Страница 3 из 5
Святой Кирилл
И, расставаясь с жизнью, с людьми, с той земной великой Церковью, для которой он так потрудился, об одном думал отходящий – об участи своего дела: сохранят ли они во всех искушениях чистоту и целостность веры?.. Дни проходили, вечность приближалась, и Константин облечен был в схиму с именем Кирилла, под которым он и известен православному миру. В последний день своей жизни помолился он Богу горячей мольбой.
«Господи Боже мой, – молился он. – Ты составил ангельские чины и бесплотные силы, Ты распростер небо и основал землю, и все существующее из небытия призвал к бытию. Ты всегда и везде слушал волю боящихся Тебя и хранящих заповеди Твои. Услышь молитву мою и сохрани верное Твое стадо, к которому Ты приставил меня, неключимого и недостойного раба Твоего.
Избавь его от всякой безбожной злобы и от еретических учений, хулящих Тебя. Возрасти во множестве Церковь Твою, и в единомыслии сплоти людей Твоих, в истинной вере и правом исповедании, ибо это – Твой дар. Ты принял нас недостойных на дело проповедования Твоего Евангелия, и тех, кого Ты дал мне, я передаю Тебе. Устрой их сильной десницей Твоей, покрой их кровом крыл Твоих, чтоб все хвалили и славили имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа, во веки. Аминь».
Скрыты для людей навеки помыслы отошедших праведников… Но если прозревший взор в минуту разлучения души с телом видит грядущее, быть может, пред взором апостола славян в последний его час встала далекая еще в будущем необозримая великая страна. Множество светлых храмов сияло по ней, и торжественная песнь православных колоколов неумолчно неслась над ее просторами; вились длинными лентами, как ее светло-струйные, многоводные реки, блистая хоругвями и окладами чудо-творных прославленных икон, шли по ней крестные ходы; среди зелени ее задумчивых, дремучих лесов, поднимались белые стены и золотые маковки монастырей; зорко глядели вдаль святые вожди той земли, населял ее терпеливый, смиренный народ Богоносец, и невидимо ходил по той земле, благословляя, Христос.
Мученик Кодрат Никомидийский
(10-е марта)
В царствование Римского императора Декия, в Никомидии жил ревностный христианин Кодрат. Он был известен и знатностью рода, и прекрасной внешностью, и богатством, а больше всего – благочестием и добрыми делами своими.
Когда император воздвиг гонение, и множество христиан, схваченных в окрестных городах, были заключены в Никомидии, а многие бежали от мучителей в пустыню, в это время Кодрат бесстрашно обходил темницы, утешал и служил именем своим заключенным христианам и увещевал их дерзновенно переносить страдания, напоминая о вечном воздаянии.
Назначен был день суда над христианами, и царский сановник Перенний воссел среди площади и повелел собранным пред ним христианам каждому назвать свое имя. И при этом повелении невольный страх охватил некоторых верующих и сказался во внезапной бледности лиц.
Кодрат стоял на площади как зритель и видел смущение, произведенное голосом игемона.
Боясь за своих единоверцев, чтоб страх мук не привел их к измене, распаляемый ревностью о Боге, он громко воскликнул: «Называемся мы христианами; саном – рабы Господа Иисуса Христа, невидимого Бога; а град и отечество наше – небо, куда вселяет Бог уповающих на Него. Вот тебе ответ!»
С удивлением внимал Перенний бесстрашным словам Кодрата, и когда тот умолк, приказал схватить его и поставить перед собой. Но Кодрат сам, расталкивая толпу, спешно приблизился к гонителю и стал перед ним. Весь народ не отрывал глаз от мужественного исповедника, а он осенил себя крестным знамением и вещал: «Вот, не насилием, а сам, по своей воле, пришел я к тебе сказать слово о моей братии и вооружиться против диавола. Твори скорей, что замыслил, и узнай, что мы – непобедимые воины Христовы».
Перенний вопросил Кодрата об имени его, но, умалчивая пред игемоном о знатности своей, исповедник назвал себя снова «христианином».
Пораженный благородным видом Кодрата, игумен стал прельщать его земными благами, чтобы он поклонился богам, но исповедник с великой силой отверг это предложение и произнес хулы на богов. Тогда мучитель велел бить его воловьими жилами и требовал, чтобы он назвал себя. Молча стоял под ударами Кодрат, и только через других мог, наконец, игемон узнать его имя. Он немедленно прекратил испытание и укорял мученика за то, что скрыл свое знатное имя и обесчестил это имя тем, что он христианин. На новые увещевания игемона так же бесстрашно отвечал Кодрат, и тогда опять начались мучения. Палачи сменяли один другого, устав наносить удары, кровь текла потоком, и мясо падало кусками на землю. А мученик громко молился: «Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, давшему мне страдать за Тебя. Исполни меня Духа Святого Твоего и утверди меня сохранить мне веру мою непоколибимо. Будь помощником мне. Ныне время помощи Твоей, ныне час заступления Твоего. Прославь во мне имя Твое и приведи меня к Небесному Отцу Твоему!»
День склонился к вечеру, и Кодрата с прочими христианами ввергли в темницу, где он пробыл много дней.
Кучи гвоздей были рассыпаны вместо ложа, и тяжелый камень навален на грудь, и тяжелые железные полосы на руки и ноги. И с помощью благодати Божией мученик терпел эти страдания, которые казались выше сил человеческих.
Прошло много дней. Перенний, находившийся в Никее, велел прислать к себе никомидийских мучеников, чтобы принудить их к жертве. Храм был полон; игемон ждал, когда ввели христиан. Впереди шел чудесно исцеленный Христом Кодрат, сияя свежестью сил и радостным выражением лица.
С ужасом взирал игемон на проповедника; но, придя в себя, опять стал уговаривать его принести жертву богам.
«Смотри, – говорил игемон, указывая на некоторых слабодушных, изменивших от страха вере. – Смотри, сколько христиан принесли жертву. Что же, ты считаешь себя лучше их всех?»
«Да, – отвечал Кодрат. Я лучше всех, отступившихся от Господа и Создателя своего».
Вслед за тем мученик просил развязать его. Думая, что он наконец склонился к идолопоклонству, игемон разрешил, но мученик, оставшись свободным, устремился к идолам, свергнул их с пьедесталов и разбил.
Разгневанный игемон приказал повесить мученика среди храма и строгать острым железом.
В невыносимых угрызениях совести стояли отрекшиеся веры христиане, и среди мук Кодрат обличал их, грозил вечным осуждением и увещевал покаяться. Тогда от слов и от живого примера мученика решимость возродилась в них, и, пав перед ним на колени, они молили его научить их.
Великой радостью исполнился мученик, видя их слезы, и сказал им: «Дерзайте, братья! Милостив Христос Господь. Припадите к Нему, рыдая и каясь; станьте крепко во исповедании Христовом и кровью своей очистите грех свой!»
Все они поверглись тогда на землю, в великой тоске жгучего раскаяния и, посыпав пеплом голову, били себя в грудь каменьями. Так силен был плач их, что на него стеклась вся Никомидия – и вся удивлялась их новому мужеству.
Кодрата стали за то опалять горящими свечами по строганным ребрам, а он молился, да благоприятно примет Бог вновь обратившихся к Нему.
И в конце воскликнул он: «Возьми душу мою за их грехи, но помилуй их!»
И когда раздалась эта молитва любви, палачи пали на землю и светлое облако сошло на Кодрата и на христиан, за которых он молился. А повсюду вокруг на язычников спустилась тьма, и ужас объял их; казалось, что весь город вдруг рухнет. Все молчало пред этим таинством природы, и в этом молчании христианская дружина слышала лики ангелов, славивших Бога. И когда разошлась тьма, висевшая два часа, язычники стали видеть небесный свет.
Кодрат опять был заточен в темницу. Наутро игемон велел всех христиан развести по их городам и там предать сожжению, а Кодрата пока водить за собой.
Когда игемон дошел до Анамии, и Кодрат снова отказался принести жертву богам, игемон недоумевал, какое изобрести ему мучение, потому что тело страстотерпца было почти все сострогано, и оставались одни кости. Мученика бросили в глубокий ров, наполненный гадами, но он пребывал там без вреда. Тогда игемон взял его с собой дальше, в Кесарию. Снова он стал мучить его тут, и, пораженный силой его, воскликнул, что Кодрат обладает бесами.