Любви вопреки

Герцог нервно заерзал на стуле.

– Случалось ли кому-то бороться за это место, Уилкинсон, или теперешний случай первый?

– Я внимательно просмотрел все документы, и могу с уверенностью сказать, что никогда еще данное место не пользовалось таким спросом.

– Все когда-нибудь происходит впервые, – философски заметила Джейн. – И сегодня именно такой случай.

Кэт стиснула зубы от злости. Джейн этот дом если и был нужен, то совсем не так сильно, как он нужен ей. Если Джейн и приходилось жить под одной крышей с братом, то у нее, по крайней мере, была собственная комната и своя кровать. И если Рэндольф действовал сестре на нервы, то во многом она была сама виновата. Не надо быть такой услужливой. Может, если бы у Джейн все из рук валилось, Рэндольф нашел бы себе жену и ее заставлял работать. И что бы тогда делать его сестре?

Кэт мысленно отчитала себя за то, что думает не о том. Сейчас важнее, что будет, чем то, что могло бы быть, но так никогда и не случилось.

– Его светлость должен решить нашу судьбу, Рэндольф? – поинтересовалась Кэт.

– Подождите минутку, мисс Хаттинг, – вмешался, взмахнув рукой, герцог Харт. – Перед тем как ответить на поставленный мисс Хаттинг вопрос, прошу вас, Уилкинсон, рассказать мне, каким образом необходимо известить жителей деревни об открывшейся вакансии. Мне не хочется нарушать правила. Последствия могут быть… весьма вредными для моего здоровья.

Рэндольф вытер платком вспотевший лоб.

– Да, ваша светлость. Вы совершенно правы.

Да что это с ними! Рэндольф – нотариус, а нотариусы, как известно, оперируют фактами, а не сказками.

– Ты ведь не веришь в какое-то дурацкое проклятие, Рэндольф?

Тот бросил на Кэт затравленный взгляд.

– Я…

– Вне зависимости от того, является ли проклятие неоспоримым фактом или выдумкой, герцог обязан исполнять условия, прописанные в имеющем юридическую силу документе, – заявила Джейн. – И Рэндольф об этом прекрасно знает.

– Да, знаю, – хмуро согласился с сестрой мистер Уилкинсон. Поправив очки, он продолжил читать вслух: – Извещение заинтересованных сторон. Не позднее чем через семьдесят два часа после получения сведений об освободившейся вакансии герцог обязан расклеить листовки, извещающие всех заинтересованных лиц о том, что каждая из незамужних девиц, проживающих в Лавсбридже, имеет право претендовать на заселение в дом старой девы при подаче соответствующей заявки. Листовки должны быть расклеены в следующих местах: на дверях дома старой девы, на дверях гостиницы «Купидон», а также в самой гостинице, в церкви и в местах, наиболее посещаемых старыми девами деревни.

– Я обещаю заняться объявлениями в ближайшее время, ваша светлость, – добавил Рэндольф, закончив читать параграф.

– Отлично, – кивнул Маркус. – Теперь я припоминаю, что подписывал какие-то бумаги, перед тем как вместе с дядей и двоюродным братом отправился расклеивать объявления. – Признаться честно, я запомнил не то, как расклеивал объявления, – этим занимался дядя, а как гонялся за братом по лужайкам к неудовольствию своего родственника.

То есть делал именно то, что делали бы Генри с Уолтером, если бы обстоятельства вынудили их плясать под дудку Изабеллы Дорринг. Бедный мальчик не понимал, зачем его притащили в Лавсбридж. Впрочем, бедный мальчик уже давно стал мужчиной, и жалеть его не следует. Вместо того чтобы его жалеть, надо подумать, как не упустить бесценную возможность вырваться из битком набитого дома, где тебя ни на минуту не оставляют в покое, на свободу и наконец начать писать книгу всей жизни.

– Как долго нам придется ждать заявок от желающих заселиться, Рэндольф? Насколько я понимаю, кроме Джейн и меня на дом никто не претендует. – Кэт перевела взгляд на подругу. – Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы составить нам конкуренцию, Джейн?

– Нет. Все замужем.

Герцог скептически усмехнулся:

– Так уж все, мисс Уилкинсон?

– Вероятно не все, ваша светлость, но прочие девицы, кто пока не замужем, мечтают вступить в брак.

– Так сколько нам ждать, Рэндольф?

Нотариус глубоко вздохнул и ответил:

– Трое суток после расклейки объявлений.

Целых три дня! А Кэт надеялась, что уже завтра переедет.

– А что будет после того, как истекут положенные трое суток? – поинтересовалась она.

– Да, Уилкинсон, что потом нужно делать? Помню, мой дядя проводил собеседование с мисс Франклин. Оно не было длинным. Он задал ей пару вопросов. А может, они говорили о погоде. Я не прислушивался. В ваших документах что-нибудь написано о требованиях, предъявляемых к кандидаткам на заселение? Помимо неприязненного отношения к браку, разумеется?

– Вроде нет, – Рэндольф скользил глазами по бумаге. – Нет. Здесь лишь сказано следующее: если кандидатур будет две и более, они должны собраться все вместе и герцог…

– Все вместе? Зачем? – недовольно промолвила Джейн. – Собеседование принято проводить с каждой соискательницей индивидуально.

Странное требование, с этим Кэт не могла не согласиться, но все преимущества были у нее, а не у ее подруги. Джейн было тесно с братом под одной крышей, однако ей мешал жить один брат, а Кэт вынуждена была делить кров с четырьмя братьями и тремя сестрами, включая Мэри, которая хоть и должна в ближайшее время покинуть отчий дом, все еще в нем проживает. К тому же Изабелла приходилась Кэт дальней родственницей. В общем, любой, кроме Джейн, поймет, что дом должен достаться именно ей.

– Откуда мне знать, зачем? – растерянно произнес Рэндольф. – Искать тут логику бессмысленно.

– А за неисполнение договорных обязательств виновному положено якобы проклятие. Где уж тут логика?

– Я бы убрал слово «якобы», мисс Хаттинг. – Герцог забарабанил пальцами по деревянному подлокотнику, демонстрируя нетерпение. – Очевидно, мисс Дорринг была не в себе, когда писала завещание. Мой предок дурно поступил с ней, и она по понятным причинам стремилась отомстить нашему семейству, заставляя совершать нелепые поступки. Я бы не удивился, если бы она потребовала от герцога Харта стоять на голове во время интервью.

Вот уж кто несправедливо пострадал, так это нынешний герцог Харт, который в отличие от своего негодяя предка производил весьма приятное впечатление. Утешало то, что страдать ему осталось недолго. Как только герцог выберет ее, Кэт, в качестве новой хозяйки дома, он будет волен делать то, что хочет. Вернется к себе в Лондон и заживет лучше прежнего.

– Что я должен выяснить во время собеседования? По каким критериям проводить отбор? В документе об этом что-нибудь сказано, Уилкинсон?

– Нет. Встреча с соискательницами, по сути, собеседованием не является, ваша светлость.

– Как не является? – разочарованно воскликнула Кэт. Невероятно! Рэндольф, наверное, что-то упустил.

– Тогда как герцог будет выбирать?

– Герцог никого не выбирает. Соискательницы тянут жребий.

– Жребий? – Значит, все решит слепая фортуна? Нет, это неправильно.

Джейн вскочила с места и, подбежав к брату, выхватила документ у него из рук.

– Я этого не видела, когда читала, – сказала она и прищурилась. Увы, буквы расползались. – Черт, я оставила очки на столе.

– Дай мне, – промолвила Кэт и, взяв лист из рук подруги, быстро нашла то, что требовалось: – «Девица, которая вытащит короткую соломину, поселится в доме». – Кэт бросила документ на стол Рэндольфа, и он упал бы на пол, если бы мистер Уилкинсон с удивительным проворством не подхватил его. – Не могу поверить, что Изабелла предоставила столь важный вопрос воле жребия! Почему она так поступила?!

– Понятия не имею, мисс Хаттинг, – вздохнул Маркус. Теперь он тоже поднялся, поскольку стояли обе дамы. Маркус словно сделался еще выше и шире в плечах. Очевидно, все дело в размерах помещения: в кабинете Рэндольфа было тесновато. – Но я, признаться, испытываю огромное облегчение. Я не настолько храбр, чтобы делать выбор между вами и мисс Уилкинсон.

Джейн пропустила его слова мимо ушей.

– Ты уверена, что все правильно прочитала, Кэт?