Исчезновения

Старик посмотрел на него с подозрением.

– И давно?

– Не далее как сегодня.

Гнев старика мигом улетучился.

– Позвольте, позвольте… – пробормотал он. – Да вы же, никак, господин Еремеев? Господи, я должен был сразу догадаться, что вы и есть Еремеев! Разрешите представиться: Шмаков Иван Арсентьевич, владелец этого пыльного хозяйства, пепелища времени.

– Не такое уж и пепелище, – сказал Еремеев. – Книги, я гляжу, несмотря на свой почтенный возраст, сохранились отличнейшим образом. Прелюбопытные, кстати, по-моему, книги.

– Более чем! – подтвердил Шмаков. – Та, к примеру, что вы держите в руках – первоиздание трудов великого Луллия. Да что я вам объяснять буду – вы и сами, я полагаю, знаток.

– Не слишком-то большой, – смутился Еремеев. – Но я так полагаю, эта книга стоит огромных денег.

– Что деньги, – воскликнул Шмаков, – когда речь идет о чем-то несоизмеримо более дорогом, чем любое злато! Я имею в виду те мысли и те великие тайны, кои здесь содержатся и до коих мы, позволю себе утверждать, так и не доросли! Да вот хоть бы например… – Он взял фолиант из рук Еремеева, открыл посередке и стал бегло переводить с латыни: – «Может ли в подлунном мире что-либо исчезнуть без следа? Слепцы: мы просто не способны видеть иные субстанции, нежели те, к которым привыкли наши несовершенные глаза! Рабы телесного мира, мы не в силах прорваться к более тонким материям и именуем исчезновением то, что по сути является лишь сменой оболочки…»

Еремеев уловил в этих словах средневекового философа некоторую перекличку с тем, о чем, не умея это так сформулировать, в последнее время думал и сам. Он решил, что и старик не случайно выбрал именно эту цитату – таким образом, возможно, хочет подобраться к разговору, ради которого его сюда позвал. Так оно, видимо, и было, ибо Шмаков закрыл книгу и сказал:

– Ну да о книжках, коли будет время, еще с вами поговорим. Сперва все-таки о главном – о том, из-за чего, собственно…

Говоря это, он стоял к двери спиной и не мог видеть, как в лавку тихо вошел Небрат и следом за нам непонятно для чего – странный таксист. Договорить старик не успел, ибо в это самое мгновение сзади раздался голос детектива:

– Так-так… Стало быть, вы и есть та самая загадочная персона, которая нынче пригласила сюда нашего уважаемого клиента?

Старик встрепенулся:

– Это еще кто?.. – На лице его снова обозначился гнев. – Уж кого бы, вас-то я совершенно точно не приглашал! – А на Еремеева при этом лишь взглянул укоризненно и покачал головой.

Тому стало неловко перед стариком.

– Вы не могли бы дать нам поговорить? – сказал он бесцеремонному сыскарю. – Я, кажется, не просил вас вмешиваться.

Детектив не придал никакого значения его словам и вообще словно бы не замечал его присутствия, обращался исключительно к старику-антиквару:

– Итак, повторяю вопрос. Приглашение к господину Еремееву последовало от вас?

– Какое еще такое приглашение? – заупрямился старик. – И вообще попрошу вас выйти вон! – Он даже ногой притопнул, что, впрочем, не произвело ни малейшего впечатления на детектива.

– То самое интернет-приглашение, по которому он сюда и прибыл, – спокойно сказал Небрат, а таксист, поигрывая бицепсами, вставил:

– Так что ты, папаша, давай-ка лучше отвечай на вопросы, не гоношись. А то колупаться тут будете, а у меня счетчик включен.

Шмаков не сдавался.

– Боюсь, вы попали не по адресу, – не обращая внимания на таксиста, решительно ответил он сыщику. – Здесь, коль сами еще не поняли, лавка древностей, а вы мне изволите – про какой-то интер… как бишь его? Шминтернет, что ли?

– Интернет, – подсказал детектив.

Старик подхватил:

– Вот-вот! Ну и где, где вы тут видите такой? Может, это он? – Шмаков потряс в воздухе граммофонной трубой. – Или это?.. Или, может, это?.. – Он поочередно потрясал то самоваром, то подсвечником, то какой-то, кажется, астролябией. – Где он, ваш интер-шминтер? Покажите мне тут его!

– Но вы каким-то образом сразу догадались, что перед вами ни кто иной, как господин Еремеев, – парировал Небрат. – Как бы вы могли догадаться, если это не вы самолично его сюда вызвали?

– Боже! – воскликнул старик, возведя глаза к потолку. – Вы еще можете спрашивать, как я догадался! Да будет вам известно, я библиофил с шестидесятилетним стажем; мог ли я сразу же не узнать в моем госте известного писателя Еремеева?

Тут старик явно перебрал. Таким уж известным писателем Еремеев вовсе не был, по телевидению не выступал и портреты его, совершенно точно, нигде никогда не публиковались. Небрат, разумеется, тоже не поверил, но старик Шмаков, теперь не давая детективу вклиниться словом, продолжал на него наседать:

– Зачем мне, скажите на милость, какой-то интер-шминтер, чтобы узнать писателя? Если я знаком еще и с творчеством Гомера и Достоевского («Эка, право, загнул! – подумал Еремеев), то, по-вашему, тоже благодаря какому-то интеру-шминтеру?.. Зачем же вы, – обратился он уже к Еремееву, – зачем вы за собой этих тупиц приволокли?

– Ну-ну, полегче, – вставил водитель.

Еремеев был смущен до крайности.

– Правда, пойдемте ради Бога отсюда, – обратился он к детективу и к таксисту умоляющим голосом.

– Да не вмешивались бы вы! – сердито прикрикнул на него Небрат.

Тут уж Еремеева разобрало.

– В конце концов это я вас, кажется, нанял! – взорвался он. – Так извольте выполнить мою просьбу!

– Нет! – с новой силой насел на Небрата старик. – Нет уж, пусть ищет свой интернет-шминтернет! Может, это?.. – Он схватил тяжелую подзорную трубу и, не удержав в своих сухеньких ручках, нечаянно (а то, глядишь, и нарочно, шут его разберет) обрушил ее детективу на плечо.

Таксист подскочил к нему:

– Э, ты чего раздухарился, папаша? – и слегка толкнул старикашку в грудь.

Непонятно, впрямь оказался толчок сильнее, чем верзила-таксист рассчитывал, или старик просто весьма ловко умел прикидываться, но только взгляд у него вдруг помертвел, он схватился рукой за сердце и, бормоча едва слышно:

– Убили… Господи, убили меня… Всё, отхожу… – упал на стоявшую у стены скамью.

Небрат с таксистом озадаченно переглянулись.

– Комедию ломает, – не очень уверенно произнес детектив.

– Что ж, смейтесь… Смейтесь, если для вас это комедия… – пожалуй, и вправду несколько мелодраматически простонал старик. – Смейтесь, если человеческая смерть для вас достойна лишь смеха!..

– Может, вам валидол? – спросил Еремеев. – Или неотложку вызвать?

– Да я сам отвезу, – вызвался таксист. Он тронул старика за плечо: – Давай отнесу в машину, папаша.

Шмаков, однако, взвизгнул:

– Не смейте прикасаться ко мне! Уйдите, оставьте меня! Никуда я с вами не поеду!.. Палачи!.. Убили, убили, Господи!.. – И жалобно взмолился, обращаясь к Еремееву: – Умоляю вас, умоляю – избавьте меня от этих палачей!..

– Дешевая самодеятельность, – буркнул Небрат. – Скоморошествует – видно же! Давай-ка, Володя, бери его в охапку.

Еремеев не выдержал.

– Прекратить! – заорал он на детектива. – А ну вон отсюда!.. Я отказываюсь от ваших услуг! Я вас увольняю, поняли вы?! Вон!

– Увольняете? – поджал губы Небрат. – Что ж, на здоровье! Отлично! Полное ваше право… Однако вы это можете сделать только через агентство «Виктория», контракт находится там. И покуда он официально не расторгнут, вы не можете… Кроме того, – он кивнул на лежащего старика, – мой гражданский долг оказать помощь человеку.

– Да не нуждается, не нуждается он в вашей помощи! – От гнева Еремеев даже сорвался на фальцет. – Ясно вам, не нуждается!.. Он тут хозяин – и он вас гонит прочь!.. – Обратился к Шмакову: – Верно я, Иван Арсентьевич, говорю?

Старик ничего не ответил, теперь он закатил глаза и только дышал тяжко – похоже, все-таки и вправду был плох. Может, и зря встревал Еремеев? Пускай бы в самом деле отвезли в больницу, а то, глядишь, эдак и до беды недалеко.

Конопатый малец, до сих пор сидевший смирно, вдруг подскочил к старику и заныл жалостливо: