Подлунное Княжество

«Голосистая девка!» — мелькнуло у Ратибора. Через минуту он чуть не рухнул на землю под тяжестью тела, которое казалось таким хрупким. Тонкие руки обвили шею — всадник чуть не задохнулся. Мокрое лицо упёрлось в грудь.

— Здешняя рысь не сожрала, так своя попутчица придушит, — выдохнул Ратибор, поглаживая сотрясаемые рыданиями плечи. — Уже кончилось всё… Успокойся.

— Кто… кто это? — всхлипнула Света.

— Дозор пограничный. Может гонец от местного князя. Тебе лучше знать — ты Африку по телевизору видела. Я-то и самого телевизора не зрел, не говоря уж об Африке.

— Я перепугалась за тебя, — девушка обиженно ткнула кулачком в грудь Ратибора, — а ты снова насмехаешься!

— Это от нервов, — признался всадник. — У кого-то живот прихватывает, у кого-то пятки потеют, а я острить начинаю. Организм такой. Волхвы говорят, валерианов корень пить надо.

— Дурак, — девушка подняла заплаканное лицо. — Тебя же чуть не сожрали!

— Чуть, не считается. К тому же поглядел сей зверь на меня — одёжка грязная, волосы нестрижены, пасты для зубов опять же нет. Кобылка наша тоже костлявая. У него и аппетит пропал. А уж когда ты завизжала…

— Дурак, — Света ещё сильнее прижалась к всаднику. — Нашёл над чем смеяться! Когда эта громадина из-за коряги вылезла, я хотела тебе крикнуть, а от страха горло перехватило. Даже вздохнуть боялась.

— Ну и замечательно. Нет, я серьёзно, — Ратибор обнимал девушку и готов был ради этого пережить нашествие ещё с десятка хищников. — Перед диким зверем орать и суетиться, только злить напрасно. Так что ты молодец! — он провёл ладонью по волосам Светы, снова стало трудно дышать, на этот раз по другой причине. — Припомни всё же, может в том дивном телевизоре, что мудрые речи говорит и дальние страны кажет, видела ты нашего знакомца?

— Ты думаешь, я этот ящик круглые сутки смотрю?

— А есть такая возможность?

— Конечно. Бабки свои сериалы или Якубовича дни напролёт смотрят, потом друг другу рассказывают. Или безработные какие-нибудь.

— Люди отказываются от работы, чтобы не пропустить ни слова из произнесённых вашим оракулом! — восхитился Ратибор. — Великие подвижники! Взглянуть бы хоть одним глазом на тот телевизор! У нас пока допросишься у волхва на воде что-нибудь показать или в Книге Судеб, с ума сойдёшь.

— Бред какой-то! Никакой это не оракул, а обычный ящик. У всех есть!

— Он, наверное, учит вас жить, наставляет, подсказывает? — Ратибор, казалось, не замечал небрежного тона девушки.

— Ничего он… , — Света задумалась. А ведь в чём-то он прав. Миллионы живущих в её Мире, закончив дневную гонку за право получения энного количества цветных бумажек, убивают вечера у мерцающего экрана. Заглатывают всё, что выдаёт им стеклянная соска. Переживают семейные драмы нелепо накрашенных и двигающихся словно манекены паяцев, угадывают слова и буквы с туповатыми лжепредставителями народа, ловят каждое слово небрежно нарисованных подростков, изображающего безумца политика или человека с глазами рептилии, искренне ликуют, узнав о смерти незнакомого им бородача в камуфляже, вбивают в мозг пошлые речитативы, пропетые длинноногими грудастыми самками или рахитично-извращёнными подобиями самцов. А реклама? Откуда приходят советы, нет приказы, приобрести самый очищающий порошок, самое продвинутое пиво, самый безлимитный тариф? Разве пошленькие и туповатые фразы не превратились в афоризмы? Реклама!

— Значит, ты не видел телевизора?! — Света оттолкнула ничего непонимающего всадника, глаза её метали молнии.

— Конечно, нет!

— И я, дура, поверила! — она задыхалась от возмущения. — Межмирье! Благородные витязи!

— В чём дело-то? — искреннее изумление всадника, остудило гнев девушки, но отступать она не собиралась.

— Ты что сказал при нашей встрече?!

— Ну…  — всадник нахмурил лоб.

— О'кей оби! — тон Светы стал обличающим.

— Точно! — рассмеялся Ратибор. — Я же тебя сперва за кефрийку принял! А у них в империи это древнее приветствие. Они сами не знают его смысла, но повторяют постоянно. Ещё молитва есть, коротенькая — Оби, ты всегда заботишься о нас! Оби — ихняя богиня. Говорят, она с крылышками. А при чём здесь телевизор?

Света во все глаза смотрела на всадника. Сумасшествие! С таким лицом врать нельзя. Или он артист? Мог бы придумать что-нибудь правдоподобнее. Мелет сплошную чепуху. А, разве сама она не рехнулась, поверив в переходы из Мира в Мир? Какие могут быть Миры, когда завтра идти на работу, зима скоро, а ходить не в чем, у подруги свадьба, а с дешёвым подарком не пойдёшь — засмеют. Вот проблемы, а она слушает здесь неизвестно что! Может всё-таки сон?

— Ни при чём, — ответила она почти шёпотом. — Показалось. Может, пойдём дальше? Кстати, тот зверь, по-моему, саблезубый тигр.

— Саблезубый! — восхищённо повторил Ратибор. — Отличное имя!

К радости Каурой, девушка наотрез отказалась взбираться в седло. Ратибор пожал плечами — он уже привык к странностям в поведении попутчицы. Задним числом всё списывал на удар по голове. Хорошо ему самому или Беовульфу — у воина голова болеть не должна, некоторые вон лбами крепостные стены прошибают и ничего — улыбаются. Женщине сложнее: и о хозяйстве думай, и о ребятишках, а уж о внешности своей — страсть! Хочешь, не хочешь, а лобная кость истончает. Тут ни то что, крушение повозки — комар сядет — мозги с места стронутся. И принимать все выкрутасы не стоит за чистую монету. Вон, как за него перепугалась, когда саблезуб появился! Так что характер у неё неплохой и душа добрая. Правда, она пока об этом сама не догадывается… Колючей хочет казаться. Ещё бы про телевизор выспросить. Чудной Мир — у каждого ящик полный знаний. Красота! Всевед твердит — постигай науку, достигай мудрости, овладевай умениями, бейся над рунами — не учёба, а война какая-то, а тут, если правильно понял — сиди себе да смотри. Красота!

Мысли Ратибора становились всё тяжелее и малоподвижнее. Голову словно наполнили особым дымом, что в ярмарочные дни задувают в летающие раскрашенные бычьи пузыри. Перед глазами то и дело появлялись какие-то тени. Когда спал последний раз? Всадник медленно прокрутил в мозгу череду событий: схватка в степи, подземелье, город, василиск, змей, озёрница. Боги-покровители! Последний раз голову приклонил на болоте! А, кажется, и дня не минуло! И прошлую ночь с Беовульфом проговорил. Так и не долго рухнуть по дороге. Или ещё хуже — наяву грезить начать. Вела — богиня коварная, не подаришь ей хотя бы час — отомстит обязательно.

— Вот что, — как нельзя кстати впереди появился холм, вокруг которого трава была невысокой. — Я на том бугорке вздремну маленько.

— Как это?! — брови Светы поползли вверх. — А я?

— Ты посторожишь, — объяснил Ратибор. — Или ночью не выспалась? Пойми, я уже на ходу отключаюсь.

— Нет, — девушка растерянно наблюдала, как, взобравшись на холм, всадник расположился на вершине, подложив под голову руку. — Я одна? А если…

— Саблезуб не вернётся, — зевнул Ратибор. — Мы договорились, — поерзал, собирая на одежду пыль и сухие травинки. — Каурая… почует… Часок всего.

— А как я определю? — возмутилась Света. — По солнышку?!

— Угу, — согласился всадник, не открывая глаз. — По… траве… Вот…  — уже погрузившись в сон, он пошарил на поясе и положил рядом револьвер. — Пальнёшь…  — лицо всадника стало безмятежным, из полуоткрытых губ вырвался то ли вздох, то ли всхлип.

Из тьмы забытья Ратибора вырвало невообразимая тряска.

— Я вам яблоня что ли? — промычал он, силясь разлепить веки. — Хорош дурить!

Расплывчатые после сна силуэты нехотя приобретали чёткие очертания. Всадник увидел перед собой красивую девушку, которая, пыхтя от усилий, трясла его за плечи. В памяти Ратибора вспыхнули последние события.

— Наконец-то! — выдохнув, Света опустила руки; всадник, ещё толком не проснувшись, откинулся назад, весьма ощутимо треснувшись затылком о землю.

— Час прошёл? — Ратибор занял сидячее положение, озираясь по сторонам.