Темные тропы

Лена появилась в его кабинете как раз в момент расставания с киевским гостем и своим приходом положила конец встрече. Гонец быстро распрощался и ушел, а Николай по своему обыкновению облапил ее и предложил выпить.

– Я сильно влипла, Коля, – умоляюще глядя на него снизу вверх, проговорила Лена, но Буздырь, видно не желая омрачать так хорошо начавшийся день, только рассмеялся:

– Забеременела, что ли?

– Если бы… – Она с опозданием начала соображать, говорить или не говорить Николаю об ограблении. Пожалела, что заранее не приготовила правдоподобную легенду, но времени на раздумывание не было, и Лена попросту расплакалась.

– Давай вначале выпьем. – Буздырь насильно усадил Лену за письменный стол, разлил коньяк по рюмкам и одну из них вставил ей в руку. – Хватит реветь. Пей, а то разговора не получится. Терпеть не могу, когда бабы сопли распускают.

– Мы с Сергеем и Антоном стащили миллион баксов, – размазывая тыльной стороной ладони слезы, начала Лена. У Николая от этих слов лицо сразу сделалось серьезным, а в глазах попеременно замелькало недоверие и уважительное внимание. Он тут же расположился на противоположной стороне стола, налил себе еще коньяку, залпом выпил и переспросил:

– Что вы с Сергеем и Антоном стащили?

– Миллион баксов, – повторила Лена и, отпив из рюмки, пересказала основную часть истории, опустив при этом два, на ее взгляд, самых щекотливых эпизода.

– Так он что, вас кинул? – дождавшись окончания рассказа, спросил протрезвевший Буздырь.

– Он меня бросил как последняя тварь! – распалившись, ответила Лена. Нетвердой рукой она сама наполнила свою рюмку и продолжила: – Я не знаю, где он. Едет сейчас куда-нибудь с чемоданом денег, а я все… У меня ничего нет. У меня даже дома нет. Этот козел, Сергей, завалил все дело. Пока он, сволочь, телился, пришел этот… заместитель директора. Пришлось его…

– Замочили?! – не веря своим ушам, воскликнул Николай.

– Не знаю, – жалобно простонала Лена. – Он так… так сильно корчился. Может, и умер.

– А где муж-то? – спросил Буздырь.

– Понятия не имею, – изменившимся голосом с неприязнью произнесла Лена. – Мы разбежались, договорились потом встретиться. А чего теперь встречаться? На кой он мне нужен?

Некоторое время оба молчали. Рассказывая, Лена по второму разу пережила все случившееся, но уже без трезвого беспросветного трагизма. Николай же никак не мог придумать, что делать с этой опасно засвеченной гостьей. С одной стороны, ему хотелось провести с ней вечер и ночь, с другой – непонятно было, чем эта встреча закончится: возьмут ее, достанется и ему, и неизвестно, кому больше.

– Не ожидал, Ленок. От тебя не ожидал, – несколько ошарашенно проговорил Буздырь. Он выпил еще рюмку коньяка, пососал ломтик лимона и с отсутствующим видом промолвил: – Трудно его будет найти. Вы договаривались через Турцию?

– Через Турцию или Финляндию, – пьяно ответила Лена.

– Значит, через Китай пойдет… А может и через Владивосток в Японию. Хорошо бы его отыскать, – мечтательно глядя в зарешеченное окно, сказал Буздырь.

– Найдешь, деньги пополам, – внезапно оживилась Лена и, икнув, прикрыла рот ладонью.

– Ух ты моя сладкая! – рассмеялся Николай. – Не беспокойся, Ленок, поделим. Фотография его есть?

– Нет. С собой нет. – Лена покопалась в сумочке, достала ключи от квартиры Скоробогатова и бросила на стол. – У него дома должны быть. Только я туда не поеду.

– Естественно, – усмехнулся Буздырь. – Ну иди, поспи на диванчике. Вечером посидим в зале. Не бойся, твои знакомые сюда редко заявляются. А потом поедем на одну квартиру, кореш по европам гуляет, а ключи мне оставил – цветы поливать.

Николай помог Лене добраться до комнаты отдыха, уложил ее на диван и прикрыл пледом.

– Спасибо, Коля, – размазывая пьяные, черные от туши слезы, проговорила Лена. – Ты настоящий мужик. Я не знаю… что бы я делала. Куда идти? Все к черту… Вся жизнь…

– Спи, я тебя разбужу.

Лена закрыла глаза и мгновенно уснула глубоким сном.

Проснулась она сама, и не от шума или какого другого раздражителя, а от ужаса. Ей приснился кошмар, в котором участвовали все те же Антон, Сергей и некоторые банковские служащие, но сюжет был совершенно иным: Лена лежала привязанная к кушетке, а они по очереди насиловали ее и били чем попало по лицу. Особенно старались Сергей и Александр Гаврилович, которые тыкали в нее кухонными ножами и рвали на ней волосы. Лена пыталась звать на помощь, но у нее ничего не получалось, и только открыв глаза, она наконец услышала свой голос, потому что пробудилась от собственного крика.

Возвращение к действительности принесло облегчение только на несколько секунд, пока Лена не вспомнила, как она оказалась в ресторане у Буздыря. Спустив ноги на пол, она обхватила голову руками и, раскачиваясь словно правоверный мусульманин во время намаза, завыла в голос. За этим печальным занятием ее и застал вернувшийся Николай.

– Все горюешь? – бодро спросил он. – Ничего, Ленок, пробьемся. Бог даст, мы твоего красавчика отыщем. Вряд ли он полезет через горы, а на пропускном пункте его наши люди аккуратненько так, без лишнего шума возьмут.

– Да, – перестав плакать, хриплым со сна голосом сказала Лена. – Только меня к тому времени уже загребут и посадят за решетку.

– Да брось ты, спрячем мы тебя. Отсидишься, документы сделаем, и уедешь ты в теплые страны клеить миллионеров из высокоразвитых капиталистических государств. А пока давай-ка умойся. – Он взял ее за плечи, поднял с дивана и подвел к настенному зеркалу. – Посмотри на свой фейс. Теперь понятно, почему тебя твой Ромео кинул? – Буздырь расхохотался собственной шутке, а Лена взглянула на свое отражение и увидела жалкое взъерошенное создание с чумазым, как у Золушки в начале ее карьеры, лицом.

– Боже мой, где моя сумка? – закрывшись ладонями, воскликнула она.

– Наводи марафет, я через пятнадцать минут за тобой зайду, – распорядился Николай и оставил ее одну.

На восстановление красоты Лена потратила больше часа, но Буздырь не торопил гостью. Заходя, он лишь снисходительно посмеивался, хлопал ее по попке и удалялся по своим делам. Спокойная уверенность Буздыря и привычное занятие макияжем умиротворили Лену настолько, что утренняя трагедия показалась ей пригрезившейся, и из комнаты отдыха она удалилась с чуть виноватой улыбкой, которая очень ей шла.

В зал Лена вошла не сразу. Она остановилась в дверях и довольно долго разглядывала посетителей. Все они, за исключением знакомых официантов, выглядели подозрительно: и те, которые пришли сюда в костюмах и галстуках, и особенно публика в джинсах или мятых брюках. Незаметно для себя Лена принялась изучать интерьер зала. Она бывала здесь много раз, но редко обращала внимание на убранство ресторана и только сейчас заметила, что «Буревестник» за последние два года довольно сильно устарел и как-то обветшал. Его безвкусная имперская вычурность с несмываемым клеймом общепита сразу бросалась в глаза и вызывала не ностальгию по ушедшим временам, а музейное удивление – неужели же такое было? Правда, за тот же отрезок времени Лена побывала в нескольких новых ресторанах, которые были отделаны в современном европейском стиле с непременным российским перебором. Возможно, поэтому, на фоне уютных закутков по-европейски «Буревестник» выглядел, как спившийся, но не потерявший достоинства актер в кругу своих более молодых собратьев.

Николай усадил Лену в самый угол, спиной к залу, а сам пошел отдавать какие-то распоряжения официантам. Начальный этап ресторанных игрищ ему никогда не нравился – оркестр разминался, посетители только приступали к трапезе, и в воздухе господствовали звон вилок да треньканье посуды.

До пятой рюмки Буздырь, как правило, был вялым, мало говорил и рассеянно шарил взглядом по залу в поисках знакомых или просто чего-нибудь необычного. Он ждал праздничного настроения, лепил его как снежную бабу, а затем всецело отдавался ему. Но сегодня был особенный день. Рассказ Лены отбил у Николая охоту напиваться, он постоянно уходил к себе в кабинет, с кем-то созванивался, а потому его подружка большую часть вечера провела одна.