Страница 42 из 47
С каким облегчением я бы ответила:
- Не я! Это сделал мой прадедушка.
Я решила появиться в агентстве раньше всех, чтоб успеть поработать с архивом. Но уже на пороге услышала громкий разговор. В коридоре сцепились Скрипка и Зураб.
- Ты вообще-то смотришь, куда едешь?- ехидно спрашивал завхоз.
- Меня в армию брать не хотели, сказали - дальтоник. Аномальная трихромазия, слышал?- Гвичия в спорных случаях предпочитал не отвечать на вопросы прямо.- Едет грузин на машине, не справился с управлением, перевернулся в кювет.
Подъезжает гаишник.
ГАИШНИК: Предъявите права!
Ездить не умеете - не садитесь за руль!
ГРУЗИН: Слюшай, дарагой, мой машина, хачу еду, хачу переворачиваюсь.
- Ага,- ядовито оборвал Зураба Скрипка.- Только машина не твоя, а общая, принадлежит агентству.
Самые худшие предположения оправдывались. Старухи небольшого микрорайона, ограниченного проспектами Художников и Луначарского, совсем ослабли. Они скоропостижно умирали или вовсе исчезали.
Примерно полгода назад в агентство пришла интеллигентного вида дама средних лет и поведала загадочную историю смерти своей матери. Впрочем, начала она с извинений, сказала, что истории, которую нам предстоит услышать, скоро исполнится полгода, ее переживания давно похоронены, до правды докопаться она не надеется.
- Материально я не нуждаюсь, живу в хорошей квартире на зеленой улице, недалеко от центра,- предупредила наши вопросы дама.- Мне ничего от вас не нужно, только чем больше я думаю о гибели матери, тем более странными и необъяснимыми кажутся мне некоторые обстоятельства, которые могут вас, журналистов, заинтересовать,- дама определенно внушала доверие.
Дочь поссорилась с матерью несколько лет назад, когда старуха, забыв о внуках, все свободное время посвятила своему здоровью. Где хилая и больная (как ей казалось) старуха черпала силы для реализации нового метода оздоровления, неизвестно. Выбирая "диетические продукты", она доводила до дрожи закаленных в словесных баталиях продавщиц из углового продмага.
Она "моржевала" в проруби у Петропавловки с октября по апрель, а летом невская вода казалась ей слишком теплой, и бабка обливалась водой из крана со льдом из морозильника. В общем, готовила себя, как йог, к нирване. В свободное от физических моционов время занималась самокопанием и всякими оккультными упражнениями - вроде столоверчения и заклинания духов. Дочь махнула рукой на бабкины "поиски", за домашними делами забывала звонить.
Поэтому узнала о трагедии слишком поздно и не поверила: мать готовилась пережить собственных внуков. Соседи по лестничной клетке позвонили, чтоб упрекнуть: даже на 40 дней не явилась. Она прилетела, а в квартире уже прописаны молодожены, в прихожей разбросаны детские игрушки. Хотя выяснить, что случилось, не у кого. Соседи вспомнили, что ходила к покойной какая-то парочка: девушка очень красивая и парень видный. Приезжали на машине. Но заняли жилплощадь другие, а тех и след простыл.
Собираясь уходить, посетительница еще раз добавила, что никаких конкретных доказательств насильственной гибели матери у нее нет.
- Но только я убеждена, что у мамы было абсолютно здоровое, "бычье", сердце, которому завидовали все доктора,- задумчиво закончила посетительница.- А в документах сказано, что причиной смерти стал инфаркт, происшедший от слабости сердечных клапанов.
Следом прошел слух о похожей истории. И опять с "улицы". Правоохранительные органы судьбой безродных старух не интересовались.
Никто не писал заявлений, прокуратура не возбуждала дел, старушки исчезали тихо. К тому времени, когда пропажа обнаруживалась, все возможные улики бывали тщательным образом выметены.
Когда мы с Зудинцевым обсуждали второй случай, Аня Соболина сидела рядом и с интересом прислушивалась.
- Ну, что ты об этом думаешь?- обратился к ней Зудинцев.
- А старушки все падали и падали...- флегматично процитировала Хармса сердобольная Аня.
Значит, дело - глухое. Никому не нужное.
Но наутро рассвирепевший от неизвестности происходящего Обнорский при полном параде, в сверкающих штиблетах и белоснежной рубашке, явился к знакомой чиновнице и буквально вырвал у нее обещание сообщать о всех случаях регистрации смерти с участием дальних родственников и знакомых. Это было в апреле. А сейчас июнь. "Главный" ждет. Видимо, клюнуло.
Обнорский вынул из аккуратной папки фотографию:
- Ползункова Вера Игнатьевна. 1931 года рождения.
На фотографии у Вечного Огня на Марсовом Поле стояла среднего роста пожилая женщина.
- Вышла вечером из дома и не вернулась,- продолжал Обнорский.- Можешь познакомиться с ее сестрой.
Понятно, что старушка не подросток, убежавший на месяц-другой на волю от родительского гнета. По чердакам искать ее с клеем и наркотиками бесполезно. Скорее всего, Ползунковой уже нет в живых.
Я приняла и "старушечье" дело.
И помочь мне было некому, начинался сезон отпусков.
Встреча с сестрой Кирой Игнатьевной была назначена на десять утра. Но когда я без пятнадцати десять подходила к дверям кабинета отдела расследований, Спозаранник уже успел сварить кофе и любезно нес его на подносе. Старушка, сидевшая спиной к входу, благодарно закивала Глебу, пытаясь выхватить поднос, и обернулась...
Боже правый! Кто не верит в привидения, тот ошибается. Передо мной стояла та самая женщина, которую мне предстояло найти. Точнее, ее труп... в лучшем случае.
- А вы Нонна?- обрадовалась посетительница.- Очень приятно.
Кира Игнатьевна.
Выходит, это не галлюцинация.
Новая знакомая из плоти и крови, и даже кофе пьет. Не растворяется.
- Вам Андрей, наверное, Показывал фотографию Верочки? прочитала мои мысли и смущение несостоявшееся привидение.- Мы с ней близнецы, в детстве только родители нас различали. Даже над друзьями иногда шутили, переодевались. Может, поэтому и замуж удачно ни одна из нас не вышла.
Привыкли друг к другу, пугала мысль о расставании. А потом нечаянно разъехались - и виделись не чаще чем раз в год.
Кира Игнатьевна рассказала, что неделю назад приехала из Сланцев навестить сестру. Послала телеграмму, час прождала на вокзале, встревоженная, примчалась к сестре на такси. Звонила - никто не открывал. К счастью, захватила с собой ключ от квартиры... Прождала до вечера, убралась, испекла пирог, а сестра так и не вернулась.