Нет звёздной болезни

В голове не укладывалось, как такое возможно? Они же выглядели счастливыми и постоянно то обнимались по углам, то там же целовались. Вот только что-то пошло не так. Наверное, они слишком разные, чтоб быть вместе.

— Что у вас происходит? — не выдержала тяжелого молчания.

— У неё спроси, — кивнул в сторону Светки парень и скривил губы в едкой ухмылке. — Принцесса на все вопросы ответы знает.

Девушка посмотрела на Стаса из-за плеча с таким ужасом и болью, что стало не по себе. Она тяжело сглотнула и снова повернула голову ко мне, при этом стараясь спрятать взгляд.

— Это не я предложение сделала, а потом с другой за ручку по городу гуляла, — огрызнулась обиженная Железнова и вскинула голову.

— Я тебе уже говорил, что не гулял с ней, мы просто… — сорвался на крик Морозов в ответ и даже вскочил на ноги, бегая в небольшом закутке, словно тигр в клетке.

— Что ты сказала? — бесцеремонно перебила парня. — Какое еще предложение?

Светка тяжело вздохнула в ответ и тряхнула легонько плечами, будто отгоняя плохие мысли. Его когда-то искрящиеся карие глаза казались тусклыми и какими-то безжизненными. Морозов тихонько фыркнул и снова уселся на диван.

— Он тебе сделал предложение? — переспросила, надеясь всё-таки услышать должный ответ. Через пару минут Железнова лишь коротко кивнула и надула губы, по-детски ковыряя пол носком сапога на высоком каблуке.

— Либо вы оба сейчас объясняетесь, либо мы с Артёмом уходим из группы.

Эти игры в партизан надоели. Вроде бы взрослые люди, а ведут себя как детсадовцы. Казалось бы, сядьте рядом и просто поговорите в спокойной обстановке, без истерик и криков. Так у них даже этого, судя по всему, не вышло. Хотя… откуда мне знать, каково это, когда эмоции зашкаливают и хочется задушить своего возлюбленного?

— Я не виновата, что он с какими-то бабами гуляет, — визжала Светка. — Этот дурак прямо в мой день рождения шатался с незнакомкой, хотя за день до этого сделал предложение! На колено одно встал, с букетом, в костюме. Всё было идеально.

Она фактически плакала. Голос срывался, но Светка с нехарактерной для неё стойкостью говорила дальше. Казалось бы, всё в их ситуации хуже некуда, но вышло совсем иначе. Стас вдруг подошёл к ней, парой резких движений повернул к себе лицом, которое девушка закрывала ладонями, и прижал к себе. Было слышно, как Железнова совсем расплакалась и хлюпала носом. Морозов пожал плечами, легко улыбнулся и прижался губами к макушке своей возлюбленной, поглаживая по спине и одновременно немного покачиваясь из стороны в сторону.

Мне оставалось лишь уйти и дать им побыть вдвоём.

Артём в это время съел кучу блинчиков в столовой и, по-царски развалившись на стуле, слушал бесконечные рассказы двоюродной сестры о том, как она ездила на крутой концерт на каникулах. Она мило вещала о том, что познакомилась там с очень хорошим парнем, который фактически боготворил её.

— Он был на концерте одной группы, правда, я не знаю её название. Мы познакомились в толпе, и он поцеловал меня, — смущённо говорила, хотя по лукавому взгляду было видно, что девушка всё прекрасно знает, но решила умолчать об этом. Вдруг Рита заметила моё присутствие и удивлённо воскликнула. — А ты что тут делаешь, синеволосая? Подслушиваешь?

— Наконец-то, — провыл Макаров и вскочил со стула, протянув руку вперёд. Я взяла его тёплую ладонь с грубой кожей, помогла выйти из-за стола и попрощалась с его сестрой, бросив через плечо нечто нечленораздельное. Та в ответ угукнула и запричитала, что нельзя делать добро людям, ведь они потом не стремятся относиться с уважением или хотя бы добротой.

Стоило нам выйти в длинный коридор, как Артём начал возмущаться.

— Ты не представляешь, сколько у неё в запасе ужасно скучных историй о том, как «какая-то подружка склеила какого-то там парня и в итоге женила на себе». Это же бред! Я уж думал прибить её, но не было полной уверенности в том, что работники столовой этого не заметят, да и камеры наверняка есть.

Мы остановились у гардероба, я протянула номерки женщине в форме.

— Сказал бы сразу, что не хочешь говорить на подобные темы, — улыбнулась ему. Артём в ответ замер, странно хмыкнул и перестал двигаться. Левый уголок его губ был чуть приподнят.

Гардеробщица протянула наши куртки, которые я забрала.

— Что такое? — спросила у застывшего Макарова и втянула воздух сквозь сжатые зубы, ожидая услышать что-то из разряда «ты что, глупая?». Этого не случилось. Парень лишь помотал головой и прошептал едва слышное: «Ничего».

— Ты не против, — аккуратно начал Тёма, — если я сегодня останусь один? Сейчас. В смысле, ты отвезёшь меня домой и оставишь. Можешь помочь заказать еду, но потом уйдёшь. Мне нужно подумать.

Было ли это удивительным? Определённо. Артём много раз повторял, что не любит оставаться один, потому что в фактически полной темноте чувствует себя настолько беспомощным и слабым, что зубы сводит от этого. Компания (даже в лице меня) помогает расслабиться и перестать размышлять о том, насколько он одинок. Сейчас что-то пошло не так. Весь день с самого утра был странным.

— Запросто, — моментально согласилась. Лишний выходной никогда не помешает.

— Надеюсь, ты не обижаешься?

Этот вопрос был еще более подозрительным, чем просьба.

— Нет, конечно. Я давно мечтаю выспаться. Использую этот шанс.

Он отрешенно кивнул и прокашлялся, словно собираясь ещё что-то добавить, но вдруг вспомнил про куртку, надел её и судорожно начал пытаться застегнуть замок, что явно не получилось. Кажется, кто-то сильно нервничал.

— Не выходит, — тяжело сглотнул, прошептал и вздохнул. — Так пойду.

Артём уже успел отвернуться от меня, но сразу был пойман.

— Никаких «так». На улице хоть и апрель, оттепель, но стоит всё же одеваться соответствующе. Заболеешь ещё, а мне потом тебя лечить.

Он нехотя убрал руки от молнии и позволил помочь себе, стоя неподвижно. Я застегнула замок куртки лишь на половину, потому что прекрасно знала: наше «Величество» любит свежий воздух, хотя бы немного, поэтому куртки либо вообще не застегивает, либо делает это на половину.

На улице и правда была оттепель. Вроде бы всё вокруг таяло, с крыш капало, когда-то покрытые снегом улицы превратились в один большой каток, и мы с Артёмом едва добирались до магазина, а с продуктами делали это вообще раза в три дольше, чем раньше. Кроме того, на дорогах уже были лужи, в принципе, как и на тротуарах. Обычно мы шли с Макаровым не обращая внимание на что-либо, но сейчас ситуация ухудшилась: чтобы пройти к автомобилю, приходилось делать длинные шаги, которые Артёму давались с трудом. Он не знал, куда надо ступить, и очень злился по этому поводу.

— Дурацкая погода, — возмущался он, едва оказавшись в салоне автомобиля. — Не понимаю, как некоторые люди любят весну. Это же всегда либо гололёд и оттепель, либо слякоть и грязь на ботинках.

— Будь проще, — искренне посоветовала и уже завела двигатель автомобиля.

Мы медленно ехали к дому Макарова, я уже мысленно представила, как сейчас закажу ему на дом пиццу, отсчитаю деньги и убегу по лужам и льду домой, чтоб наконец-то выспаться и не чувствовать себя амёбой. Парень всю дорогу ворчал, что дядя где-то совсем запропастился, не отвечает на звонки второй день, но всё же просить меня заехать к нему на работу не стал, хоть я и предложила этот вариант.

— Не нужно, сейчас мне важнее побыть одному.

— О’кей, — кивнула в знак согласия. — Завтра заедем к нему, если еще будет нужно.

Отвечать мне никто не собирался, да я и не ждала ничего. В данный момент было важно лишь то, что Макаров хочет побыть один. И почему, интересно? Вряд ли такая скрытная рок-звезда станет отвечать на вопросы простолюдинки, не его уровень. Я попытала своё счастье и всё же спросила, почему именно сейчас ему требуется одиночество.

— Будешь много знать — скоро состаришься, — скривил губы в ответ и, прокашлявшись, добавил сдержанным тоном. — И вообще, прекращай уже всё вынюхивать, Лисий хвост. Ты всю информацию хочешь в местную газетёнку продать?