Страница 45 из 68
И я не виллу в Испании имею в виду.
Жители Гаити, вдохновленные доносящимся до их острова новостями из Колумбии, подняли локальное восстание против Кракена, и тот, успевший вымахать до пяти метров в высоту и уже не напоминающий человека даже издали и в темноте, утопил их в крови, даже не задействуя свою личную гвардию. Официальные СМИ говорили о сотне погибших, но на самом деле их могло быть и больше.
Ветер Джихада все еще не давал о себе знать, и это напрягало больше всего. Чувак заблаговременно сообщил мировому сообществу о своих планах относительно Израиля, дал людям время, чтобы принять меры, и это людям совершенно не помогло. Что же он сможет натворить, если выскочит откуда-нибудь внезапно?
— Хорошо, что его способности ограничены материалом, которым он оперирует, — сказал Гарри. — Да, в Африке он царь и бог, но чем дальше в цивилизацию, тем меньше у него шансов. Пляжи и стройплощадки подойдут для единичных террористических актов, но вести полномасштабную войну он не сможет. Боеприпасов не хватит.
— Есть еще Средняя Азия, — напомнил я. — Там тоже с песком все в порядке.
— Политически невыгодно, — сказал Гарри.
— Тоже не факт, — сказал я. — Там живут братья по исламу.
— Но не все они разделяют столь радикальные взгляды, — сказал Гарри.
— Возможно, по логике Ветра Джихада, за это их и следует проучить. Объединить весь мусульманский мир во имя борьбы с заполонившими планету неверными…
— И этот человек еще обвинял меня в излишнем скептицизме, — сказал Гарри. — После Израиля ему понадобится что-то более масштабное, чем поход по Кара-Куму.
— Ты пытаешься угадать поведение безумца, — сказал я. — А у него нет логики, точнее, она есть, но не такая, как у нас, относительно нормальных людей. Он фанатик. То, что тебе кажется дичью, для него лишь естественный ход событий.
— В общем-то, ты прав, — сказал Гарри. — Глупо пытаться угадать, где в следующий раз рванет, потому что рвануть может, где угодно. Но это просто разговор, чтобы скоротать время в дороге, и я не вижу в этом ничего плохого.
Я тоже не видел в этом ничего плохого. Но и ничего особо полезного в этом не было. У нас было слишком мало данных, чтобы пытаться анализировать события и пытаться что-то предсказать. Все-таки, когда за твоей спиной стоит организация, в каких-то моментах это здорово упрощает жизнь.
А в каких-то наоборот.
Знаете, в детстве и юности я очень любил читать фэнтези.
Эти выдуманные миры, в которых живут великие герои и могущественные волшебники, где ничего не происходит просто так и самый тупой поступок в итоге находит рациональное (с точки зрения выдуманного волшебного мира, конечно) объяснение. И если полубог отправляет полурослика с короткими и мохнатыми ножками выкидывать в вулкан смертельно опасный магический артефакт, это происходит совсем не потому, что полубогу было лень прогуляться туда самому.
В этих мирах действуют предназначения и пророчества, там всегда есть план, придуманный кем-то более умным много-много лет назад, и даже если герой ничего не понимает и тихо офигевает от происходящего вокруг него бреда, это все было предсказано давным-давно и ведет героя к закономерному финалу. В этих мирах нет абсолютно неуязвимого зла, у каждого темного властелина обязательно найдется своя ахиллесова пята. Никем не охраняемый вулкан, выведенная на поверхность боевой станции вентиляционная шахта, в которую может влететь целый истребитель, смерть на кончике иглы, которая спрятана каким-то хитровывернутым способом, но совсем не там, где бы ее полагалось прятать.
И самое приятное для героя, это то, что он не несет почти никакой ответственности за все, что он творит. Потому что его ведет судьба, рок, древнее пророчество, боги определяют его судьбу, выбрав своим оружием и специально снарядив для миссии, в которой он не может не преуспеть. Ну, потому что законы жанра.
К сожалению, в нашем мире эти законы не работают. Ты можешь быть сколько угодно воином света и нести возмездие во имя Луны, но это не застрахует тебя от неудачи и ничего не гарантирует. Ты можешь выйти на битву весь в белом, увешанный оружием и закованный в броню собственной непогрешимости, но в какой-то момент ты споткнешься, чихнешь, или пистолет даст осечку, или скажется съеденная утром на вокзале несвежая шаурма, или же враг просто окажется быстрей и удачливей.
И тогда зло победит.
Но победит оно опять же не потому, что судьба, фатум и древние кровавые боги явили ему свою благосклонность. Нет в нашем мире никаких сверхъестественных сил, ни светлых, ни темных. Нет даже высшего инопланетного разума, вмешивающегося в дела нашей цивилизации с ведомыми только ему одному целями.
Все, что мы творим друг с другом, мы творим сами.
Глава 22
Законов жанра нет, но есть законы Мэрфи.
Дерьмо попало в вентилятор. Ну, а как оно могло в него не попасть, если все помещение заставлено вентиляторами и чанами с вышеупомянутой субстанцией, а само здание раскачивается от подземных толчков и взрывов прямо под окнами? Понятно же, что в такой ситуации попадание одного в другое практически неизбежно.
На этот раз рвануло на Дальнем Востоке.
Нет, Китай не напал на Россию. Он уподобился бессмертному Уроборосу и укусил себя за хвост.
Китайские нексты, здраво рассудив, что в ответ на массированное вторжение русские вполне могут вломить ядерным кулаком, и тогда не поздоровится даже самым суперменистым суперменам, подняли восстание, захватили власть на трех военных базах и объявили, что отныне вся провинция находится под их властью и к территории Китая больше никак не относится.
Китайское правительство отреагировало предсказуемо и ввело в провинцию войска.
Через два часа посл еначала боевого столкновения китайское правительство вывело из провинции войска и объявило, что готово к переговорам. Потому что нексты, призванные в китайскую армию, времени даром не теряли и подготовили несколько вариантов противодействия, а некстов там было много и способности у них были самые разнообразные. А получив представление об армейской дисциплине, нексты сумели выступить сообща и действовали, как слаженное воинские подразделение, только со сверхспособностями.
Все шло к тому, что на геополитическую карту мира придется наносить новые изменения.
Испанского друга Бордена звали Ицхак, и, разумеется, с таким-то. именем, никаким испанцем он не был.
Он был невысокий, очень худой, очень смуглый, очень черноволосый и очень злой. Трудно не быть злым, когда твою страна пала жертвой террористов и ее погребла пустыня.
Разумеется, он был из МОССАДа. Гарри обзавелся широким кругом знакомых, но все они были людьми весьма специфичными.
Ицхак ждал нас на подъездной дорожке перед небольшой виллой в пригороде Барселоны. Оделся он во все белое, и единственным черным пятном был засунутый за ремень пистолет.
Гарри припарковал машину и мы пошли знакомиться.
— Артур, это Ицхак, — сказал Гарри. — Ицхак, это Артур.
— Рад познакомиться, — сказал Ицхак. — И рад тебя видеть, Гарри. Ходили слухи, что кто-то умудрился продать тебе ферму.
— Так давно уже никто не говорит, Ицхак.
Ицхак пожал плечами.
— Но фермы все покупают и покупают, — сказал он.
— Не родился еще такой продавец, — сказал Гарри. — Хотя, наверное, это я себе льщу. Один точно родился и предпринял неплохую попытку. Но в конечном итоге мы все-таки не сошлись в цене.
— Он жив? — спросил Ицхак из вежливости.
— К сожалению, — сказал Гарри.
— Пройдемте в сад, — предложил Ицхак.
И мы прошли.
Натянутый тент хлопал от легкого ветерка, дующего откуда-то со стороны моря. Под тентом стоял небольшой столик и несколько плетеных кресел. Ицхак опустился в одно из них, жестом предложил нам последовать его примеру и указал на стоящий под столом переносной холодильник.