прелестная маленькая сумасшедшая.

— Где она собирается бродяжничать? — скрежещу я.

Бренна кривится.

— В Австралии. Самолет вылетает в пять.

Моя девочка — восхитительная, заблуждающаяся, злая сумасшедшая, которую я собираюсь отшлепать, как только доберусь до нее. Мне нужно добраться до нее. О, боже помоги, мне нужно совершить тот поступок, о котором говорил Киллиан.

Когда все будет сказано и сделано, я, вероятно, по-настоящему заболею. Но я могу все сделать. Ради нее я сделаю что угодно.

Делаю вдох и запускаю руки в волосы в попытке удержать пульсирующую голову.

— Ладно, — говорю я. — Ладно, мне нужна помощь прямо сейчас.

И мои друзья, благослови их Господи, не разочаровывают.

— Что тебе нужно, Скотти?

— Мой адвокат и попасть на этот самолет.

Остальное сделаю по ходу пьесы.

Софи

Что имеем — не храним, потерявши — плачем. Не уверена, насколько это точно. Знаю, что у нас с Габриэлем нечто особенное, связь, которую мало кому удается найти. Но я все же сижу в самолете, который готовится увезти меня от него.

Из всех опрометчивых, импульсивных поступков, которые совершала в своей жизни, этот действительно находится в топе.

Я настолько зла на себя, что ногтями впиваюсь в мягкую плоть ладоней. Мне стоило остаться и извиниться за то, что прямо не прояснила все, за то, что произнесла обидные слова, чтобы защитить себя. Габриэль заслуживает этого. Заслуживает целого мира. Отбрасывая несколько идиотских комментариев, он — лучший мужчина, которого я когда-либо знала. И я хочу продолжать узнавать его, заботиться о нем.

Пассажирка, идущая по проходу, толкает меня в плечо задницей и бормочет быстрые извинения, продолжая свой путь дальше. Это не первый класс.

С моей зарплатой я могла бы заплатить за билет премиум-класса. Но не хочу так летать. Не без него рядом. Роскошь потеряла свой блеск без Габриэля, с которым можно разделить этот опыт.

— Дерьмо.

Я хватаю сумочку и выдергиваю ее из-под переднего сиденья.

Сидящий рядом мужчина бросает на меня заинтересованный взгляд.

— Мне нужно идти, — говорю, будто он должен это знать.

Чувак салютует мне, когда поднимаюсь со своего места.