Страница 63 из 71
- Да... За что? Почему? Это простой и в то же время дьявольски сложный для меня вопрос. Я чувствую, что права я в этой ненависти. Я слышу ее в сердцах простых людей. Это ведь очень давняя, древняя ненависть. Она с малолетства в сердцах у тех, кто тут рожден и вырос. Она привычна. И нема. Может, не будь меня, она бы никогда не обрела голоса. Когда-нибудь, не сейчас и не здесь, я расскажу вам мою историю. Для начала поверьте мне на слово, что я много испытала и знаю людей, я пережила любовь и смерть любимого человека и постигла смысл жизни настолько, насколько его способны постичь такие, как я. Я стала одинока и несчастна. После того, что случилось со мной, счастливыми не бывают. Но я поняла, что мир неизменен, что так было, есть и будет, не я первая, не я последняя, и научилась любить этот мир, принадлежать ему, дышать им. Иначе нельзя. Надо любить. Ненавидеть. Мстить. Ведь я человек. Я женщина. Я королева. Бог дал мне все это - время, землю, страсти. И когда я пришла в себя после всех бед, постигших меня, я решила наслаждаться жизнью. Да, черт возьми, наслаждаться! Сначала мне даже не нужна была власть. Может, она и никогда бы не понадобилась. Я жаждала покой, роскоши, я желала изливать блеск, великолепие, нести благоденствие...
Она подняла к нему лицо - доверчивое, исступленное, почти безумное...
- ...И имея за собой мое прошлое, столь прекрасное и столь тягостное, мою веру и мои знания - а я была учена, как хронист, - я пришла сюда за своим величавым лучезарным покоем. Короля я все-таки не любила, но это простительно, ведь правда? Он тоже был весь словно в огне, он ничего мне не рассказал, и я не знала, куда еду. Я ничтоже сумняшеся учила язык, на котором тут говорили купцы и вилланы. Потому что вельможи обращались ко мне на этом языке. Ладно бы они меня попросту презирали, как выскочку. Это можно понять. Я бы заставила себя чтить, и все. Но меня вообще не считали за человека... Как бы это объяснить... Ко мне относились так, как относятся к собаке. Даже, пожалуй, к собаке, если она умна, относятся с большей приязнью. А я была нелепым, надоедливым недоразумением. За меня, например, легко могли сказать: "Она глупая", "Она не поймет", "Ей не надо", "Ей ни к чему", "Она не захочет". Они не говорили этого мне в лицо. Только между собой. Я могла это слышать или не слышать - их не волновало. Ну кого волнует, если хозяин н гость обсуждают достоинства собаки? Просто они не понимали, как это можно спросить мое мнение о чем бы то ни было. Разве я способна ответить вразумительно? Ведь собака не обладает разумом. Они не подпускали меня к своему языку, Этарон, и к своим обычаям, к своей магии, как ту же собаку отгоняют от стола, если она попрошайничает, но бить ее при этом нельзя. Я понимаю - жена короля для вельмож почти всегда нечто вроде мебели в тронном зале. Но... дело было даже не во мне одной. Так же они воспринимали и вообще всех, кто не Этарет! Рядом с ними был целый мир... И они, ничего о нем не зная, смели судить, что я пойму, а что не пойму.
Они сделали людей подобием бессловесных животных, вбили им в голову, что Этарет лучше, умнее, сильнее. Это длилось веками, и никто не сомневался, может ли быть иначе. Как они пре-зи-ра-ли этот мир! Князья Света! Да если бы они такими вправду были! Вот ведь что меня бесило! Они были такие же, как я. Такие же дети этого мира. Так какое же, черт побери, право имели они его презирать?! Теперь они рыдают и молят о пощаде. А я частенько смотрю, как они вылизывают пол под ногами палачей. Теперь им стало зазорно, что их враг - просто женщина, и они стали говорить, будто я одержима неким безликим злом. Они не хотят, чтобы их побеждал человек. Это их унижает! Но так будет, потому что невозможно отвергать ту жизнь, которая нам дана. Должно быть, Бог вложил мне в сердце ненависть к Этарет, чтобы все вернуть на свои места. Это очень тяжело. Это непонятная ненависть. Мне иногда кажется, что я ненавижу их беспричинно. Приходится постоянно оправдываться перед самой собой, перед всеми, кто близок. Таких, правда, мало, очень мало.
- Я ваш слуга навеки. Располагайте мною, ваше величество. Моя мудрость смиренно склоняется перед вашим дерзновением.
- Не надо смиряться - это не очень полезно. - Она оскалила в усмешке чуть желтоватые зубы: - Теперь вы много про меня знаете. Хотя и не все. Но и я тоже хочу спросить: поскольку вы назвали себя моим слугой, значит, вас привлекли вовсе не добродетели мои... но что же?
- Ваше дерзновение. Я мыслю себя ступенями вашего величия, по которым вы взойдете, сжав в руке скипетр власти и меч правосудия.
- Красиво сказано. Расскажите мне о себе, что сочтете возможным.
- Я не знаю, насколько вы осведомлены...
- О вашей жизни и вашем горе, об Иоранд, вашей сестре, о Гино Фрели и короле Одо я знаю, так что вам нет нужды предаваться этим горестным воспоминаниям.
- Хорошо. Тогда я скажу вот что: я государственник, и более, чем когда бы то ни было ранее. Держава - вот единственное детище, которому я способен стать и родителем, и повивальной бабкой. Сильная страна, где добродетелью станут верная служба правителю и гордость за отчизну, - вот мой идеал государства с ранней юности, и в Эманде я нахожу исполнение своих мечтаний. Взгляните на королевства, соседствующие с вашим, - все они погрязли в грошовых интригах, оцепенели. Только вы движетесь вперед безостановочно и страстно, только вы закладываете основы грядущего могущества!.. Я уже говорил, что готов стать вашим помощником и слугой. И повторю еще раз. В вас - сила. Сила нового времени, не омраченная памятью прошлых неудач. Вот вам мое сокровенное признание. Этим мыслям я когда-то принес в жертву все, что мне было дорого. Простите, я говорю много и путано.
- Нет, я понимаю, я прекрасно вас понимаю. И обещаю: вы займете очень высокий пост. Канцлерский. Это как раз по вам - канцлер Эманда. Только это произойдет не сразу. Я хочу поглядеть на вас в деле. Для начала вы получите пост советника. Это не высоко и не низко, и позволяет постоянно находиться возле меня, разве что иногда отлучаясь по делам в провинции. Никто не обвинит вас, что вы берете не по чину, потому что советником становится каждый второй, уж коли он попал ко двору, поэтому у вас даже не будет врагов.