Ратибор и волшебство Купальской ночи

====== Ратибор и Волшебство купальской ночи ======

Все герои и сюжетные линии, представленные в книге, являются художественным вымыслом автора, любые совпадения персонажей и реальных людей случайны.

Пролог

Слабый огонь в очаге не мог обогреть всю избу. Куда там, он даже не освещал её полностью. Пламя танцевало извиваясь, всё норовя погаснуть, шелестя от неизвестно откуда взявшегося сквозняка: двери были закрыты, а окна заставлены ставнями – это была непростая изба, и совсем непростая ночь.

Рядом с очагом мерно раскачивалась подвесная люлька. Мелодичный напев струился по комнате. Колыбельная могла укутать младенца теплее, чем любое пуховое одеяло:

Баю-баю-баю-бай,

Спи малютка, засыпай…

Вот только младенца там не было, колыбель была пустой. Ловя незначительные дуновения ветра. Она раскачивалась в такт пламени.

Вокруг люльки нависли тени. Слабый свет очага не освещал лиц присутствовавших. Чувствовалось, от одного веет сквозняком, а от рядом с ним стоящего – свежестью грозы; от находящейся поодаль очага сквозил морозец, даже угол избы за её спиной покрылся инеем, а от того, кто стоял напротив нее, ближе всех к пламени, – изначальный огонь.

– Сила уходит, – никто из присутствующих не про-изнес этих слов, но слова были услышаны.

До истории, которая произойдет с Ратибором, оста-валось ещё очень много времени.

Приключения начинаются

Заросли кустарника, за которыми прятался Ратибор, зашевелились. Шур-шур-шур – угрожающе звучало всё ближе и ближе. В наступающих сумерках этот звук казался ещё более зловещим. Мальчик прижался спиной к шероховатой коре дерева, у которого таился все это время. Ему было страшно.

Страх сдавил грудь, детское сердечко сильно колотилось, норовя выпрыгнуть из груди, ладони вспотели. «Ах, зачем, я не послушал бабушку!» – мысль не давала покоя уже долгое время. Он очень сильно желал, чтобы всё случившееся оказалось просто страшным сном или видением. Даже несколько раз зажмуривался, считая до десяти, открывал глаза, ожидая пробуждения и улыбающейся бабушки, склонившейся над ним. Но нет, это был не сон: темный ночной лес, свет огромной луны, едва пробивающийся сквозь густые кроны деревьев, и жуткий преследователь – мальчик так и не разобрался, кем он был. Но не всё ли равно, главное сейчас было уйти от погони.

Над головой, где-то очень высоко, каркнул ворон. Беглецу показалось, что это был не крик птицы, а произнесенная угроза: «Я тебя ещё найду!» Затем он отчетливо услышал затихающие хлопки больших крыльев. Ратибор даже обрадовался на мгновение: преследователь наконец-то оставил его в покое. Ведь именно убегая от черного ворона, он забрел так далеко в лес. И, спрятавшись в густых зарослях, думал, что его не найдут.

брел», – только успел он подумать, как из-за дерева, к которому он прижимался спиной, ровно над правым плечом, раздался смешок. Мальчик, словно ужаленный, отскочил от своего укрытия, развернулся, выставив перед собой палку. В эту минуту он понял, что на самом деле держит в руке всего лишь тонкий прутик, которым и комара не отгонишь. Снова раздался смешок, и в Ратибора, неведомо откуда, полетела шишка, больно ударив прямо в лоб, да так, что он плюхнулся на землю. Растирая ушибленное место, мальчик испуганно озирался по сторонам. Свое оружие он выронил при падении, а в руке сжимал брошенную незнакомцем шишку. Но, если честно, запала драться уже не было. Он в слезах, раздосадованный, просто хотел кинуть её в обидчика, который предусмотри-тельно не показывался.

Очередной смех раздался уже из-за спины Ратибо-ра, оттуда, где в кустах недавно громко шуршало, а за-тем резко прекратилось. Мальчик, быстро перебирая руками и ногами, на коленках пополз к спасительному дереву.

«Шишка-мишка, Ванька-встанька

Потерялся наш храбрец.

Скоро к нам придет Бабайка

И его, наверно, съест!»

Раздался из кустов веселый насмешливый голос. В Ратибора снова полетела шишка, но не долетела и упала у его ног. Шуршание в кустах начало удаляться. Наступила тишина. Лишь тревожило затухающее вдали: «Шишка-мишка, Ванька-встанька…» и озорной смех.

Ратибор выдохнул. Кто такой Бабайка, он не знал, но встречаться с ним и быть съеденным ему не хотелось. А то, что песня была именно про него, мальчик не сомневался. «Бабайка», – еще раз попробовал он на вкус это имя. Оно было странным и одновременно таким знакомым. Бабайкой пугала бабушка. Поначалу он даже боялся, но когда подрос, стал воспринимать этого Бабайку с улыбкой, понимая, что нет никаких бабаек. Оказывается, есть. И встречи с ним лучше избежать.

Уже совсем успокоившись и прислонившись к ши-рокому стволу дерева, мальчик сидел и вспоминал все события этого головокружительного дня.

До деревни бабушки он доехал без злоключений. Табличка с надписью «д. Влесов Ключ» обещала очередное лето вне цивилизации, без постоянного гомона и городской суеты и интернета. «Пишите письма», – так говорила бабушка в те минуты, когда Ра-тибор был не в духе от невозможности общаться со своими друзьями. А как их писать, если нет связи, он не понимал.

Все остальное в летние каникулы у любимой бабушки ему очень нравилось. Свежий воздух и парное молоко, друзья, с которыми он встречался, приезжая сюда, превращались в счастливые строки из сентябрьского сочинения о том, как он провел это лето.

Деревушка была не большой, но и не маленькой, дворы, разбросанные тут и там, граничили с садами и огородами, где было очень много всего, несравнимых, разумеется, с тем, что лежало на пыльных полках супермаркетов.

Рядом с деревней располагался пруд, чуть поодаль родник, давший начало небольшой речушке и название деревне, рядом с ним лес, в котором полно таких вкусных ягод. Мальчик всегда диву давался: не успеешь насытиться земляникой, поспевают малина и черника, а потом и в садах-огородах много вкусностей созревает.

«Как же всё чудно́ устроено в природе», – говорил он бабушке. На что та с ухмылкой отвечала: «Чу́дно- Чу́дно, при Роде всё, ой как чудно».

Добрался до искомой избы он самостоятельно. Ещё прошлым летом бабушка сказала: «Сам дойдешь, чай, не город, тут лихих людей нет. А заплутаешь – будет тебе уроком!»

– Ну наконец-то, мой волчонок, – на пороге стояла бабушка, вытирая руки о фартук. – А я уже пироги из печи вынула. А тебя все нет и нет.

Знакомо ударил в нос запах сена, молока, печки, каких-то полевых цветов – все то, что так любил мальчик. Если о чем-то он и тосковал в городе, то это был именно наполненный тысячью оттенками головокружительный аромат покоя, уюта и такой сказочной атмосферы, которую не найти в стенах городских панелек, больше похожих на пчелиные ульи. Когда он так думал, сразу вспоминалась присказка отца: «Рабочие пчелы должны жить в больших ульях».

– А вот и я, – мальчик заулыбался, с трудом вкаты-вая чемодан на расшатанных колесиках, собранный родителями в дорогу.

– Как из печки пирожок, румяный, аки Солнышко, – женщина затеребила внука за щеки. «Бабушкой» её можно было назвать с огромной натяжкой.

– Нууу, ба… – внук задергался, но вырваться ему не удалось.

– Ух, мой медвежонок, отъелся-то, вымахал за зиму. Садись скорей за стол, – она отошла в сторону, позволив мальчику войти в дом.

Ещё прошлым летом Ратибор пытался узнать у ба-бушки, почему она называет его то волчонком, то медвежонком, то рысью или соколом ясным, но всегда хищником. Это было так странно, необычно, но одновременно и приятно. К сожалению, ответ не был получен до сих пор.

– Устал, поди, с дороги-то? – бабушка подошла не-заметно: очень тихо и как всегда стремительно, вот была в сенях у двери, ставила в угол его чемодан, а вот уже стоит за спиной, положив руки на плечи внука.

Ратибор давно хотел поймать её на этом, развернуться, вытянуть вперед палец с криком: «Ага, попалась», – но так ни разу и не смог осуществить задуманное.

– Да не очень, – он провел рукой по волосам, заче-сывая их назад, как делает папа. – Ко сну только что-то клонит. Растрясло, видимо, в дороге.