Страница 51 из 62
— Но, повелитель, процесс обретения бессмертия и неуязвимости еще не завершен, если я оставлю дворец, а об этом узнает Дагобер, твоя жизнь окажется под угрозой, — с беспокойством произнес колдун.
Король испытующе посмотрел ему в глаза.
— Сколько же еще этот процесс будет длиться? — сердито спросил он.
— Думаю, не меньше месяца, — твердо выдержал взгляд короля колдун, — надо набраться терпения. Ведь подобного никто не делал последние пять тысяч лет. Пусть Дагобер забавляется себе, особого вреда от него все равно нет.
В этот момент в Зал Личных Аудиенций вошел канцлер.
— Ваше величество! — обратился он к Нумедидесу. — Поступило донесение от принца Нумитора. В последних боях с мятежниками он понес потери и просит разрешения перейти на правый берег Луарны, тем более, что по данным его разведки, Конан тоже перевел войско мятежников у Реймса на ту сторону реки.
Король взглянул на Туландра Ту. Тот молчал. Он посмотрел на Вибия Латро. Канцлер замялся и сказал:
— Думаю, принцу там на месте виднее. Тем более, если мятежники действительно перешли Луарну, то лучше и наши обе армии держать на правом берегу.
— Хорошо, пусть переходит, но ему необходимо немедленно выяснить, куда мятежники направятся дальше, — распорядился Нумедидес. — Возможно, Дагобер своими хитростями сыграл нам на руку.
Конан действительно перевел армию на правый берег Луарны, поскольку получил письмо от Троцеро. Граф был готов к выступлению, а задержку объяснял тем, что в Южном Пуантене произошли волнения, бароны докладывали о появлении какого-то чудовища, которое пожирало коров и лошадей местных крестьян. Когда крестьяне организовали на него охоту, то все погибли и их растерзанные тела были найдены в отрогах гор. Волнения охватили целую провинцию и графу с гвардией пришлось выезжать туда лично. Действительно, на первый взгляд можно было подумать, что там завелось какое-то неизвестное чудовище, но потом выяснилось, что это дело рук шайки зингарских бандитов, промышлявших в тех краях. Их выловили и повесили, поэтому теперь ничто не мешало графу с тяжелой конницей соединиться с Повстанческой армией. Только Троцеро предлагал встретиться не в Реймсе, а у Большой излучины Хорота, откуда открывается прямой путь на Тарантию через Леодегарийскую равнину. Предложение Троцеро показалось командованию Повстанческой армии разумным и на военном совете Просперо, Гродер, Альбан Рагномар, Громель, Аримунд и Сагитай поддержали его.
— Только нам нужно разбить лагерь не на самой Леодегарийской равнине, а в нескольких лигах от Туарна, — сказал Конан, — чтобы он оставался в нашем тылу и через него шло снабжение войск.
Против этого никто не возражал и маршал Просперо повел свою конницу с частью боссонских лучников вперед. За ними двигались копейщики и мечники генерала Гродера, а туранцы Сагитая рассыпались по степи на правом берегу Луарны, вылавливая разведчиков Нумитора. Когда Повстанческая армия достигла Большой излучины Хорота, рыцарская конница Троцеро уже закончила переправу и теперь оба войска, представлявших внушительную силу, соединились вместе. Численность повстанцев теперь превосходила всю армию Ульрика Раманского, хотя и уступала ей, в случае соединения с Молниеносным легионом. Нумитор, когда выяснил, наконец, куда Конан передислоцировал свое войско, получил приказ соединиться с Ульриком. Закончив переправу через Луарну он занял свою прежнюю позицию на Леодегарийской равнине. Таким образом, теперь все повторялось в точности, как полгода назад и командованию обеих враждующих армий было понятно, что в финальной битве решится судьба одной из них.
Часть четвертая
Глава первая. Накануне
Повстанческая армия готовилась к решающей битве. На военном совете были выслушаны различные мнения, но, в конечном итоге, все сошлись на том, чтобы расположить войска на Леодегарийской равнине, как и прежде.
— В прошлый раз наша позиция была выбрана правильно, — сказал Просперо, — просто мы не знали, что с фланга заходит авангард армии Ульрика. Сейчас нам противостоит только одна объединенная армия Ульрика и Нумитора, других воинских формирований в распоряжении короля нет.
— Если не считать Черных Драконов, — негромко заметил Троцеро.
Просперо умолк, остальные участники совета тоже хранили молчание. Вероятность того, что Нумедидес отправит на усиление Ульрика и Нумитора свою личную гвардию, была исчезающе мала, но сбрасывать со счетов такую возможность было нельзя, а участие в сражении Черных Драконов могло существенно нарушить баланс сил.
— У Нумитора и Ульрика сейчас преимущество перед нами в коннице и в пехоте, — продолжил Троцеро, — Главное — у нас нет копейщиков, обретя долгожданную автономию бароны Гандерланда не хотят рисковать и ссориться с Нумелидесом. А вот у Ульрика и Нумитора почти четыре тысячи копейщиков. Итог, как видите, не в нашу пользу. Как нам остановить их тяжелую конницу? Если король пришлет еще две тысячи своих гвардейцев, а Черные Драконы — профессионалы военного дела, наши шансы на победу существенно снижаются.
То, что сказал граф, не было секретом для присутствующих, но все также понимали, что дальше оттягивать генеральное сражение было нельзя. Уже начались спонтанные выступления народных масс в некоторых графствах, которые подавлялись теми вассалами Нумедидеса, которые сохраняли ему верность. Народ с нетерпением ждал финального аккорда в противостоянии Повстанческой армии с королевскими войсками и каждый день промедление приводил к тому, что все больше людей начинало сомневаться в победе повстанцев. Тем более наступила осень, а зимой в те времена обычно не воевали.
— У нас есть еще почти две тысячи боссонских стрелков и туранцы Сагитая, — напомнил размышлявший о чем-то Конан, — не стоит сбрасывать со счетов их мастерское владение луками.
— Проблема в том, — сказал Просперо, — что лучников мы можем поставить лишь позади мечников. Ну, за исключением туранцев, которые разлетятся в стороны при атаке тяжелой конницы. Пеших лучников всадники просто сомнут и врубятся в ряды мечников. За ними вплотную пойдут копейщики и мечники, которые встретят нашу конницу. А они превосходят нас численностью по меньшей мере на четверть.
— Но мы можем лучников расположить на склоне холма, за мечниками, — заметил Аримунд, пригладив окладистую бороду, — откуда они будут спокойно вести стрельбу.
— Вряд ли, — врзразил Гродер, — конница при отсутствии копейщиков разорвет строй мечников, вобьет клин и выкатится прямо на лучников, а затем загнет фланги. Наши же всадники увязнут в пехоте противника. Мы проиграем это сражение!
— Не спеши, барон, нас хоронить, — резко сказал Конан и обратился к Аримунду:
— Какова скорострельность твоих лучников?
— Десять-двенадцать выстрелов в минуту для прицельной стрельбы по пехоте, но по скачущей коннице, пожалуй, — шесть-восемь.
— То есть, оба колчана со стрелами они расходуют за десять минут?
— Даже меньше, — согласился Аримунд.
— Значит, — продолжал киммериец, — каждый лучник должен иметь при себе четыре колчана, а, кроме того, обозная обслуга будет подносить им с телег новые колчаны со стрелами, сколько понадобится.
— Это не поможет, — упорствовал Гродер, — тяжелая конница разрежет строй мечников, словно раскаленный нож масло, и достанет лучников меньше, чем за десять минут!
— Не достанет, усмехнулся Конан, — у меня есть план…
Когда он изложил свой замысел, Троцеро и Просперо кивнули в знак согласия, но Гродер сказал:
— На словах оно получается хорошо, но как мечникам перестроиться на расстоянии ста шагов от скачущих на них всадников? А потом опять развернуться лицом к коннице? Допустим, даже мы выставим только половину мечников и то это нереально. А раньше, чем за сто шагов перестраиваться нельзя, иначе конница обнаружит западню. Наши потери будут неоправданно большими.