Это не сон

Соглашение с соседями было быстро достигнуто, и Кэролайн сразу же договорилась о продаже своего участка девелоперской компании, которая с удовольствием взялась за оба дома как за единый проект.

За полученные очень приличные деньги Кэролайн купила себе виллу в Португалии и перевоплотилась в «лайф-коуча»[25].

С тех пор слово «тараканообразное» стало любимым в моем словаре.

Эмма рассмеялась.

– Честно, это было очень тяжело – наблюдать, как они превращают амбар в дом, тогда как в нем должна была располагаться моя кулинария. Я была просто в ярости.

– Так ты заплатила за все оборудование? И оно у тебя осталось, Софи?

– Ну да. Пэкхэмы засунули его в одну из пристроек своих родителей. Я всё собираюсь разместить сообщение на «И-бэй» или найти какой-нибудь аукцион.

– Не торопись, потому что мне в голову пришла изумительная идея. Как насчет того, чтобы реанимировать твой план? Вдвоем – ты и я. Но не просто кулинарию, а бистро и галерею. Я посмотрела на помещение Натана – на то, как он демонстрирует картины на фоне беленых каменных стен, – и подумала, что амбар мог бы стать великолепным помещением для галереи. А потом, когда услышала о твоем проекте кулинарии, эти две идеи как-то перемешались у меня в голове.

– Нет, нет, нет и нет, Эмма. Я с этим окончательно завязала. Да и Марк с ума сойдет.

– Но я спрашиваю сейчас не Марка.

– Но ведь, если ты этого еще не заметила, амбар «Приората» занят твоими соседями. Это теперь жилой дом.

– Глупая, я ведь сейчас совсем не о нем. Я тут говорила с Артуром по поводу его одноэтажной постройки на Хоббс-лейн. Она у него пустует. И абсолютно не используется. В ней уже установлен туалет, а земля рядом с ней прекрасно подойдет для парковки. И размер – как раз то, что надо. Он сказал, что сдаст мне ее по сходной цене, но я не хочу входить в этот проект в одиночку. Никакого удовольствия.

Внезапно я почувствовала, как в кончиках пальцев у меня забился пульс. Кровь быстрее побежала по венам. Я не знала, что мне ей ответить, что подумать.

– Послушай, я понимаю, что для тебя это немного неожиданно. И довольно нагло с моей стороны, потому что идея-то – твоя! Но для нас, Софи, это будет идеальный проект. И он избавит нас от скуки после окончания каникул. Ты умеешь готовить. Я знаю, как демонстрировать керамику. Мы сможем сдавать художникам места для их произведений – это привлечет креативную публику во время мертвого сезона и туристов во время отпуска. Да и местным пойдет на пользу.

– Но художники не едят вне дома. Если верить Хизер, они вообще редко могут позволить себе поесть.

– Доверься мне. Если мы всё правильно продумаем, то это будет просто идеально. Вся эта художественная аура станет нашей главной фишкой. В мертвый сезон мы сможем организовать бюджетные ланчи для художников – суп и какая-то легкая закуска. Меню для туристов будет гораздо обширнее, включая даже ежедневные чаепития. Все это пройдет на ура!

Теперь уже пришла моя очередь включить мозги – и перед глазами у меня возникла раскадровка: графические изображения кофейных чашечек и мольбертов, или кисточек и блинчиков…

– Нет, нет, с меня этого хватит. Хватит этих разговоров, Эмма.

– И на этот раз всё будет пятьдесят на пятьдесят. В письменном виде. Пока мы здесь с тобой беседуем, Натан рисует планы помещения и подает запрос на разрешение устроить парковку. Городской совет – тоже с нами.

– Ты что, шутишь? Неужели ты всем этим уже занимаешься?

– Всё, что от тебя требуется, Софи, это сказать «да». Иначе мне придется найти кого-то другого, а это будет просто ужасно. Хартли тоже говорили мне, что ищут, куда бы вложиться, но я с бо́льшим удовольствием займусь этим с тобой.

Я почувствовала сильный внутренний удар, когда представила себе, насколько легко Эмме будет найти партнеров для реанимации моей мечты. Эмме, с ее оптимизмом и способностями. Эмме, которая, в отличие от Марка с его чертовой простудой на этом кошмарном званом обеде, мгновенно всех очаровала – особенно чету Хартли. И хотя это и было сверхзадачей того вечера – помочь Эмме завести новых друзей, – я вспомнила, какое у меня было настроение перед ссорой с Марком. Что же это было? Ревность? Неужели я приревновала Энтони и Джил, когда увидела, как легко они сошлись с Эммой? Эмма гадала им по руке, я скучала, а Марк играл в человека-невидимку.

– Послушай, может быть, я и была не совсем справедлива по отношению к Натану. Я имею в виду этот случай с Кэролайн. Скорее всего, он просто выполнял свою работу…

– Так ты подумаешь над этим? – Эмма улыбнулась.

– Я этого не говорила.

– Вот и отлично. Бумаги я принесу сегодня вечером.

Сегодня, 17.25

– Извините. Прошу прощения… Вам необходимо вернуться на поезд.

Я не обращаю внимания на эти слова и смотрю на свой телефон. Связи почти нет. Взбираюсь чуть выше на насыпь, но результат – тот же.

– Мадам, вы меня слышите?

Сейчас я замечаю, что от поезда до меня доносится шум множества голосов. Голос проводника – самый громкий из них. Твердый, но – по крайней мере, пока – спокойный. Однако я не поворачиваюсь в сторону голосов. Это пассажиры что-то обсуждают между собой. Раздаются звуки открываемых дверей.

Я же продолжаю искать глазами дорогу. Или тропинку. Хоть что-нибудь, что поможет мне определить, где я нахожусь и есть ли какой-то другой, более быстрый способ добраться до Бена. Но ничего нет. Вокруг только трава, насыпь и коровы…

Внезапно тональность звуков, доносящихся с поезда, меняется.

– Ладно. С меня – довольно. Вы двое, немедленно вернитесь. Я не шучу. Мы не можем допустить, чтобы кто-то еще сошел с поезда…

Я поворачиваюсь и вижу, что еще два пассажира спустились из вагона на насыпь. Мужчина средних лет с седыми волосами. Довольно симпатичный. Высокий. С добрым лицом. И с ним женщина, моложе его, с волосами, забранными в высокий конский хвост.

– Я говорю абсолютно серьезно. Мне придется сообщить об этом, что задержит нас еще больше. – Голос проводника звучит гораздо громче, и сейчас в нем слышится растущая тревога. – Я прошу вас, мадам. Это небезопасно. Вы должны вернуться на поезд…

Он смотрит прямо на меня широко открытыми глазами, сжимая в руках мобильный телефон.

– Нас могут продержать здесь много часов. А я не могу здесь застрять. Мне надо домой.

– Нам сообщили, что мы отправимся максимум через десять минут.

– Тогда почему вы не объявили об этом по внутренней связи? Почему вы просто бросили нас в полном неведении?

– Мы ждем подтверждения.

– Полная ерунда. А как насчет того поезда неделю назад, когда пассажиров оставили на несколько часов без кондиционера, туалетов и внутренней связи? Вообще без всего. Мы, знаете ли, не можем просто сидеть, позволив вам запереть нас на этом поезде и обращаться с нами таким же образом. – Я наслаждаюсь этой сварой. Получаю удовольствие от того, что могу направить свой гнев и неудовольствие в новое русло.

К этому моменту в окнах торчат десятки физиономий пассажиров, наблюдающих за мной. Мужчина с седыми волосами тоже смотрит на меня, но по его лицу видно, что он не сильно меня осуждает.

Я чувствую, что мои руки начинают дрожать, и, чтобы остановить это, крепко сжимаю кулаки. А еще у меня начинает кружиться голова, и мне приходится шире расставить ноги, чтобы не потерять равновесие, – я не хочу, чтобы проводник заметил мое состояние.

– У нас свои правила, мадам. Процедуры. Пока нас задерживают только на пятнадцать минут.

– Пока!

Это выкрикнул кто-то, находящийся в поезде за спиной проводника. Я его не вижу, но благодарна за поддержку.

Проводник поворачивается к поезду и знаками призывает пассажиров к спокойствию, прежде чем вновь посмотреть на меня и парочку на насыпи.

– Послушайте. Это последнее предупреждение. Вы все трое должны вернуться в поезд. Прошу вас. В противном случае мне придется сообщить об этом. Вызвать помощь. Полицию. «Скорую»…

25

То есть тренер по лайф-коучингу, задача которого состоит в том, чтобы помочь человеку реализовать себя в какой-то важной для него сфере с применением тех скрытых ресурсов и потенциала, которые ранее им не использовались.