Тайна озерной ведьмы

Урод. Он не человек, он просто урод.

Рыдания разрывали мою грудь, пока некромант и боевик рассказывали ректору о том, как прибыли по моему сигналу о помощи, как увидели изуродованное тело Ливи, как я кричала и плакала, а Вильгельм Дауканс держал меня и не подпускал к её телу.

В какой-то момент я поняла, что сижу на земле, зажимая себе рот обеими руками. Слёзы обжигали кожу лица, заливали шею и намочили ворот спортивной кофты. А моё сердце…

Оно погибло тогда вместе с ней. Она ушла и забрала его с собой.

Она ушла… остались только я и моя боль, не утихающая с годами. Боль, которую невозможно было заглушить. Боль, из-за которой я не могла спать ночами, просыпаясь от собственного крика. Боль, что душила без жалости и сострадания.

Единственное, что я могла сделать для человека, которого не успела спасти — отомстить. Я должна была, просто обязана доставить Вильгельму Дауканс такие мучения, о которых он и думать не смел. Я должна заставить его страдать. Должна сделать так, чтобы ему от себя самого стало противно.

А потом я убью его. И пусть меня за это казнят, я не позволю этому уроду портить человеческие жизни.

— Кто сделал это? — Авересу история совершенно не понравилась, его голос был глухим от потрясения.

— Зверь, — Онэм усмехнулся, демонстрируя всё своё отношение к этой версии.

— Лорд Дауканс лично провёл расследование и подтвердил, что нападение было совершено диким зверем, — голос Аэрема был точно таким же — скептическим и со злой насмешкой.

Он тоже не верил в это.

— Вы говорите так, будто считаете иначе, — заметил лорд Аверес.

— Мы видели раны, лорд ректор, — с легким намёком на укор ответил боевик, — звери такое не делают.

— Тогда кто? — мрачно вопросил глава академии.

Мы все знали это. Все четверо. Но если ректору нужно было лишь подтверждение, а мне нельзя было себя выдавать, то оба декана понимали всю серьёзность происходящего и благоразумно промолчали. У Вила везде уши, об этом знают лишь немногие, мужчины входили в число тех немногих. И они оба понимали, что будет, если обвинить главнокомандующего короля в убийстве адептки. Их просто уберут как нежелательных свидетелей.

— Вы же всё понимаете, — совсем тихо произнёс некромант и добавил что-то ещё, но я не услышала.

Дальше они все разговаривали совсем тихо, подходить ближе я не рискнула.

С трудом поднявшись на ноги, стараясь не издавать никаких звуков, я развернулась и поплелась прочь, старательно пытаясь больше не плакать. Слёзы высохли и теперь лицу было холодно, но щёки всё равно пылали.

22

Я не отслеживала своего передвижения, просто бездумно брела вперёд, глядя себе под ноги, пока не оказалась у дальнего конца парка.

Золото и зелень листвы смешались. Под ногами хрустели веточки и опавшие листья, на ветках негромко пели ещё не улетевшие птицы. Тихо и одиноко.

Смахнув с низкой скамейки листики, я осторожно присела на самый краешек, вытянув ноги и задумчиво их рассматривая.

Такие худые. Раньше они были стройными, как у Ливи, но в последние два года я сильно похудела. Очень сильно. У меня теперь рёбра просвечивают сквозь кожу, руки и ноги стали совсем тоненькими, выпирает ключица и косточки на бёдрах, даже щеки впали.

Наверно, со стороны я выглядела потрепанной жизнью. Профессора были правы, мои глаза всегда были печальны. Я понимала, чего хочет Вильгельм, и понимала, что он ни за что не успокоится. Можно было просто отдать ему кулон, но… как-то раз я случайно услышала его разговор с каким-то мужчиной. Тогда он сказал, что для надежности нужно избавиться от всей моей семьи, в том числе и меня. Но только вначале он хотел поженить нас, чтобы всё моё состояние перешло ему — кулон тоже.

Так что теперь этот опасный артефакт был единственной гарантией моей жизни.

Пошевелив носками, я немного попинала листву, потом поднялась, пошвыряла её в разные стороны уже с большим воодушевлением, всё думая, думая, думая…

Что делать? Вот что мне делать? Да, хорошо, задумала убить Вила. Просто отлично! Осталось только подождать пару лет. Но что мне делать всё это время? Не могу же я сидеть просто так, пока он убивает всех вокруг меня!

Может, отдать ему кулон? Глядишь, он его убьёт. Или Вил уничтожит артефакт. Хоть от одной опасной вещи я избавлюсь. Главное, чтоб перед этим не избавились от меня.

Или же я могу пойти к ректору и попросить у него помощи. Но как это будет выглядеть? Он и так сделал для меня многое, а я… Будет просто нечестно просить его о чём-то. Верно?

Но лорд Аверес за многие года был единственным, кто осмелился противостоять Вильгельму. Я же совершенно не знаю нашего ректора, а вдруг он брат короля и ему вообще бояться нечего? Это было бы просто шикарно, хоть и немного страшно.

Но что, если мне помочь ему? Тогда бы у Авереса была возможность обосновано обвинить Вильгельма. Возможно, его бы даже казнили. И это произошло бы намного раньше, чем через несколько лет.

Рискнуть и довериться или молчать и делать всё самой?

Что, если ректор пострадает или даже погибнет из-за меня? Что мне тогда делать?

А если погибну я сама, то делать уже ничего не придётся.

Тьма!

— Ивена?

Я подпрыгнула от неожиданности, лихо развернулась и с удивлением воззрилась на хмурого ректора. Зачем он пришёл? Как нашёл меня?

— Что вы здесь делаете? — спросила я немного враждебно.

Лицо ректора помрачнело ещё сильнее. Поджались губы, глаза чуть сощурились. Сложив руки на груди и окинув меня ещё одним взглядом с ног до головы, он решил меня упрекнуть:

— Я почувствовал ваше присутствие на полигоне.

Почувствовал?! Как он это сделал? Наверно, что-то изменилось на моём лице, потому что мужчина тяжело вздохнул и с нотками раздражения пояснил:

— Почувствовал ваш запах.

Теперь мне было не просто волнительно — мне было страшно. Если он мой запах чувствует… Тьма, это отвратительно! Это ненормально и дико. Я же не чувствую его запах. По крайней мере не тогда, если он случайно проходит мимо.

Я немного покраснела, что, естественно, не укрылось от внимания лорда Авереса.

— Вы плакали, — напомнил он с… жалостью.

— Вот только не надо меня жалеть, — нервно попросила я его.

— А если мне хочется вас пожалеть? — провокационно спросил он и вдруг оказался совсем рядом.

Настолько близко, что я практически утыкалась носом в его грудь.

— Вы что делаете? — смутилась я от такой близости и попыталась отойти назад, но мне этого не позволили, положив руки на мои плечи и мягко, но крепко удерживая на месте.

— Ивена, вы же прекрасно всё понимаете, — прошептал он хриплым голосом, склонившись к самому моему лицу.

В нос проник исходящий от него тонкий свежий аромат. Свежий, как листва в дождливую погоду в сердце бескрайнего леса. И чуть-чуть холодный, как запах снега в горах.

— Что понимаю? — испуганно прошептала я, подняв голову и заворожено глядя в его глаза.

Они будто затягивали меня в головокружительный омут цвета неба.

— Вы мне нравитесь, Ивена, — произнёс лорд ректор, — вы мне очень сильно нравитесь.

Он склонился ещё ближе и, кажется, собирался вот-вот меня поцеловать! Меня! Лорд ректор!

Но этого не произошло. Вместо того чтобы наклониться ещё капельку ближе, он выдохнул, опалив моё лицо своим жарким дыханием, и отстранился, чтобы отойти на шаг назад и добавить оттуда:

— Именно по этой причине я не буду вас ни к чему обязывать. Если я смогу вызвать вашу ответную симпатию, я буду безумно счастлив. Если же нет… я пойму и отступлю, — он высказал всё это совершенно спокойно, только лишь глаза стали насыщенного выразительного синего цвета, — Надеюсь, вы не передумали насчёт нашего сегодняшнего ужина?

Я после всех этих заявлений стояла невероятно потрясенная и совершенно не знала, что мне теперь делать и говорить. Оказалось очень сложно поверить в то, что я нравлюсь нашему лорду Авересу. Это так удивительно и немного нереально. А ещё…я… кажется, он мне тоже нравится.