Страница 29 из 30
Простите, ваше высочество, но ваше великодушие тут выглядит довольно смешно. «Надеюсь, это ненадолго». То есть, Володя Джунковский как-то рассчитается с долгами и вернется, чтобы снова проигрывать. А деньги, проигранные им, не жгли ваш карман? А если бы он не решился обратиться к вам, продолжал проигрывать, залез бы в катастрофические долги и застрелился? Вы бы задумались тогда о том, что нельзя на равных играть с теми, кто не равен вам в финансовом обеспечении? И дальше вам бы следовало каким-то образом самому уладить долги Володи, этого юноши, на год моложе вашей супруги. Понятное дело, карточный долг для офицера святое, и Джунковский бы оскорбился, если бы вы просто сунули ему деньги. Но способ можно было изобрести – добиться какого-то денежного поощрения этого офицера, который, судя по всему, был среди образцовых.
Да и что это вообще за странное понятие «карточный долг свят»? Святость где-то в другом, в служении Богу и Отечеству. Ведь вы же такой постник, такой молитвенник, ни одной обедни не пропускаете. Почему бы в таком случае вообще не отказаться от карточной игры? Или на исповеди священник не корил вас за то, что проводите время за картами, выигрываете и забираете деньги у малоимущих?
Боюсь, в те времена большинство священников тоже любили побаловаться картишками и играли на деньги, хотя это грех. Потому и Сергею Александровичу даже не приходило в голову, что не надо картежничать. Но позаботиться о денежном затруднении своего подопечного он мог бы. А не стал.
Такой эпизод – как камешек, попавший в туфлю. Хоть и малюсенький, а мешает! Не вытряхнуть его и пойти дальше, как будто его нет, я не могу. Уж простите меня, уважаемые. У каждого из нас есть грехи. Есть некрасивые поступки, причем такие, о которых мы даже порой не догадываемся. Обидели кого-то невзначай и сами не заметили. Прошли мимо чьей-то беды и в лучшем случае не увидели ее, а в худшем подумали: «Извини, дорогой, решай сам свои трудности, у меня тоже забот хватает».
О продолжении своего участия в карточных играх Джунковский не пишет. Скорее всего, больше не играл.
Жизнь катилась дальше. Примерно в одном ритме.
В апреле Элла и Серж недели три провели в Дармштадте: «После снега, мороза и грязи попасть в полный разгар весны, как здесь, c'est vertigineux (это головокружительно. – Авт.), и я глубоко наслаждаюсь теплом – целый день на воздухе. Жена счастлива быть снова со своими, и я радуюсь за нее… Жизнь самая семейная, патриархальная – семейство такое хорошее, что с ним всегда приятно и принужденности ноль. Через два дня приезжает queen (королева. – Авт.) – ее присутствие меня всегда забавляет – вот уж фитишь s'il en fut и кукольная комедия. Кажется, войны не будет, но еще не наверное – дай Бог, чтобы все миновалось».
Эх, жаль, что так мало про то, чем именно забавляет Сергея присутствие черной вдовы! Известно, что королева Виктория с возрастом становилась невыносимой скупердяйкой, всюду с раздражением высчитывала, сколько на что потрачено, и делала постоянные разносы всем, кого считала транжирами. И в следующем письме Сергея Александровича к К.Р.: «Queen тут – и для меня истинное наслаждение ее изучать как редкий тип и уж совершенно своеобразный». За этим, конечно, сквозило неприятие бабули.
Сделанное вскользь замечание о войне, на самом деле, тревожило всех. Болгары, не спросив никого, отхватили себе автономную область Восточную Румелию, где проживало множество сербов. Если бы Россия вступилась за Сербию, вполне возможно, что черная вдова снова бы обрушилась на русских и вступилась за Болгарию. Но осенью 1885 года все завершилось кратковременной сербо-болгарской войной, в которой сербы потерпели поражение и смирились с присоединением Восточной Румелии к Болгарии.
В мае заканчивалась служба в полку, и можно было отправиться в их маленький рай. Ильинское, конечно, не назовешь шалашом, но по сравнению с жизнью в Питере здесь Сергей и Элла обретали некое подобие уединения. Но только в сравнении, поскольку, судя по всему, обычно в Ильинском обитало человек сто, не меньше.
И вновь идиллические картины: «Хотя погода и переменчивая, все же тут чудесно, свободно и хорошо. Почти каждый день мы ездим искать грибы, но в этом году их очень мало, к немалому моему огорчению, но все же набираем корзины – за последние дни пошли белые – для сентября это недурно… Вчера мы праздновали именины жены – погода была летняя – 16° в тени, просто жарко, и маленький народный праздник удался на славу; – он состоял из лотереи – выигрышей было около 300 – подходили представители каждого двора от пяти деревень, принадлежащих Ильинскому; восторг выражался на лице особенно тех, кому доставался самовар, один крестьянин чуть не поцеловал тетю!» (То есть Эллу, поскольку письмо адресовано племяннику Николаю.)
Конечно, умилительно читать, как помещики ласкают крестьян подарками. Если только не сильно задумываться о том, что трудом этих крестьян создавалось их богатство, украшались имения, устраивалось благополучие… Возможно, не все помещики шли на такое сближение с народом, отгораживаясь от него. Сергей и Элла хотя бы так проявляли свое милосердие к этим простым землепашцам, скотникам, труженикам окрестных сел и деревень.
«Всякий день, даже и в дождь, мы по два часа и больше ходим пешком, и я уже вошла в форму, а ведь должна сказать, в Петергофе я страшно разленилась». Хорошая, сытая и беззаботная жизнь. Не надо думать о хлебе насущном. Не надо от всей души радоваться, выиграв для семьи новый самовар в лотерею. Надо только следить, чтобы не растолстеть, как бабуля. Если и обременяют какие-либо труды, то они, в сущности, и не так обременительны. Много времени Элла уделяла развитию своего таланта рисовальщицы. «Расписываю сейчас цветами двери в маленькой гостиной, одна панель с розовыми тигровыми лилиями уже готова». Цветы она могла рисовать хоть каждый день. Да и как не любить их? Это противоестественно, каждый любит цветы, не только принцессы и герцогини.
Если что и давалось с большим трудом, так это освоение русского языка. Но прошел год после свадьбы, и она уже могла не только объясняться, но и вести беседу. «31 августа у нас был большой обед для военного начальства (1-я Гренадерская дивизия) – войска возвращались с маневров под Бородином. Мое торжество состояло в том, что жена усердно разговаривала по-русски с командирами полков – я был ужасно рад!» – восклицает Сергей в очередном письме к Константину от 6 сентября 1885 года. Но знания все равно оставались недостаточными, чтобы можно было впоследствии бегло и без затруднений разговаривать с людьми, и уже в следующем письме Сергей замечает: «Продолжаю наши занятия с женой – становлюсь очень требователен и подтягиваю, ибо добрая Шнейдер не имеет никакого авторитета и жена с нею делает, что хочет – au fond c'est tres drole! (в общем, это очень смешно! – Авт.)» Как видно, Сергей понимал, что в будущем говорить с русскими людьми на их языке без запинки весьма понадобится его супруге.
В 1885 году, наконец, женился принц Вольдемар Датский, сняв с души Эллы камень. Когда-то она отказала ему и считала, что обидела бедного юношу. Теперь она с радостью писала Минни из Ильинского о том, что «сердцу не прикажешь – выходить замуж без любви, право же, большой грех. Я очень-очень счастлива, не знаю, как мне благодарить Бога, и надеюсь, что он тоже будет счастлив. Для меня было большим утешением услышать о его помолвке. Все хорошо, что хорошо кончается».
Этой безмерной любовью Эллы к Сергею озаряется Ильинское, и свет из усадьбы на Москве-реке распространяется по всей России, по всему миру. Только любовь может простить аристократам то, что они не знают забот о хлебе насущном, живут среди богатства, заслуженного ими лишь по происхождению от таких же знатных и богатых родителей.
Любовь и дети… Но пока ни Сергей, ни Элла особо не переживают, что Бог не дает им до сих пор потомства. Если что и огорчает – дождливая погода, отсутствие грибов в лесу, недолгие разлуки. Или вдруг нечто неожиданное: «Вижу на окне осу – надо ее немедленно убить, я теперь отношусь с большой опаской к этим насекомым, после того, как от укуса у меня рука покраснела от кисти до локтя, распухла, как колбаса, сильно жжет, болит и выглядит ужасно». Как видно, у Эллы была аллергия на пчелиные и осиные укусы.