Тайна озерной ведьмы

21

Полигон был пуст, что меня невероятно удивило. Всё же учебное время, здесь должны быть адепты. Может, они в ангаре? Сомневаясь в этом, я осторожно прошла к железной двери, и только собиралась её открыть, чтобы проверить своё предположение, как услышала негромкий голос лорда Авереса:

— Неужели у неё никого не осталось?

Я закусила губу и невольно отступила на шаг назад. Встречаться с ректором не хотелось, мне всё ещё было перед ним ужасно стыдно — и за эту ночь, и за страницу, и даже немного за то, что отказалась рассказывать ему правду.

— Ивена последняя из Венемал, — донёсся до меня ответ профессора Онэм.

Меня как молнией ударило. Замерев на месте, я с ужасом поняла, что там говорят обо мне! Лорд Аверес действительно начал самостоятельно собирать на меня информацию!

Тело затряслось от осознания. Конечно, в этом не было ничего ужасного, в конце концов, ректор имеет право знать о том, кто учится в его академии, но… Но это всё равно оказалось жутко. То, как скоро он приступил к выполнению своего обещания.

— Неужели не осталось никого? — задал тем временем он новый вопрос.

Наверно, следовало уйти, но я не могла даже пошевелиться, стоя на холодном воздухе и напряженно прислушиваясь к едва слышному разговору.

— Только она, — ответил третий голос, принадлежащий профессору Аэрему, — все родственники погибли один за другим, будто проклятье на них наслали.

Это действительно было проклятье. И называется оно Вильгельм Дауканс.

— И это никого не смутило? — судя по голосу, лорд Аверес хмурился.

— Мы не знаем всей истории, лорд ректор, — извиняющимся тоном отозвался Онэм, — нам известно только лишь о смерти Ливари Венемал.

— И только потому, что это произошло буквально на наших глазах, — добавил некромант.

Меня ощутимо затрясло. На глаза навернулись горячие жгучие слёзы, в горле жег ком, в носу защипало. Ноги подкосились и я едва не упала, но каким-то немыслимым образом сумела устоять.

— Расскажите, — потребовал ректор.

«Нет!»- хотелось закричать мне во всю мощь своих лёгких.

Хотелось уйти и не слушать. Никогда больше этого не слышать! Но я не могла пошевелиться, замерев на месте с побежавшими по щекам слезами.

— Это не самая приятная история, — поделился своими соображениями декан боевиков.

— Это ужаснейшая история, — согласился с ним Аэрем.

— И всё же, — был непреклонен ректор.

И они рассказали ему.

— Ивена и Ливари были близнецами, — с печальным вздохом начал Онэм.

Я с силой закусила губу, стараясь не разрыдаться. Рот наполнился кровью, но боли я даже не почувствовала. Сердце болело сильнее.

— Две одинаковые и совершенно разные девушки, — добавил некромант ещё тише, чем до этого, его слова я расслышала с трудом, — Знаете, как мы различали эти две идентичные капли воды? По глазам. У Ливари они всегда радостно сияли, в глазах Ивены была лишь глубокая печаль и затаённый страх.

Обхватив себя руками за плечи, я продолжила стоять на месте и беззвучно плакать, вспоминая. Вспоминая её искреннюю счастливую улыбку, поднимающую настроение всем вокруг. Вспоминая озорной блеск в её внимательных красивых глазах. Её легкие движения, грациозность, весёлый смех, заслышав который все вокруг теряли голову.

Мы были близнецами, но только Ливари из нас двоих была настоящей красавицей. Она привлекала своей добротой и открытостью, умением сопереживать и помогать всем нуждающимся, своим благородством. Преподаватели шутили, что из неё выйдет самый благородный некромант в истории.

Рыдания сдавили моё горло. Чтобы не выдать своего присутствия, я сжала собственный рот рукой, с силой зажмурилась и услышала продолжение разговора:

— Удивительные девушки. Близнецы с совершенно разными источниками. У одной светлый, у другой тёмный, — задумчиво проговорил Аэрем.

— В каком смысле? — напряжение лорда ректора я понимала, но мне не было до этого никакого дела.

— Ливари была некромантом, — пояснил Онэм.

— Ивена поэтому решила изменить свой источник?

Нет, не поэтому.

— Мы думаем да, — совершенно всё не так понял декан некромантов, — это единственное логичное объяснение.

Лорд Аверес знал правду, я сама ему её рассказала, и знал, что причина кроется в Вильгельме, но не стал ничего говорить. Вместо этого он спросил:

— Что случилось с Ливари?

Нет, пожалуйста, не нужно! Не говорите ему! Я не хочу слушать это, я просто не выдержу!

Но они рассказали ему. Рассказали всё, что знали. А я стояла и беззвучно кричала от бессилия, от ненависти к себе, от того, что не смогла спасти её тогда. Рыдания душили меня, слёзы застилали глаза. С силой закусив руку, я попыталась не разреветься в голос, понимая, как ужасно буду выглядеть, когда меня поймают за подслушиванием.

В ту ночь Ливи ушла гулять в лесу. Она постоянно делала так, гуляла в окрестностях, находила маленьких мёртвых зверьков и пауков и поднимала их умертвиями. Некоторых дарила мне, чтобы они защищали меня и веселили, когда будет скучно.

Я не спала всю ночь. Постоянно ворочалась, отчего-то плакала, несколько раз просыпалась от собственного крика, не понимая, что происходит и почему усиливается напряженное предчувствие чего-то плохого. Единственное, о чём я могла тогда думать — Январи. Мне нужно было срочно найти её, убедиться, что всё хорошо, увидеть, что она в порядке.

Когда я не нашла её в своей комнате, думала, что сойду с ума от охватившего меня ужаса. Она всегда возвращалась к утру, но сейчас её не было. И не было всю ночь!

Плохо понимая, что делаю, я побежала в лес. Не знаю, каким образом, но я точно знала, куда идти и где искать её. Мы всегда умели находить друг друга и чувствовали, когда другой становится плохо, но тогда мои чувства просто взбесились. Они пожирали меня, причиняли такую дикую боль, что я с трудом сдерживала крик.

Когда я нашла её, мой мир рухнул.

Она лежала под деревом — вся в крови. Разбитые губы, прикрытые глаза, тяжело вздымающаяся разодранная грудь. Раны, порезы, синяки, разодранная одежда, безобразные пятна крови, разметавшиеся по лицу слипшиеся от крови волосы… Её как будто безжалостно избивали камнями и палками сразу десять человек.

В тот момент весь мир потерял для меня смысл. Всё перестало существовать. Это всё было просто неважно. Только она.

Она умирала. Мой свет, мой смысл жизни, моя семья, часть моей души. Она покидала меня навсегда, уходила, не попрощавшись, а я… А как же я? Что мне теперь делать?!

Я не помню, как подбежала к ней и упала на колени, разбив их. Я видела только лишь её прикрытые глаза, из-под которых совершенно беззвучно стекали слёзы.

Мою душу рвало на части от беспомощности, когда я горела желанием спасти её, но ничего не могла сделать. Я не умела, не знала, у меня не получалось. И держала её лицо в ладонях, шепча о том, что всё будет хорошо, старательно пыталась удерживать её жизнь, когда посылала сигнал о помощи в академию. Я не могла даже подумать о том, что она уйдёт.

Но она ушла. Я чётко почувствовала это, когда последняя слезинка скатилась по щеке той, что больше никогда не откроет свои глаза, не осчастливит кого-то улыбкой и не протянет руку помощи. Той, что навсегда покинула меня.

Я просто закричала от ужаса, затрясла её тело, сквозь непрекращающийся поток слёз пытаясь достучаться, дотянуться, ухватить ускользающую от меня жизнь.

В какой-то момент у меня получилось. Я очень отчётливо ощутила едва заметно пульсирующую жилку, сжала её руками, пытаясь вытянуть сестру из мира смерти, но… появился Вил. Он оттащил меня от неё, не дав стать магом Смерти, не дав спасти её жизнь.

Я вырывалась из его рук, кричала, плакала, умоляла пустить меня к ней, не замечая прибывших из академии преподавателей, среди которых были деканы некромантов и боевиков.

Но он не дал мне к ней приблизиться. Он не дал мне спасти её! Он… это он убил её. Я точно знаю, звери не могли так изуродовать тело Ливари. Это было нападение. Спланированное им нападение.