Страница 26 из 27
– Уж не думаешь ли ты, что это сделал я?
– Нет. Но он погиб из-за тебя. Который раз убеждаюсь, что ты сеешь вокруг себя одни только несчастья!
Новость, услышанная от цыгана, заставила Нагу задуматься. Но думал он недолго. Его гибкий ум довольно быстро нашёл единственно правильное на этот час решение.
– Иди к своему барону и скажи ему, что едешь по делам в город, – не терпящим возражения голосом приказал Нага. – А сам поедешь с нами и покажешь, где в степи нашли тело Бубули.
– Для того чтобы куда-то уехать, я не должен ни у кого отпрашиваться, – гордо вскинул голову Вайда.
– Тогда седлай коня, и я жду тебя у входных ворот.
– А почему ты думаешь, что я куда-то с тобой поеду?
– Можешь не ехать. Тогда я разгромлю твой табор! Верь мне, хорёк вонючий! Может, я и плохой человек для многих, но… я никогда не лгу!
Вайда вздохнул, пожал плечами и с видом обречённого на казнь пошёл исполнять приказ человека, которого боялся и ненавидел сейчас больше всех на свете.
– А вы ступайте за мной! – сказал Нага сопровождавшим его сабарманам. – Мы быстренько выполним ещё одну «просьбу» Албасты и уедем отсюда.
И Нага пошёл искать лавку Абдуллы. Из-за рядов, торгующих шкурами, вышел его преследователь и поспешил в сторону караван-сарая со счастливой улыбкой на некрасивом изъеденном оспой лице.
Шок, вызванный внезапным появлением Наги и сопровождавших его сабарманов, начинал проходить. Издеваясь над хозяином лавки и его гостем, Нага делал вид, что «заботливо ухаживает» за ними, однако не забывал и себя. Он то и дело протягивал руку к подносу на столе и кидал себе в рот или кусочек сахару, или горстку душистого кишмиша.
– Для хорошего течения мыслей, – балагуря, философствовал он при этом, – нужно есть вкусную и приятную пищу. Ваши «уважаемые натуры» не принимают сладостей, а это очень плохо. Всякие сладости – лучшее лекарство для сердца и мозгов! Плов тоже пища полезная.
Он кивнул «своим» разбойникам на поднос с пловом, а сам продолжил:
– Плов вселяет в людей здоровье. Продляет им жизнь!
«Э-э-э, нет, ты не заставишь меня себе подчиниться, сколько ни старайся», – подумал Абдулла, с беспокойством наблюдая, как вторгшийся сабарман, пододвинув к себе тарелку, горстями запихивал кишмиш в рот, даже не очищая от соринок.
– Может, вы изложите нам поподробнее то, с чем пожаловали? – прогнусавил Ибрагим.
Нага перестал есть кишмиш, блаженно закрыл глаза, посидел немного с мечтательной улыбкой на лице и умиротворённо произнёс:
– Я сказал вам всё, что просил меня передать Абдулле уважаемый Албасты! Он очень надеется, что назначенная им цена за головы рабов не слишком-то облегчит ваш карманы?
Прежде чем ответить, Ибрагим вытер трахомные глаза платком, похожим на косынку. Затем он бросил взгляд на сосредоточенное лицо Абдуллы и вкрадчиво сказал:
– Я очень много раз водил караваны в Оренбург и обратно, уважаемый, э-э-э…
– Меня все зовут Нага, – милостиво поправил его незваный гость.
– Так вот, уважаемый Нага, – продолжил, нахмурившись, Ибрагим, – я знаю много «достойных» людей, которые… гм-м-м… которые продают мне пленников. И они меня все знают! Но… имени Албасты мне никогда не приходилось иметь на слуху. Хотя я верю вам на слово, что он человек очень уважаемый и влиятельный.
– Даже больше, чем вы думаете, – зашипел предостерегающе Абдулла. – Но о нём я расскажу вам чуть позже.
– И «уважаемый» Албасты считает, что назначать цену за головы рабов – его привилегия? – обратился с вопросом к Наге Ибрагим.
– Именно так он и считает, – ответил, хитро прищурившись, тот. – И он ещё просил передать Абдулле, что сам займётся торговлей рабами, а всех купцов из Азии просто разгонит по степи, как стадо глупых баранов.
– Так и сказал? – возмущённо воскликнули в один голос Абдулла и его «важный» гость.
– Не верите мне – спросите у них, – Нага указал на разбойников, жадно поглощавших плов.
В ответ те издали какие-то нечленораздельные звуки, но Абдулла и Ибрагим восприняли их мычание как подтверждение слов Наги.
– В таком случае я задержусь в Оренбурге с караваном, – вежливо «пригрозил» Ибрагим, – пока не узнаю мнение на этот счет уважаемых людей, которых я знаю лично!
– Уважаемый Албасты предвидел и такое ваше желание, – нахально рассмеялся Нага. – Тогда он велел передать, что цена за голову вырастает до пятнадцати золотых!
– Это уж слишком! – воскликнул возмущённо Ибрагим. – Я немедленно ухожу, и…
Нага схватил его грубо за одежду и швырнул обратно на скамью.
– Хлебай чай и остынь, пень правоверный! – грозно рыкнул он. – Я сказал ещё не всё, что «просил» меня передать Абдулле уважаемый Албасты.
– И что же? – угодливо заулыбался торговец, испугавшись тех мер, которые применил в отношении его гостя бесцеремонный разбойник.
– В случае твоего несогласия Албасты велел собрать всех казаков на ярмарке и привести их к твоей лавке! – сказал с серьёзным лицом Нага.
– Для чего? – бледнея, прошептал Абдулла.
– Албасты велел открыть глаза казаков на ваши делишки, – ядовито улыбнулся Нага. – Вы оба можете себе представить, что случится потом?
Он смотрел полным торжества взглядом на лица окаменевших от ужаса работорговцев.
– Вижу, вы правильно меня поняли, – хмыкнул Нага. – От вас даже дерьмом потянуло! Если окажетесь в руках казаков, то от вас даже мокрых пятен не останется, впрочем, как от каравана и от этой вот уютной лавчонки. За своих жён, детей, братьев и сестёр, насильно угнанных и проданных в рабство, казаки…
– Я согласен заплатить уважаемому Албасты по десять золотых за голову, – «прозрев» первым, не дал договорить Наге страшных слов Ибрагим. – Передайте ему мой поклон и чистосердечное заверение, что я и впредь буду счастлив иметь с ним взаимовыгодную торговлю!
– Албасты будет доволен нашей беседой! – рассмеялся Нага, с высокомерием глядя на сломленных купцов. – Только не вздумайте передумать, а то…
– Вот он, хватайте его! – ворвавшись в комнату, закричал тайком преследовавший его человечек. – Это он ограбил меня. Хватайте его!
Следом за ним в комнату втолкнулись ещё человек пять слуг караван-сарая, вооружённые кто чем.
Прекратив поглощать плов, разбойники вскочили из-за стола и обнажили сабли, готовые в любую минуту вступить в схватку.
Не ожидавшие такого, прибежавшие с приказчиком слуги, побросав утварь, которую собирались использовать как оружие, мгновенно ретировались на улицу. А вот приказчика Нага успел ухватить за плечо и резким рывком развернул к себе.
– И всё-таки тебе не жаль своей жизни, ушлёпок, – ухмыльнулся он. – Видимо, ты огорчил чем-то Всевышнего, раз он высушил твои мозги!
Выхватив саблю из рук стоявшего ближе к себе разбойника, Нага посмотрел на застывших от ужаса Абдуллу и Ибрагима:
– А сейчас я покажу вам, как поступает Албасты с теми, кто попытается обмануть его.
Резким взмахом он обезглавил несчастного приказчика и швырнул саблю её хозяину.
– Ну, счастливо оставаться, «уважаемые купцы», – направляясь к выходу, сказал он. – Думаю, вы и без меня здесь приберётесь.
Когда Вайда осадил коня возле ожидавшего его Наги, тот окинул его придирчивым взглядом:
– Ну что, готов?
– Да, – кивнул цыган.
– Тогда поехали? – разворачивая своего коня, спросил Нага.
– Погоди, – сказал Вайда и протянул ему кольцо. – Азар велел передать.
Нага взял перстень и с недоумением посмотрел на цыгана.
– Твой барон, наверное, спятил?! – воскликнул он. – Да этому перстню цены нет!
– Ему Серафима велела вернуть его, – ответил Вайда.
– Серафима? А кто эта добрая женщина?
– Наша ведунья.
– А почему она велела Азару вернуть перстень?
– Она сказала, что вещь «тёмного человека» принесёт большое несчастье всему табору!
– Правильно сказала, стерва цыганская, – нанизывая перстень на палец, довольно рассмеялся Нага. – Это кольцо приносит счастье только мне одному! А теперь в путь. Я думаю, что скакать нам придётся далеко и долго!