Игорь Колыванский

Марина впитала слова, как песок воду. Смотрит с восхищением и поощрением.

– Да, ты странная. Пусть так, но ведь и я не лыком шит. Так что, начинай верить в новый мир – он твой и для тебя.

Счастливая, она кивнула и крепко подхватила под руку.

Город скинул озяблость после недавнего ненастья и наполнился солнечным светом, а тут ещё и минутка чувственного откровения – как не позволить улыбке разгуляться на лице. Мы решили пройтись по набережной, отметившись в табачной лавке – я присмотрел ещё одну трубку из корня, так что, прогулка теперь скрашена её обкуриванием и богатым ароматом дыма.

Впрочем, для чуткого на неприятности зверя внутри, тоже нашлась закуска – заметил впереди крупную компанию ребят, в числе коих знакомые хулиганы. Будут или нет они провоцировать драку – значения не имеет. Я увлёк Марину в сторону. Портить прогулку совершенно не хочется.

Немногим позже, девушка сказала – “Почему бы и нет” и руководствуясь этим принципом, мы начали поиск экипажной мастерской. Вообще говоря, идея купить свой была шальной, как рыжий чубчик на голове светского повесы, но чего уж теперь, когда страсть пустила корни и отступать уже просто нет никакого желания.

По сути своей, основа для телег, возов, тачанок и прочего колёсного транспорта одна. Экипаж стоит особняком только в плане требований красоты и надстройки в виде кабины. Её делает отдельная мастерская, находящаяся всего лишь за оградой от первой. Район расположения ожидаемо крайний, что практически опоясывает Петергоф и достаточно широк, чтобы начать задумываться о приведении его в некую общую композицию с прекрасной дворянской частью. Мне понятно почему Геннадию Ортеговичу не до того – человек военный, хозяйственный. Технически всё работает, с инженерной стороны исправно, а уж внешний вид это дело десятое, если не двадцатое.

Я шумно втянул аромат мастерских – тут и волнующе-древесный, и крепко-въедливый от лака, и вездесущий от навоза – чтобы, как говориться, два раза не вставать, по соседству от мастерских есть конюшня. Пилят, строгают и стучат столяры, курят, матюгаются и насвистывают маляры, кричат, хохочут и разговаривают прочие работники – кого тут только нет, ведь знати подавай больше и чаще, особняком лишь стоит здание Проекторной, как нам охотно пояснили, там художественных дел мастера “предложут и положут усё, шо душе угодно”. Переглянувшись, мы двинулись туда.

Перед Проекторной, и площадка камнем замощена, и крыльцо из него же. Под добротным навесом расположились две лавки. Слева сидят трое, тут же начавшие разглядывать нас. Мы быстро прошли внутрь, отворив массивную дверь. Меня немного дёрнуло, потому что створка просела и скребёт о деревянный пол, в итоге накрепко застревая.

В первом зале работников не оказалось и мы поднялись на второй этаж, но оттуда нас погнали на первый, где встретились те самые трое мужчин. Один уже в возрасте, волосы взяла седина. Видимо начальствует, судя по более богатому наряду.

– Добрый день, мы насчёт экипажа.

– А-а, вот оно что, мы грешным делом подумали, что в администрацию. Пойдёмте, присядем…

Двое других уже заулыбались и проводили более благожелательными взглядами. Я оглядел ряды шкафов, – от едва высохших лаком, до покосившихся и потому не падающих, что держат соседние, – рабочих столов больше трёх, но те два, что не заняты, завалены свитками и пухлыми отчётными книгами. В местах, где ходят чаще, пол более светлый, а в иных потемнел от старости. Из щелей сквозит подвальными запахами. Вообще здание очень старое, если вспомнить историю города, что недавно проходили в гимназии, то выходит возведено ещё когда Петергоф был крепостью и назывался Упрямой.

Нам отыскали пару стульев, которые пришлось сначала освободить от проекторских документов.

– Ну-с, молодые господа, на какой бюджет рассчитываем? – оценивающе оглядел он наши простые наряды, задержавшись, правда, на кожаной кепке.

– Трудно сказать, – отозвался я, поймав вопросительный взгляд от Марины. – Может, вы покажете на примерах от простых, до роскошных. Я думаю, что нам точно нужен просторный, типа дормеза, с удобными сидениями, амортизацией и хорошей защитой от дождя. На четыре-шесть человек.

– Ага, то есть кабинка с капитальной крышей, увеличенным количеством посадочных мест, – пуще прежнего оживился дядька, став всё это записывать, – рессоры у нас трёх видов, различающиеся степенью жёсткости, какие ставим?

Я догадался, что речь либо о пружинах, либо о выгнутых пластинах из стали, что смягчают езду.

– Лучше помягче.

– Значит самые мягкие? – уточнил он. – Раз выбрали дормез, то собираетесь выезжать загород?

– Да, собираемся, – кивнул я.

– Тогда вам нужны важи, то есть багажный шкаф наверху. Вы ведь наверняка будете брать с собой гардероб.

– Да, пожалуй, – посмотрел я на девушку и мы снова покивали.

– Тогда и ремонтный набор – можно починить любую поломку хоть в чистом поле, – азартно предложил работник. – Его уберём в горбок сзади.

– Конечно нужен.

– Знаете, некоторые господа предпочитают отдых вдалеке от городского шума, заехав в лес или отбыв для купаний к озеру. На этот случай мы можем добавить набор для комфортного отдыха и даже ночёвки – сиденья в экипаже будут раскладываться в большую и широкую кровать.

Я рассмеялся и очередной раз согласился. В итоге вышло, что нагрузка на оси будет больше стандартной и нам нужна усиленная колёсная база, а для уверенного передвижения – четвёрка лошадей.

После обсчёта инженерной части, стало понятно каким будет общий бюджет. Исходя из него я оставил Марину выбирать отделку, украшения и прочие красивости, а сам пошёл выкурить трубку. Договорились только, что цвет нашего будущего транспорта будет чёрный, а не розовый.

Присел на лавку. Зрелище с крыльца прекрасное, можно сказать классическое – люди работают. Солнце выжимает пот, золотит волосы. Мужики стянули рубахи и трудятся. Я раскурил трубку и заворожённо наблюдаю за эдаким муравейником.

Подбежал парень моих лет и попросил отсыпать табачку. Я отдал половину кисета и он радостно помчал к своим – работают с деревом – строгают и шкурят доски, рейки и брус.

Неожиданно, со стороны окраин послышались крики, какой-то шум. Я заинтересовано, как и добрая часть работников, повернулся в ту сторону. Крики только усилились. Нутро недобро шевельнулось, вспомнился упырь. Отложив трубку, я сбежал со ступеней и щурясь стал вглядываться в крыши.

Вдруг, на дальнюю, выпрыгнуло нечто похожее на росомаху, только размером с медведя. В три гигантских прыжка оказалось на ближайшем здании. Работники зашумели, кто-то в ужасе заорал. Боевой зверь внутри меня вздыбился как смог – пожаловал опасный враг.

От перекрёстка к нам рванула пара конных стражников. Зверь спрыгнул с крыши смяв черепицу и сломав брус. С отчаяньем понимаю, что полёт твари окончится на замершем от ужаса батраке. Чудовищные когти легко вонзились в плоть и крупное мужское тело, будто кукла из сена упало под весом зверя.

Большая лобастая бошка с мелкими хищными глазами и маленькими ушами. Черная блестящая шерсть, крутая шея и мускулистое тело созданные для убийства. Длинные лапы, опасные когти и мощнейшие задние конечности. Тварь посмотрела под себя – человек умер практически мгновенно. Пасть распахнулась и убивец схватил голову умершего, дернул и отбросил на десятки шагов прочь.

Кто-то посмелее кинул вилами, но те отскочили от шкуры словно игрушечные. Тварь обернулась к кинувшему.

Я понял, что медлить нельзя. Напрягся и создал ледяное копьё.

Оно врезалось в бок. Зверь истошно закричал, что уши заложило. Тут же развернулся ко мне и прыгнул.

Скрут! Скрип камней под ногами. Прыжок! Меня обдаёт ветром перемешанным с одуряющей вонью твари. Тут же над головой пронеслись трещащие шары огня. Сзади снова завыло.

В присядке я развернулся к врагу. Огонь скатывается с его шкуры, словно с гуся вода. Чёрные бусины глаз нашли двух магов-стражников и я к ужасу понял, что парни не жильцы. Их ведь учили бить на дистанции, а эта тварь безумно быстра и катастрофически опасна. Я почуял в ней магию.