Страница 14 из 96
– Ну что? Мы так и будем обсуждать мою личную жизнь или приступим к делу?
Мне принесли пяльцы, нитки и иголки. Сегодня мы вышивали вензеля детского приюта на простынках и наволочках. У меня получалось неплохо, стяжки были ровными и аккуратными, вот только чего мне это стоило?! Когда внутри тебя кипит ярость, вышивание – это не самая лучшая затея, но раз уж я пришла, нужно играть свою роль до конца.
Леди Мёртв занималась благотворительностью. Ежегодно она тратила баснословные суммы на приюты, а так же на учебные заведения для детей, родители которых не могут оплатить им образование. Она устраивала благотворительные вечера, где собирала деньги. Я бывала на таких. Стоишь в дорогом платье и чувствуешь себя сволочью, слушая слезливую историю о дите. И ты откупаешь от этого чувства. Даешь денег, а по ночам себя успокаиваешь: «ты ведь помогла».
Я работала молча, изредка вставляя два-три слова в разговор, который тут же менял русло, стоило мне заговорить. Я чувствовала себя привидением в этой комнате. Безобидным призраком залетевшим на огонёк. Они то и дело поглядывали на меня, бросали взгляды, думая, что я не вижу. Больше всего бесила Дора.
После того как мы закончили работу, леди Мёртв всех пригласила к столу.
– Вы очень хорошо держитесь, – сказала мне леди Сара. – Это достойно уважения.
– Спасибо, – холодно поблагодарила я любовницу Императора.
– Не все в этой комнате ваши враги, – тихо сказала она, а потом добавила ещё тише:
– Боюсь, вы стали пешкой в чей-то игре. Будьте осторожны.
Голос у неё был мягкий, приятный. Она была леди из уважаемой семьи и в то же время любовницей, и только статус её любовника не позволял открывать придворным рот в её сторону.
Сердце колотило как бешенное. Слова её звучали искренне и почти выбили меня из колеи, но я взяла эмоции под контроль. Дома всласть пореву, выскажу зеркалу, всё, что я о них думаю, но дома.
Ко мне подошла фрейлина.
– Мне очень жаль вас, – сказала она, растягивая слова.
– Почему это? У меня есть всё, а у вас?
Девушка скривила губы, но ответила:
– У вас нет жениха.
Я рассмеялась и показала ей обручальное кольцо.
– Он всё ещё мой жених.
– Это не надолго, – всё так же любезно проговорила она. – К тому же, после такого скандала, Вильям впал в немилость Императору…
– Это проблема Вильяма, а не моя. Я Императору гадости не устраивала.
– Верно, – сказала она. – Но он уже никогда не будет вашим.
– Откуда такая уверенность?
– Его поймали, леди Черн. И он женится на принцессе: нравится вам это или нет.
– Посмотрим, – ответила я этой гадюке.
Хотя если в дело замешен Император, с ним тягаться будет тяжело. И как реагировать на слова леди Сары? Это ведь не протянутая рука помощи? Стал ли Вильям жертвой чей-то интриги? А если он предложит мне стать его любовницей?
Я чуть на ровном месте не упала от такой мысли.
Ужин в обществе этих дам прошёл спокойно. Я ушла последний и всё-таки увидела слезы леди Мёртв.
– Прости его, Олли, – просила она, вытирая щеки платком. – Мне очень жаль, что всё так вышло. Я так ждала вашей свадьбы, внуков, и Вильям тебя так любит, а теперь…
– Успокойтесь, леди Мёртв, – наставительным тоном попросила её, хотя сама сейчас пореветь не прочь.
– Прости его, Олли, – снова повторила она. – Прости.
Я открыла портал и вернулась в свой дом. Мама и брат ужинали в столовой. Дворецкий кивнул головой мне в холле.
– Принести вам ужин в комнату? – спросил Альбер.
– Нет, благодарю.
– Может быть чай и десерт? – продолжил свои попытки мужчина.
– Всё пытаетесь меня откормить, Альбер? – шутливо спросила я.
Он скромно улыбнулся.
– Несите ваш десерт, – сказала ему на лестнице.
Альбер поклонился и ушёл на кухню.
Я поднялась к себе в комнату, распустила волосы, сняла обувь.
Думала, что буду плакать, но слез не было. Была горечь от обиды, была и злость, неверие, грусть, а ещё обреченность. Всё в комнате напоминала о Вильяме. Вот только вчера он сидел за этим столиком, а потом всю ночь спал в моей кровати, говорил, что любит… а потом ушел к ней?
Одна часть меня кричала и вопила, что тут что-то не чисто! А другая… это было сомнение. Ведь он где-то пропадал целую неделю, хотя и был в городе. Но если у него отношения с принцессой, зачем тогда сделал предложение мне? Зачем остался на ночь?
Я посмотрела на кольцо.
Или он всё же меня любит, но… достала письмо, перечитала… изменились политические планы?
Ох, Вилли!
Зашел Альбер с подносом, поставил его на стол, сгрузил содержимое.
– Приятного аппетита, миледи, – сказал он, поклонился.
– Спасибо, принеси мне тарелки, – попросила его.
– Тарелки? – удивился он.
– Да, тарелки не из сервиза, а какие–нибудь глиняные, уродливые. У нас же есть такие тарелки?
– Есть, – подтвердил слуга. – Сейчас принесу.
Я нервно сжимала и разжимала кулаки, ходя туда–сюда по комнате. На меня то накатывал гнев, то тупое чувство моральной слабости, а затем снова злость. На себя, за то, что нюню распустила, на Вильяма – мог бы и предупредить, хоть бы словом или жестом намекнул на подобный исход событий! Злость на Императора, злость на придворных, которые с радостью разносили сейчас слухи по всему городу!
Зашла мама, в руках у неё было письмо.