Подлунное Княжество

— Ну, не совсем… я…  — смутился всадник. — Ты же сама хотела.

— Мало ли чего я хотела. Что мне теперь делать?

— Ты почти дома.

— А ты?

— У меня ещё дела.

— Так значит? — глаза Светы превратились в злые щёлки. — Вот и вся любовь?

— Ну, я вернусь, когда…

— Не надо мелодрам устраивать — я вернусь, ты только жди… Чёрта с два ты вернёшься! Ты не из тех, кто возвращается!

— Ты считаешь меня лжецом?

— Идиот! Я просто узнала кто ты!

— Кто я? — Ратибор чувствовал себя не слишком уютно.

— Ты тот, кто никогда не оборачивается.

— Не понял.

— Я видела тебя со стороны, Ратибор. Ты никогда не оглядываешься. Ты идёшь только вперед, и терпеть не можешь возвращаться. Ты возненавидишь всё, что заставит тебя отступить хотя бы на шаг…

— Я обещаю…

— Не надо, Ратибор. Я не хочу, чтобы ты возвращался из-за меня. Я не хочу вытягивать из тебя обещаний, которые ты потом возненавидишь. Я люблю тебя.

— Но я тоже… люблю. Я не могу расстаться навсегда.

— Вот поэтому, я здесь не останусь. Я уйду с тобой.

— Что?!

— Ты говорил, что любишь.

— Это опасно!

— Ты говорил, что не хочешь расставаться.

— Это твой дом. Я сам не знаю куда иду.

— Ты лжец, младший командир отряда всадников! — слёзы брызнули из глаз девушки. — Жалкий лжец! Давай, скажи хоть раз в жизни правду! Скажи — пошла прочь, Светка! Ты мне надоела! Не путайся под ногами! Ну же, будь мужчиной! Скажи!

— Я…  — Ратибор чувствовал себя так, словно его огрели дубиной.

— Светка! — ссорящуюся пару ударило разрядом тока, их взгляды одновременно метнулись в сторону, откуда раздался голос. — Мамочки мои! Светка! Ты где была?! — из подъезда выскочила девица и ринулась в сторону влюблённых.

— Машка? — Света, похоже, не разделяла радость приятельницы. — Её только не хватало, — произнесла она вполголоса. — Только молчи, — успела шепнуть она Ратибору, прежде чем они оказались в эпицентре урагана по имени Машка.

— Сто лет тебя не видела! — взвизгивала девица, оставляя на щеке Светы отпечаток помады. — Про тебя такое болтали! Ты где была полгода! Твоей бабке сказали, что… Ой, несу ерунду какую-то! Это ты Светка?! А что у вас на самом деле было?! Ты от Шабата пряталась, да?! Ой, а кто это?!

Любознательная Машка, наконец, обратила внимание на Ратибора.

— Здрасте! — выдохнула она, полуприкрыв веки и одарив всадника томным взглядом из-под ресниц.

Ратибор, на щеках которого при появлении девицы прочно обосновался румянец, смущённо кивнул. Таких вольностей бывалый путешественник не встречал даже в империи амазонок. Что и говорить, на улице, конечно, жарко, но в такой одёжке не каждая девушке по избе отважится ходить, а тут на улицу…

— Я — Маша, — представилась девица тоном, который никак не вязался с недавней трескотнёй, — подруга Светы. А вы?

— Ратибор, — буркнул всадник, не отваживаясь оторвать глаз от носков своих сапог. По какому-то колдовскому наваждению его взгляд, едва попытавшись отвлечься от созерцания потрескавшейся пыльной кожи, натыкался то на длинные загорелые ноги, открытые настолько, что и подумать совестно, то на оголённый плоский живот, то на розовые холмики, выпирающие из-под полупрозрачной распашонки.

— Как? Вы иностранец?

— Почему это я от него должна прятаться? — вмешалась Света, отвлекая на себя внимание девицы. Ратибор мысленно поблагодарил спутницу и поспешно перевёл взгляд на облака.

— От кого? — Машка с сожалением оторвалась от чудного симпатяги, который, как говорится, уже дозревал.

— От Шабата твоего! — Света слишком хорошо знала легкомысленную приятельницу, чтобы не догадаться, куда сейчас направлены все её усилия.

— Да ты что! — девица сделала большие глаза, кукольные губки округлились. — Он же полгода в больнице провалялся и шестёрки его тоже. Тачка, вообще всмятку… Он такое с тобой обещал сделать!

— Зря обещал! — известие о грозящей возлюбленной опасности сделали Ратибора невосприимчивым к настойчиво лезущим в глаза прелестям Машки. — Я ещё раньше обещал, что со Светой ничего не случиться…

— Они что, живы? — удивилась Света.

— Живы, — девица тряхнула мелкими кудряшками. — Обгорели только. Их, рассказывали, поначалу даже в труповозку кинули. А там, у одного за другим пульс появляться начал… Их в реанимацию, значит… А тебя и собаку сгоревшими считали. Светка, рассказывай, как всё на самом деле было! Он приставал, да? А ты?

Света и Ратибор переглянулись, игнорируя болтовню Машки.

— С ума сойти! — восхитилась та. — Где ты такого отыскала? Прямо, как из гардемаринов! Или этот, помнишь, небритый такой… Ну, мы ещё смотрели. А вы артист? Музыкант? У вас друг есть?

— Где они сейчас? — в один голос спросили всадник и Света.

— Кто? А эти! Не бойся, Светка, они сейчас в Серпухове, в СИЗО. Погорели на чём-то. Крес говорит… Помнишь Креса? Ну, который по пьяни на Новый Год ларёк поджёг? Его потом ещё чуть за наркоту не посадили. Помнишь? Да наверняка помнишь. Крес говорит, они по полной катушке схлопочут. Он сейчас, кстати, ну, Крес, должна ты его помнить, он сейчас со мной. Ну, бой-френд, типа того. Ой, ребята, а пошли с нами! Мы, это, в лес собрались. Я просто выскочила, они там накурили, пока собираются. Пошли…

— Нам некогда! — отказалась Света.

— Ну, что ты, в самом деле?! Пойдём… Сто лет тебя не видела. Там все свои. Крес с друзьями, девчонки ихние… Пойдём… Ну, чего вам? Поди плохо на халяву. У нас шашлыка — завались. Водки — куча, — опровергая притчу о змее искусителе, Машка продолжала расписывать радости совместного времяпровождения.

— Ну, а вы, что молчите? — она ухватила Ратибора за рукав. — Пойдёмте. Познакомитесь с нашими пацанами.

— Я не понял этих дел, в натуре! — подъезд, из коего ранее выскочила Машка, явил на свет группу особей мужеского пола. — Ты чё слиняла, чтобы на всяких панков вешаться?

— Митька, с ума сойти! — девица кинулась к одному из шестерых, которых Ратибор принял за братьев близнецов. — Знаешь, кого я встретила?!

— Знаю, что ты сука по жизни, — лениво ответил сутулый бритоголовый детина. — Мясо на столе оставила и слиняла.

— Надо было меньше косяками своими дымить. Хотели ведь по-людски отдохнуть. А вы уже сейчас лыка не вяжете!

— Заткнись! Чего это за козёл?!

— Это же Светка со своим другом! — желание сообщить новость оказалось сильнее обиды. — Про которую говорили, что с Шабатом… ну, помнишь? — Машка сделала многозначительное лицо.

— Чего несёшь, дура?! — Крес почесал зреющий на подбородке прыщ. — Она же сдохла.

— Тише ты.

— Надо исчезнуть, — Света потянула Ратибора за полу плаща, пока её приятельница была занята беседой со своим нежным воздыхателем.

Всаднику и самому не особо нравилась нашествие шестерых гологоловых существ в потных майках и мешковатых штанах. Выпирающие шары животов вызвали у него брезгливую усмешку. Однако, опушенные к самым плечам узколобые головы, пустой взгляд застывших глазёнок и засунутые по локоть в карманы руки говорили о чрезмерной агрессивности и крайней степени самоуверенности этих представителей здешней фауны. Решив, что выдержал достаточную паузу, и его уход не покажется бегством, Ратибор собрался, было отступать.

— Нет, я тащусь, — Крес запросто отодвинул нашёптывающую ему что-то Машку и шагнул в сторону ретирующихся чужаков, — одна базарит без умолку, другие ноги делают. Эй, а поздороваться?

— Не останавливайся! — прошипела Света, но это было уже выше сил всадника. Ратибор не привык показывать противнику спину.

— Здравствуй, — он повернулся к парню и застыл со скрещенными на груди руками.

Крес, то ли не понял тонкий намёк Ратибора на отказ от рукопожатия, то ли и сам не собирался скреплять знакомство известным во всех Мирах ритуалом. Он скользнул по всаднику сонным взглядом и вперевалочку подошёл к его спутнице.

— В натуре, Светка! — сообщил Крес приятелям. — Прилетела птичка? Не твоими ли заботами у хороших людей проблемы? Ты не смотри, что Шабат сейчас далеко — если стучишь, сучка, найдется, кому за кореша вписаться. Сечёшь, о чём базарю?