Страница 4 из 24
— Это вы мне?
— Да, — Совков тоже нахмурился.
— Я — Белов, — даже немного жестко поправил я начальника. — И я вас слушаю.
— Ну, ну, — процедил Совков и продолжил речь.
Я покраснел ещё больше. День начинался как нельзя «лучше».
— … надеемся, что вы будете достойными представителями правоохранительных органов, — продолжал Совков. — И что именно благодаря вам преступников в нашем городе станет меньше…
По пионерно всегда готовому лицу Гаврикова, я понял, что именно так оно и будет.
— Ну вот и всё. Теперь вы можете приступить к своим прямым обязанностям.
Это были самые приятные слова, услышанные мною за весь день. Я встал, разминая сильно затекшие ноги, и направился было к Фонаренко, который к моему большому удивлению похлопал Гаврикова по спине и вышел с ним в коридор.
Я ошалело застыл, и стоял не двигаясь, пока не услышал рядом тихий голос:
— Пойдем, Белов.
Я повернулся и увидел перед собой Сергея Митько.
— А разве вы? — начал было я, но лейтенант меня перебил:
— Я, я… Пошли.
Глава вторая
Кабинет Митько находился за одной из тех дверей, в которые я ломился по подсказке дежурного. Апартаменты Сергея Ивановича не отличались особой шикарностью, однако легко вмещали два стола, старенький диванчик, поржавевший сейф в углу, большой шкаф и стулья.
— Заходи, не стесняйся, — Митько повторил фразу, произнесённую пару минут назад его коллегой, и, ухмыльнувшись, поинтересовался:
— Ты что, правда, не решался зайти в кабинет Совкова?
— Нет, — ответил я, садясь за стол, который от моего прикосновения неодобрительно заскрипел. — Мне дежурный сказал, что кабинет Совкова — первый от лестницы. Все двери, подходящие под эту характеристику, были закрыты. Вот я и присел, чтобы подумать, а тут…
— Понятно, — вновь перебил меня Митько. — Ты там приберись немного на рабочем месте.
Я кивнул и открыл верхний ящик стола. Боже! Чего тут только не было. От кожуры семечек и пустых пачек «Примы» до презервативов, слава Богу, неиспользованных. Хорошо, хоть нужду сюда не справляли. Хотя всё ещё может быть, это только первый ящик. Тяжело вздохнув, я принялся за грязную работу.
Митько было не до меня — он отвечал на многочисленные звонки, много курил, только искоса поглядывая на мои старания. У меня, к этому времени, набралась полная корзина мусора. Среди вонючего хлама я находил и очень полезные вещи: новый карандаш, красивую зажигалку, правда, не работающую, пособие «Как избавиться от алкогольной зависимости» и многое другое. А в последнем ящике я обнаружил покрытый пылью пистолет Макарова. Я показал находку Митько; тот пренебрежительно хмыкнул и произнес:
— Зажигалка.
В который раз я почувствовал, что мои уши полыхают огнем. Хорош сыщик, нечего сказать — пистолета от игрушки отличить не смог.
— Ваша? — спросил я.
— Нет, напарника моего, — Митько затянулся папиросой и продолжил: — Можешь оставить себе: ему эта игрушка больше не понадобится.
— Умер? — вырвалось у меня.
— Нет, курить бросил.
— Понятно.
Работа подошла к концу. Я сидел без дела только пару минут, пока Митько после очередного звонка не сообщил мне:
— Нужно ехать на вызов. На улице Добролюбова обнаружен труп.
Милицейский «уазик» тяжело кряхтел, но всё же был в состоянии довезти нас до места преступления. Пока он несся по улицам, я представлял себе окровавленный труп мужчины с топором в голове, пожилую старушку, навсегда застывшую в своём кресле, или повешенника, качающегося на толстой веревке. Я уже видел себя, невозмутимо стоящего рядом с мертвецом и выдвигающего блестящую версию, о которой никто и подумать не мог.
«Уазик» затормозил, оторвав меня от счастливых мыслей. Я вышел на улицу и, следом за Митько и судмедэкспертом, последовал в подъезд высотного дома, у которого уже стояла машина скорой помощи.
Дверь квартиры на четвертом этаже была раскрыта настежь. То, что представилось передо мной через несколько секунд, не могло привидеться и в самом страшном сне. В центре гостиной, на ковре, в полузастывшей луже крови лежал совершенно голый, да к тому же лысый мужчина с продырявленной башкой.
Неожиданно к горлу подступил комок, меня кинуло в жар и чуть не стошнило. Я, конечно, подозревал, что мне будет не очень хорошо, когда я увижу мертвеца, но чтобы так…
Когда человек идёт над пропастью на большой высоте, и ему говорят, не смотреть вниз, то он, обычно, всё-таки смотрит. Так и сейчас: я знал, что если не думать о том, что меня может стошнить, и ничего не случится, однако все же подумал.
Лицо у меня при этом, наверное, стало зеленым, потому что Митько, взглянув на меня, произнёс:
— Иди, проветрись.
Я послушно вышел в коридор. Рядом с входной дверью стоял участковый и курил «Беломор». В поисках глотка свежего воздуха, я забрёл на кухню. Здесь, у стола сидела женщина лет сорока в шикарном, дорогом платье. По её заплаканному виду стало ясно, что усопший был ей не безразличен.
— Можно открыть окно? — спросил я у женщины. Она еле заметно кивнула.
Отворив форточку, я подставил лицо под струю воздуха. Самочувствие постепенно улучшилось. Закрыв окно, я собирался уходить, когда женщина сидящая у стола вдруг обратилась ко мне:
— Вы пришли меня допрашивать?
Я задумался. Возвращаться к трупу особо не хочется, поэтому можно пока допросить эту даму. Я присел на свободный стул и задал первый вопрос:
— Как вас зовут?
— Леркина Анастасия.
— А отчество?
— Петровна, — женщина всхлипнула и достала сигарету. — Можно закурить?
— Курите, курите… — закивал я головой, мысленно соображая с чего начать допрос. — Вы кем приходитесь убитому?
— Я его мать.
— Это вы обнаружили тело?
— Да, а вы что — не знаете?
— Знаю, знаю, — соврал я. — Анастасия Петровна, расскажите всё поподробнее.
Лёркина затянулась и начала:
— Я звонила сыну вчера вечером…
— Точнее, во сколько?
— Часов в пять. Сказала, что заеду к нему сегодня утром — нам нужно было кое-что обсудить. Я приехала в двадцать минут десятого; дверь была раскрыта настежь. Я тогда сразу заподозрила что-то страшное, думала, что его ограбили. Зашла в квартиру, а там… — Леркина закрыла лицо руками и зарыдала. — Я даже не знаю, кому могла понадобиться его смерть…
— А чем он занимался?
— Ваня работал охранником. Сопровождал перевозки ценных грузов.
— Адрес его конторы вы знаете?
— Где-то был записан.
Леркина достала сумочку, и начала в ней копаться.
— Ваш сын был женат?
— Нет.
— А девушка у него была?
— Нет, я страдала от этого — очень мне хотелось внучка понянчить. Вот, пожалуйста, здесь адрес его фирмы, — Анастасия Петровна протянула мне листок, вырванный из блокнота.
— У него записная книжка была?
— Наверное, была. Я не так уж и часто была у него дома. Ну, вы поищите где-нибудь здесь.
— Поищем. Вы не знаете, в квартире ничего не пропало?
— Я проверяла. Пропали деньги — он их в шкатулке хранил, и часы золотые — мой подарок.
— Хорошо, — вздохнул я. — Вы завтра загляните к нам в городское управление, мы там протокол составим.
— Белов! — послышался за спиной голос Митько. — Ты чего здесь сидишь?
— Я тут свидетельницу допрашиваю.
— А… Молодец, — Митько, похоже, был приятно удивлен. — Ладно, поехали. Сейчас следователь приедет, он за нас докончит.
По дороге к машине Сергей Иванович рассказал мне обстоятельства дела. Леркина Ивана Борисовича убили выстрелом из огнестрельного оружия в затылочную часть головы. Убийца следов не оставил. Орудия преступления не нашли.
— Ну и что там сказала мать убитого? — спросил Митько, когда мы погрузились в «уазик».
— Сказала, что её сын работал охранником грузовых перевозок в одной фирме, — Я достал листок с адресом и протянул его Сергею Ивановичу.
— Хорошо. Ещё что?