Страница 19 из 28
По спешащим сотрудникам института определяю время - где-то около восьми. Оглядываюсь по сторонам – знакомых нет. Подхожу к своему корпусу. Тишина. Входная дверь закрыта, а рядом с ней кучи строительного мусора. Наконец осознаю – корпус на ремонте. В раздумье трогаюсь в обратный путь к приемному отделению. Открываю знакомые двери. Встречает медсестра.
- Что Вы хотели?
Отвечаю:
- Приехал ложиться на плановую операцию к Александру Анатольевичу Беляеву, а отделение на ремонте.
- Покажите направление или вызов.
Растерявшись, объясняю:
- Какое направление? Александр Анатольевич, при выписке сказал: «Приедешь осенью, прооперируем» - по выражению ее лица, понимаю, что она ничего не понимает. Продолжаю объяснять: - Я здесь оперирован четыре раза, по поводу свищей кишечника. Приехал на операцию. Мне нужно соединить тонкий кишечник с толстым.
В глазах медсестры, вижу прояснение:
- Припоминаю, действительно, в отделении у Александра Анатольевича, был такой больной. А кто у тебя лечащий врач?
- Соколова Татьяна Александровна!
Она заулыбалась:
- Татьяна Александровна, сегодня дежурит в приемном отделении. Сейчас позову.
Буквально через минуту, входит удивленная Татьяна Александровна.
- Сашуля! Ты почему приехал без вызова?
Удивлен и я.
- Татьяна Александровна, Вы же с Александром Анатольевичем обещали прооперировать осенью. Вот я и приехал. – неприятный холодок пробегает по моей спине.
Она прижимает к себе мое поникшее тело.
- Понимаешь, в нашем отделении решили сделать ремонт, а нас переводят в этот корпус на второй этаж, где тоже пока нет условий для госпитализации. Кроме этого, Александр Анатольевич с сегодняшнего дня в отпуске. Он хочет уехать на своем стареньком «Москвиче» в Карелию на рыбалку - врач усаживает меня на стул, сама садится напротив: - Перед его отпуском, мы с ним говорили о тебе и решили, лучше не прерывать твой учебный год. Прооперируем в начале следующего лета.
Кистью руки смахиваю предательскую слезу, голос дрожит:
- В Саранске также вначале откладывали, а затем отказались оперировать.
- Саша! Почему ты мне не веришь? Просто в настоящее время, у нас сложились такие обстоятельства. Скажу честно, пожилому человеку отказали бы. С цекостомой многие ходят, но твой случай особенный и Александр Анатольевич обязательно восстановит твой кишечник. Даже не сомневайся! Сегодня же позвоню ему, и попрошу написать тебе письмо.
Встаю со стула, из-за пелены перед глазами, почти ничего не вижу:
- Пойду я, Татьяна Александровна.
- Куда? Ты где собираешься ночевать? Может, остановишься у меня?
- Спасибо. Поезд в Саранск отправляется вечером. До свиданья Татьяна Александровна.
Хожу бесцельно по территории института – нарезаю круги по аллеям сквера. Глаза высохли, но тоска сдавливает грудь. Верю и не верю. Слишком все похоже на прошлогодний отказ госпитализации в Саранске и даже ответственный хирург в отпуске. Правда в республиканской больнице была сварливая пожилая заведующая отделением и профессор Клюев, а здесь доброжелательная молодая и красивая лечащий врач и лучший хирург института Беляев Александр Анатольевич, но результат прежний – отказ!
Смешная причина: «Решили не прерывать мне учебный год». А они подумали, как я смогу учиться в школе - с калоприемником!?
22 сентября 1970 год.
Всю прошедшую неделю, обдумывали с мамой сложившуюся ситуацию: «Смогу ли с выведенной кишкой на животе, посещать занятия в школе, и как мне такому общаться с учителями и одноклассниками»…
Папка ушел на работу, а Вовка с Сергеем в школу. Сидим с мамой за столом на кухне, размышляем все о том же. Наконец она встает.
- Пойдем сынок к директору школы. Может он нам что подскажет?
В коридорах школы тихо, а из-за дверей классов доносятся еле слышные голоса – идут уроки. Стоим перед нужной нам дверью, на ней табличка: «Директор – Буркин Петр Афанасьевич». Стучимся.
Мужской голос:
- Заходите!
За столом сидит, раннее мне незнакомый, солидный средних лет мужчина в очках. Он что-то пишет. Не отрываясь от работы, приподнимает голову:
- Что вас ко мне привело?
Мама растерялась. Отвечаю: - Я выписан временно из больницы. Пока не совсем здоров, но мне необходимо продолжать учебу.
Директор прекратив «писанину», встает из-за стола, подходит.
- Как твоя фамилия?
- Уланов Саша.
Строгое лицо директора, становится приветливым:
- Наслышан, наслышан о тебе. Так вот ты какой?! – раздумывает, затем говорит: - Вы пока посидите в кабинете, а я приглашу педагогов.
В кабинете директора, на стулья рассаживаются: мой классный руководитель – Александр Дмитриевич Сурин, завуч Антонина Ивановна и светленькая невысокого роста учительница русского языка и литературы – Чуприна Людмила Александровна. В центре внимания - я и мама.
Петр Афанасьевич, поправляет зачесанные назад волосы.
- Саша пока еще не совсем здоров, но ему необходимо создать условия для продолжения учебы. Какие у вас будут предложения?
Антонина Ивановна, ему отвечает:
- Можно составить для него индивидуальный план обучения на дому и периодически контролировать.
Директор кивает.
- Согласен. В конце каждого полугодия, проведем опрос, и выставим ему оценки по всем предметам. – обращается ко мне с мамой: - Вы не против?
Пожимаю плечами, не до конца понимая, что мне предлагают, а мама, польщенная вниманием учителей, соглашается.
- Большое спасибо! За два года, Саша стал намного серьезней, а московским врачам обещал: «Буду отличником и поступлю в университет».
В разговор вступает Александр Дмитриевич:
Он говорит спокойно не торопясь, смакуя каждое слово».
- Очень хорошо, что парень решил стать отличником, но в отличие от других я знаю характер Саши. Не всем дано себя заставить самостоятельно учиться. Да и не к чему ему это. Здесь в школе ребята и девчата, а дома скукота. – смотрит на меня: - Тебе нужно быть в обществе. А когда вдруг приспичит, уйдешь с урока в любое время. Живешь же рядом!
«Он ровесник моим родителям – рыбак, много курит, среди учителей и особенно учеников, пользуется непререкаемым авторитетом, но говорят, раньше сильно выпивал. В перерывах между уроками, вместо учительской Александр Дмитриевич обычно находится возле мужского туалета – курит. Вокруг стайки ребят – слушают истории из его жизни и нравоучения примерно такого содержания: «Жениться нужно на красивой девушке - с ней в любое общество не стыдно пойти, а для любовных утех, сойдет любая».
Все ждут. Смущенный всеобщим вниманием, отвечаю: - Не знаю, получится ли?
Директор тихо хлопает ладонью по столу: - Так и решим, если что, перейдем к варианту Антонины Ивановны – обращается к внимательно слушающей Людмиле Александровне: - Вот Вам, Людмила Александровна, новый ученик. Пожалуйста, подготовьте класс к приходу Уланова.
- Не беспокойтесь, Петр Афанасьевич, мой 8 «Г» , спокойный. Саша вольется в коллектив без проблем. – поворачивается ко мне: - Пойдем со мной, ознакомлю тебя с расписанием уроков на неделю и подыщу на первое время учебники за восьмой класс.
Отвечаю ей: - Учебников не надо! Все они лежат дома – почти два года пылятся без дела …
В почтовом ящике нас ждал конверт на нем рисованный олень, гордо вскинув голову с ветвистыми рогами, призывно трубит оленихе. Это письмо из Москвы, от Александра Анатольевича:
« Здравствуй дорогой Саша!
Все твои письма получили. Все кто принимал участие в твоем лечении рады, что состояние твоего здоровья улучшается. Это поможет нам лучше произвести последний этап оперативного лечения. Ты правильно писал, что я очень занят. Действительно, это лето очень много оперировал – почти каждый день и притом большие и серьезные операции. Устал страшно и теперь наконец с 14-го сентября пошел в отпуск, так что в институте буду числа 26-го октября не раньше.