Исчезновения

Когда, однако, сыщик извлек руку у него из кармана, в ней что-то явно было зажато.

– Что там? – удивился Еремеев. – Покажите! – Он попытался разжать руку Небрата, отчасти ему это даже удалось, и он смог увидеть край бумажки со строкой, написанной явно все тем же старательным Нининым почерком.

Небрат без особого труда выдернул руку и вновь сжал кулак с запиской.

– Нет-нет, уж позвольте, позвольте, – сказал он. – Боюсь, это вообще адресовано вовсе и не вам… А вы, помнится, только что квасу хотели – так это я сейчас, мигом…

«Шут с ней, с запиской, – подумал Еремеев. – А вот насчет того, что мигом – это ты ошибаешься, любезнейший. Только сунься в свой погреб!»

Сыщик вышел из комнаты. Делая вид, что слаб в ногах, Еремеев поплелся за ним.

В прихожей он увидел обитую железом крышку люка, ведущего в подпол. На крышке имелись петли для замка. И еще он увидел стоящий в прихожей табурет с тонкими железными ножками. Тут же ему стало ясно, как дальше действовать.

Между тем Небрат откинул крышку и стал по лесенке спускаться в погреб. Еремеев внутренне напрягся, выжидая удобный момент.

Вот он, этот миг! Сыщик исчез в дыре с головой, и только рука его – по счастью, та самая, в которой как раз и была зажата записка – еще оставалась на поверхности.

Еремеев сколь мог быстро подскочил и обрушил крышку всей тяжестью на эту руку.

Небрат вскрикнул, рука разжалась, и скомканная записка выкатилась на пол.

Не дав ему прийти в себя, Еремеев чуть приподнял крышку, ногой спихнул руку сыщика, затем снова захлопнул люк и быстро сунул в замочные петли железную ножку табурета.

Детектив забарабанил по крышке изнутри:

– Что вы делаете?!.. Прекратите эти глупые шутки!.. А ну открывайте немедленно! – Он барабанил с такой силой, что табурет ходил по полу ходуном, но ножка была достаточно крепкая и никакой возможности выбраться у сыщика не было.

– А вот теперь давайте, если угодно, поговорим по душам, господин Небрат, – злорадно сказал Еремеев. – Или, может быть, вы предпочитаете, чтобы я вас наконец называл вашим подлинным именем, а, многоуважаемый господин Сидорихин Владимир Ильич?

Тот перестал барабанить и произнес:

– Черт, узнал все-таки!.. Ладно, вижу, предстоит серьезно поговорить.

– Что ж, – согласился Еремеев, – я готов. Сами будете говорить или вам удобнее отвечать на вопросы? Для затравки давайте-ка расскажите, как и зачем вы исчезли, а там уж перейдем к вещам, более меня интересующим.

– Поговорим, поговорим, – пробурчал Небрат. – Только, пожалуйста, без этих шуточек. Ну-ка, открывайте немедленно! Тут, между прочим, холодно, а у меня, да будет вам известно, ревматизм.

– Тем больше должно быть ваше желание поведать мне обо всем как можно быстрей, – сказал Еремеев. – А мне вполне удобно слушать вас и отсюда.

– Извольте открыть! – Сыщик снова стал колотить по крышке. – Хватит играться, мы с вами в конце концов не дети! То, что вы делаете, попросту смешно!

Еремеев отозвался спокойно:

– Не бережете вы, я вижу, свой ревматизм, Владимир Ильич – много времени тратите на пустую болтовню. А ведь чем скорее расскажете все, что меня интересует, тем скорее окажетесь в тепле… Однако вам, очевидно, надо собраться с мыслями. Что ж, я человек терпеливый, могу и подождать. Вы только скажите, сколько ждать-то. Если долго, то я, пожалуй, домой съезжу, побреюсь, ванну приму, а к завтрашнему дню подъеду – при вашем ревматизме, устраивает вас такая перспектива?

– Не говорите ерунды, – угрюмо сказал из подпола горе-сыщик. – Никуда вы не уедете. Без меня вам все равно не выбраться отсюда, ключ-то от входной двери у меня.

Дверь вправду была железная, сейфовая, такую плечом не вышибешь, но неужели бывший школьный учитель впрямь полагал, что благовоспитанность помешает его пленнику воспользоваться для выхода окном? Еремеев вполне твердо пригрозил:

– Если за ближайшие пять минут не созреете для откровенного разговора, сделаю так, как я сказал. – С этими словами он подобрал скомканную записку и перешел из темной прихожей в комнату.

Первая часть Нининой записки предназначалась и в самом деле не ему. В верхней части листка был довольно мастерски нарисован большой кукиш, а написанный под ним текст гласил:

Г-н Небрат.

Зная, что Вы не побрезгуете рыться в чужих карманах, оставляю это послание там, где Вы его, не сомневаюсь, найдете – в кармане у Дмитрия Вадимовича.

Имейте в виду, что своей настырностью Вы меня изрядно рассердили. Посему предупреждаю: если ваша гоп-компания не прекратит охотиться за мной, то всем вам скоро придется туго. А поймать меня вам все равно не удастся по причине острого дефицита серого вещества.

Настоятельно рекомендую внять моим словам, которые, как Вы, должно быть, знаете, я на ветер не бросаю.

Н. К.

Впрочем, ниже была приписка:

Уважаемый Дмитрий Вадимович!

Если сия эпистола все же каким-либо образом попадет к Вам в руки, то, во-первых, великодушно простите меня за фокус с газом – поверьте, это было вызвано необходимостью, а во-вторых, вспомните двенадцатую главу одной из тех двух книг, на которые Вы обратили внимание в моей библиотеке – это поможет Вам сообразить, как следует действовать дальше.

На какие же две книги он обратил тогда внимание? Ах, да, конечно! В первую очередь, разумеется, на свои собственные!

Что там было? Сборник рассказов «Баловни судьбы» и роман «Трубы Иерихона». «Баловней» надо отбросить, никаких глав там нет, а вот в «Трубах»…

Да, да, именно в двенадцатой главе главный герой романа Веня Ухтырский прочитывает текст, прогладив письмо утюгом.

Срочно нужен утюг! Где-то здесь он, без сомнения, должен быть, ибо недавно им пользовались – в комнате до сих пор пахло глажкой, а на брюках у Небрата были свежие стрелки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.