Нет звёздной болезни

— Кто этот придурок? — грубо спросил Глеб, спрятав ключ зажигания в карман.

— Да учится в нашем универе, на два курса старше. В следующем году заканчивает.

— Откуда ты про него так много знаешь? — проревел и ударил своим массивным кулаком по рулевому колесу. Сердце прибавило ход, но я не подала вида, что боюсь чего-либо. — Спишь с ним?

Я прекрасно знала, что в минуты очень сильной агрессии Глебу на глаза лучше не попадаться, поэтому быстро выскочила из машины, крикнув на прощание:

— Сегодня лучше пешком пройдусь!

Вот только это не остановило парня. Он, словно остервенелый, вылетел из машины, схватил меня за руку и потащил обратно, стараясь усадить в автомобиль и при этом оставить как можно больше синяков. Их я уже не боялась. Боль со временем стала привычным, совершенно обыденным явлением. А синяк… можно замаскировать тональным кремом, чтоб окружающие не догадывались. Самым страшным в данной ситуации было то, что отец просто обожал Глеба, боготворил его и совершенно не замечал, как я с ним несчастна, как вечерами роняю слезы в подушку и наношу на побои специальную мазь, улучшающую регенерацию тканей.

— Шевели булками, пока я тебе ноги не переломал, — пробасил на ухо мой благоверный и с усиленным рвением попытался запихнуть меня в автомобиль, хотя я старалась упираться и всячески препятствовала этому. Только не сегодня, так хочется отдохнуть… Кричать в надежде, что кто-то мог услышать — бесполезно. К тому же я не собиралась. Но помощь пришла буквально из ниоткуда. Стас, на выдохе пробасив нечто несуразное, одним резким движением отшвырнул моего парня.

— Опять ты, тварь, — злобно прошипел Глеб, неуклюже поднимаясь с асфальта. Морозов посмотрел мне в глаза, словно надеясь что-то там увидеть. Может, решительность, готовность к активным действиям, но таковой там точно не наблюдалось. Я смирилась с тем, что придётся терпеть боль. Нет, не так. Я фактически ждала, когда Глеб оставит на моих руках кучу синяков и ссадин, а потом исчезнет до следующего дня, оставляя меня на целый вечер в покое.

Стас быстрым движением схватил меня за руку и потащил подальше от парковки. Быстро перебирая ногами и явно не успевая за этой худощавой каланчой, я всё думала о том, что у подъезда весь вечер и, возможно, всю ночь будет стоять знакомый черный внедорожник, чей хозяин остался далеко позади и постоянно пугал своими повадками. Так просто от Глеба не скрыться, не тот человек.

Мы остановились только у магазина детской одежды, потому что он находился достаточно далеко от университета. Стас выглядел абсолютно спокойным, словно не бежал только что от неприятностей, спасая мой зад (а заодно и свой), а спокойно гулял по парку и теперь собирался домой.

— Да он же зверюга, — на выдохе прошептал парень. Теперь его ладонь не сжимала моё запястье, она медленно разжалась. — Да как он посмел поднять руку на тебя?

Морозов обессиленно опустился на холодный каменный тротуар, откинулся всем телом на витрину магазина и обхватил голову руками. Я присела рядом и заметила, что даже в таком положении смотрю на него снизу вверх. Слишком уж он высокий и худой, как только ветром не сносит?

— Благодаря тебе всё станет ещё хуже, — иронично заметила и вдруг поняла, что куртку оставила в машине Глеба. Поежившись от холода, глянула на наручные часы и ужаснулась: скоро начнётся мой любимый сериал, о чем пришлось сообщить Стасу с намёком.

— То есть совсем не важно, что он бьёт тебя? — прикрикнул Морозов. Его всего трясло, и, скорее всего, не от сильного ветра. — Ты совсем долбанутая? Он тебя так и убить может! Ты хоть это понимаешь? Да тут никакой сериал не нужен, у тебя всё гораздо хуже! Дура!

Пусть ругается, пусть обзывает. Главная задача теперь — не попасть на глаза Глебу и сделать так, чтоб и Стас тоже временно скрылся с горизонта. Хотя он вряд ли станет выполнять мои просьбы.

— А ты придурок, — спокойно ответила. Парень заметил, что я мерзну без куртки, недовольно скривился, будто съел лимон, и заставил надеть свою косуху. Мы медленно пошли в сторону моего дома, навстречу неприятностям и моему парню-бугаю.

— Сколько раз нужно повторить, чтоб ты наконец поняла: он тебе не пара! — разорялся парень, растирая ладонями плечи. Вечером погода не обещала ничего хорошего, тёмные тучи заволокли небо, по одной-две капли на меня падал дождь.

Мы уже прошли половину пути, как Морозов решил снова терроризировать меня своим нытьём и бесполезными просьбами. Но что сделать, если я не могу его бросить? Это совершенно исключено, ведь в этом случае произойдёт непоправимое. Да и сбежать не вариант. Правда, объяснять всё это не стоит, а то расспросов будет в два раза больше.

— Понимаю, — согласно кивнула головой и принялась собирать волосы в короткий хвост, едва достающий до лопаток. В куртке совсем неудобно заниматься различными девчачьими штуками. — Но и ты пойми, я люблю его и, — пихнула сумку в руки парню, начала убирать за уши выбившиеся локоны и проверять, нет ли «петухов» на голове, — не нужно лезть в наши отношения. Он порой бывает вспыльчив, но только потому что ты появился на горизонте. Глеб слишком ревнив. Жуткий собственник. Не нужно просто приближаться ко мне на его глазах, и всё будет нормально.

— Да он просто жуткий, — тихо пробурчал Морозов. Это было сказано очень тихо, тем не менее мне услышать данную реплику удалось.

Стас пару минут молча шёл рядом, хмурился, даже на лбу показались небольшие морщины. Он, всё также не проронив ни слова, схватил меня за локоть и остановился. Но его прикосновения были осторожными, не такие как у Глеба. Небо и земля. Морозов внимательно разглядывал меня, словно изучал диковинную вещь. Я только сейчас заметила, какие у него красивые карие глаза. Такие пронзительные, рядом со зрачком практически бордовые, дальше коричневые с светло-оранжевыми вкраплениями, а край радужки настолько тёмный и выделяющийся, что в целом можно подумать о линзах.

— Он тебя бил хоть раз? — он наклонился, оказавшись своим лицом к моему непозволительно близко. Люди, проходящие мимо, косо поглядывали и улыбались, но я не могла оторваться от этих красивых карих глаз. Как зачарованная кивнула, словно кукла, которая безоговорочно слушалась своего кукловода.

— Убью, урода, — прорычал и вдруг притянул к себе, крепко обняв. Я даже слегка опешила и замерла, стараясь не двигаться и не дышать. Вдруг спугну? После Стас взял меня за руку и повёл в неизвестном направлении, но уж точно не ко мне.

— Мы куда? — спросила, быстро перебирая ногами, чтобы не упасть.

— Ко мне.

— Зачем? — запротестовала, ведь, если Глеб узнает, то передо мной вырисовывалась совершенно безрадостная перспектива посещение больницы. А может и сразу морга. — Я хочу домой!

— Мы и идём домой. Сегодня переночуешь у нас. Никаких возражений.

Это было произнесено таким строгим и холодным тоном, что я опешила. Но спорить не стала, мало ли, а вдруг Стас ещё хуже, чем мой суженый? Молча повиновалась и смиренно пошла следом за молодым человеком.

Через пять минут начался сильный дождь. Люди бежали навстречу, прикрываясь портфелями, журналами и зонтами. Нам повезло меньше: в сумке парня не нашлось ни одной ненужной книги, а сама сумка оказалась набита вещами. Поэтому мы добрались до дома Морозовых промокшие до последней нитки и замёрзшие.

Алиса

Нет, он просто невозможен! Ну как можно испортить такой замечательный вечер, наполненный искренностью и добротой, дурацким контрактом? У него что, с головой не всё в порядке? Признаться, я сначала не поверила в какого-то липового нотариуса и договор о неразглашении, пока не раздался звонок в дверь, а на пороге не возник толстый дяденька в деловом сером костюме, модных очках и с дипломатом в руках. Он вытер ноги о коврик и отправился вслед за мной и хозяином квартиры на кухню, чтоб быстро закончить дело.

— Вы не хотите ознакомиться с бумагами? — кивнул на небольшую кипу белых листов, вопросительно рассматривая. Мужчина всем своим видом говорил, что крайне не понимает, почему Артём выбрал меня в свои рабыни (иначе сложившееся положение вещей никак не назвать). Да, синие волосы. Да, тату на руке. Но не обязательно пялиться с таким нескрываемым любопытством.