Страница 10 из 11
В сказках Топелиуса никогда не торжествует зло, а описание страданий не повергает в уныние. В «Ласточке из Египта», например, рассказчик с тоской размышляет о том, что после смерти человек исчезает бесследно. Но уже через мгновение его мысли принимают другое направление: «Надо любить Бога за все и оставаться молодым в душе. Тот, кто следует этому, походит на дерево: после каждой суровой зимы, когда опадают листья, наступает весна, новая, молодая, и почки распускаются. И что же, если мы и умрем? Ведь мы не умрем, и то, что в нас есть лучшего, лишь вступает в новую жизнь: после короткой зимы для души нашей наступает вечная весна».
Герои С. Топелиуса живут в прекрасном Божьем мире. Особенно ярко это показано в сказках «Святая ночь», «Солнечный луч в ноябре», «Береза и звездочка», «Канун Иванова дня». В последней есть строки, напоминающие сказку Г.Х. Андерсена[16].
«Колокол»: «Среди лета во всей природе совершается служение Богу, и тогда целый лес представляется храмом Божиим: над ним с небесного свода сияет лучезарное светило, там звонят голубые колокольчики, <…> а маленькие птички своими слабыми голосами беспрерывно распевают псалмы во славу Божию <…>
И птичьи псалмы имеют слова, но не каждый их понимает. Эти слова переняли птички от Божьих Ангелов, и эти слова говорят: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение».
Глава 2
Литературные сказки XX века
Л. Кэрролл, А.А. Милн, Д. Биссет, К. Грэм, Л.Ф. Баум, Д. Родари, Доктор Сьюз и другие
Удивительный мир предстает перед нами в сказках английского писателя Льюиса Кэрролла (1832–1898)[17] «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье»[18].
Все вещи в нем узнаваемы, но в то же время как будто перевернуты вверх ногами. Законы здравого смысла, обычная логика в мире Кэрролла не действуют. В его сказках царит путаница и бессмыслица, в которой вот уже второй век разбираются самые разные читатели. Как верно заметил английский писатель XX века Гилберт Кит Честертон о Кэрролле: «Он не только учил детей стоять на голове; он учил стоять на голове и ученых». Кэрролл помогает своим читателям, маленьким и большим, на время отдохнуть от забот повседневности и преодолеть ограниченность рассудка, раскрепоститься и почувствовать себя свободными, увидеть мир заново.
Кэрролл погружает читателей в атмосферу праздника, которым являются, по справедливому замечанию Г.К. Честертона, его произведения. Его книги не учат детей ровным счетом ничему, они бесполезны, но в этом-то и заключается их польза. Сказки Кэрролла передают читателю чувство радости, безграничного удивления перед каждой частицей мироздания. А ведь именно с таким чувством встречают каждый день своей жизни маленькие дети. Так Алиса постоянно удивляется всему, что видит вокруг в Стране Чудес.
В статье «Алиса на сцене» Кэрролл писал: «Какой же ты была, Алиса, в глазах твоего приемного отца? Как ему описать тебя? Любящей, прежде всего любящей и нежной… а затем учтивой – учтивой по отношению ко всем, высокого ли, низкого ли рода, величественным или смешным, Королеве или Гусенице, словно сама она была королевской дочерью, а платье на ней чистого золота, и еще доверчивой, готовой принять все самое невероятное с той убежденностью, которая знакома лишь мечтателям, и, наконец, любознательной – любознательной до крайности, с тем вкусом к жизни, который доступен только счастливому детству, когда все ново и хорошо, а Грех и Печаль всего лишь слова – пустые слова, которые ничего не значат!»
Именно с образом Алисы, по справедливому замечанию Н. Демуровой, связана главная тема книги – тема тождества человека самому себе. Главный вопрос «Алисы» – тот, который задает девочке Синяя Гусеница: «Кто ты?» На него Алиса ответить не может, и он остается в сказке открытым. Ведь на вопрос, кто есть человек, может ответить лишь Тот, Кто его создал. Несмотря на все превращения, путаницу и нелепицы, Алиса ничуть не меняется, и в конце сказки она продолжает оставаться собой.
Нельзя согласиться с Н. Демуровой, которая отсюда делает вывод об арелигиозности Кэрролла. Разве чувствовать, понимать, что ты – это ты, не удивительная радость и разве в этом нет религиозного смысла?
Когда заканчиваешь чтение сказок Кэрролла, невольно задумываешься о той Стране Чудес, которая совсем не похожа на парадоксальный мир, нарисованный писателем. О той стране, у которой никогда не будет конца и где человек узнает ответ на вопрос: «Кто ты?»
Традицию парадоксальной литературной сказки продолжает английский писатель Алан Александер Милн (1882–1956). В сказке «Винни-Пух и все-все-все» он рисует мир безоблачного детства, в котором человеку доступны удивительные мгновения, когда, по выражению героя сказки, Кристофера Робина, «просто гуляешь, слушаешь то, что никто не слышит, и ни о чем не заботишься».
Герои этой книги постоянно играют (что неудивительно, ведь они сами – игрушки) вместе с Кристофером Робином: кого-нибудь выслеживают, что-нибудь ищут, просто ходят в гости друг к другу или же организуют «искпедицию» к Северному Полюсу. Не что иное, как веселая игра, и стихи Винни-Пуха, недаром он сам говорит, что «самый лучший способ писать стихи – позволять вещам становиться туда, куда они хотят». Медвежонок убежден, что «поэзия, кричалки – не такие вещи, которые вы находите, это вещи, которые находят на вас; и все, что вы можете сделать, – это пойти туда, где они могут вас найти».
И во всей сказке торжествует эта парадоксальная логика. Винни-Пух недаром говорит: «Кролик – он умный!.. У него настоящие мозги. Наверное, поэтому-то он никогда ни чего не понимает». Медведь, у которого голова сделана из опилок, в сказке Милна понимает намного больше, чем рассудительный Кролик с настоящими мозгами.
Есть в сказке Милна и по-настоящему грустные сцены. Изумительная по своему остроумию книга заканчивается пронзительной сценой прощания Кристофера Робина с детством. В ней присутствует ощущение того, что все на земле (в том числе и детство) имеет свой конец. Но образ детства остается с человеком навсегда. «Что бы ни случилось в жизни, здесь, в зачарованном месте на вершине холма в Лесу, маленький мальчик будет всегда, всегда играть со своим медвежонком».
Сказки английского писателя Дональда Биссета (1911–1992) адресованы прежде всего маленьким детям, для которых основным занятием является игра. Поэтому странное поведение персонажей (а Биссет продолжает традиции Л. Кэрролла и А.А. Милна) объясняется тем, что они просто играют, как дети. Дракончик использует свой огонь, чтобы кипятить бабушке чайник, мальчик и тигр вместе гуляют и рычат друг на друга, лондонский туман мечтает посмотреть парад и переписывается с английской королевой, а носорог Сэми больше всего на свете любит печенье и ночью не может уснуть из-за крошек.
Персонажи веселых сказок Биссета, известные в России по сборнику «Забытый день рождения», по-детски доверчивы и добры, кем бы они ни были: людьми, животными, птицами, насекомыми или чем-нибудь другим. В этих сказках нет места злу, и конец всегда хороший. Поэтому поросенок Икар, подобно одноименному герою из греческой мифологии залетевший слишком высоко и опаливший свои крылья о солнце, не погибает, как его тезка, а бежит домой, к маме. Она же утешает его: «Не огорчайся, мой маленький Икар, ведь ты все-таки летал!», крепко обнимает и угощает чаем с пирожным и джемом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
16
С. Топелиус сознательно продолжает традиции Г.Х. Андерсена, многие его сказки даже можно назвать прямым подражанием великому сказочнику («Флюгерный петух», «Кувшинка» и др.). Не имея глубины художественного таланта Андерсена, полностью следуя его линии в творчестве, Топелиус не уступает ему в глубине веры.
17
Сказки Л. Кэрролла оказали огромное влияние на сказку XX века, поэтому о них речь идет в этой главе.
18
Сказки Л. Кэрролла существуют на русском языке в различных переводах. Маленьким детям лучше читать пересказ Б. Заходера, для детей постарше рекомендуем более точный перевод Н. Демуровой.