Страница 61 из 63
- Я верила ему. Что теперь толку в его обещаниях, если его женой станет другая? Её сыновья будут его наследниками, а наши дети… Боги, как будто я позволю ему!..
- Позволишь что? – Серсея напряглась, вся обратившись в слух; неужели Барбри позволяла своему возлюбленному вольности? Любопытство буквально выворачивало ей руки, вопросы рвались с языка, жгли губы, но Серсея не осмелилась спрашивать, пронзенная ледяным взглядом северянки. Сглотнув, леди Ланнистер уперлась ладонями в скамью и вздрогнула, ощутив прикосновение холодной, точно у Иного, руки Барбри к своим не менее холодным пальцам. Обе девушки замерли, Серсея даже задержала дыхание, леди Рисвелл втянула в рот нижнюю губу, но ни одна из них не отняла руки. Пальцы северянки втиснулись в ладонь Серсеи, и девушка ухватилась за них отчаянно, задыхаясь от боли в сердце. Как странно, что в миг, когда она наиболее несчастна и уязвима, рядом нет никого, даже Джейме, кроме кобылы Рисвелл. Кто бы мог подумать, что их, таких разных, объединят похожие беды.
Серсея не знала, сколько они просидели так, молча, цепляясь за руки друг друга; этого было недостаточно, чтобы залечить их раны, однако Серсея была благодарна за такую малость. Кому она могла ещё открыться? Глупышке Сериссе или сплетнице Эйлин Эстрен? Барбри по крайней мере никому не расскажет, а если и начнёт болтать, то кто её послушает? А Серсея могла поделиться столь возмутительным слухом – подумать только, леди Рисвелл распутничала до свадьбы, а парень собирался жениться другой! Но отчего-то Серсее совсем не хотелось делиться новостью даже с приятельницами. Что они понимают, эти наивные дурехи? Барбри по крайней мере способна разделить её боль. Но это вовсе не значит, что они теперь подруги! Северянка в любом случае не принадлежала кругу дочери лорда Ланнистера, так что не получит ничего кроме мимолетного утешения; Серсея подозревала, что и ей не стоит ждать от Барбри большего, но пока её это мало волновало: девушке просто было приятно, что рядом есть кто-то, с кем можно поплакать по своим разбитым мечтам.
========== Призрачная надежда (fem!Тирион Ланнистер/Бринден Талли) ==========
Это было наивно, но все же Тинора надеялась, что отец найдёт ей мужа. Пусть не красавца, не принца и не знатного лорда, но хотя бы рыцаря, человека, которого Тинора если не полюбить, то уважать бы могла. Время шло, расцвет настиг Тинору через месяц после её четырнадцатых именин, и никто не просил её руки, несмотря на знатность происхождения и богатство рода. Кусая губы, комкая и выкручивая в кулаках шёлковый платок так, что становилось больно ладоням, Тинора смотрела, как внимания Серсеи добиваются лорды и рыцари; на пирах, которые лорд Тайвин устраивал на исходе года, у сестры не было даже мгновения присесть, в пляске она могла стереть себе все туфли, в то время как Тинора просиживала весь вечер подле тёти Дженны. Она бы не пошла танцевать, прекрасно понимая, до чего нелепо и комично будет смотреться рядом с рослым кавалером, но как же Тиноре хотелось, чтобы её пригласили, и не по просьбе Джейме, тёти или кого-то из дядьев, а потому что видели в ней девушку. Но разве кто-то заметит Тинору Ланнистер, грязный осколок стекла, когда рядом алмазом сверкала Серсея?
Всякий раз Тиноре хотелось плакать, но она сдерживалась, зная, как не любит её лорд-отец подобные сцены, стойко выдерживала весь пир от начала до конца, стараясь вести себя достойно и учтиво; все-таки она была Ланнистер, уродливый, недорослый, но все же Ланнистер, и, когда становилось совсем тяжело, именно это поддерживал её наравне с сочувствием тётушки Дженны и леди Дорны и Джейме: брат всегда приходил к ней после пира, приносил сладости и сплетни, которые ему довелось услышать во время праздника, и Тинора бесконечно любила его за это. Джейме словно не видел ее уродства – разномастных глаз, тяжёлого выпуклого лба, кривых коротковатых ног, волос, по цвету больше похожих на выгоревший лен, нежели на ланнистерское золото, - неизменно находил минутку, чтобы побыть с младшей сестрой, рассмешить, заставить улыбнуться. Когда несколько мальчишек-оруженосцев, сыновья знаменосцев лорда Тайвина, наглые и хорохористые, словно молодые петухи, поймали Тинору в одном из коридоров Кастерли-Рок и залили ей волосы мёдом, а потом и вовсе повалили на пол и задрали ей на голову юбки, Джейме избил каждого из них, так, что они потом не решались даже взглянуть в её сторону. Из-за этого Серсея не разговаривала с ним целую неделю, и Тинора полагала, что это именно она науськала оруженосцев, половина которых была в неё влюблена. Тиноре это казалось странным: любить Серсею все равно, что любить ядовитую змею: сколько её не корми и не гладь, она все равно ужалит. Леди Дженна старалась не подпускать девушек друг к другу лишний раз, но Серсея все равно находила способ гадюкой вползти к старшей сестре, чтобы очередной раз унизить, посмеяться над ней, напомнить, какая она, Тинора, уродина и что никто её не полюбит.
- Какой мужчина захочет от тебя детей, - важно рассуждала Серсея, и губы её кривились в злобной усмешке, - с тобой даже в одну постель лечь побрезгуют, если ему, конечно, хорошенько не приплатить. Я сама, своими ушами слышала, как лорд Марбранд говорил сиру Пламму, что ни за что не позволил своему сыну жениться на тебе даже за все золото Кастерли-Рок.
- Сестрица, ты ошиблась, - ответила ей Тинора, по очереди щуря глаза – в детстве Серсею это пугало до визга, потому что Тинора сказала ей, что так насылает на неё проклятье. Со временем старшая сестра перестала в это верить, но подобное неизменно выводило её из себя; Тинора с нескрываемым удовольствием наблюдала, как лицо Серсеи наливается гневным румянцем, ничуть не добавлявшим ей красоты. – Речь тогда шла не обо мне, а о тебе. Тебя лорд Марбранд не желал видеть своей невесткой, потому что его сыну нужна леди, а не змея в шелках.
За эти слова Серсея её ударила, сильно, так, что пощёчина швырнула Тинору на пол, а во рту сделалось солоно. От вкуса собственной крови Тинору замутило; когда подскочившая к ней Серсея схватила её за волосы, Тинора сплюнула, попав ей на платье. Крик дочери лорда Тайвина сотряс Кастерли-Рок до самого основания.
- Она испортила моё платье! – шипела она, багровея от обиды и унижения, когда леди Дженна, ставшая невольно свидетельницей разговора племянниц, отхлестала Серсею перчатками по щекам. Наверняка было даже не больно, но Серсею приводило в ярость то, что её наказывали из-за Тиноры, которой мейстер делал примочки на опухшую щеку. – Она в меня плюнула и говорила такое!..
- Сейчас я пойду и вашему отцу наговорю такое, что вы не то, что Кастерли-Рок, своих комнат не покинете, пока не научитесь себя вести. Грызетесь, как бешеные лисицы! Разве так ведут себя леди?!
- Девочки, вы же сестры, - увещевала леди Дорна; Тиноре нравилась жена дяди Кивана – пусть ей и не хватало живости и уверенности Дженны Ланнистер, к племяннице она была всегда добра. – Вы должны уважать друг друга хотя бы ради вашего батюшки.
- Не смейте мне указывать, вы мне не мать! Вы здесь вообще никто! – выпалила Серсея, за что тут же получила по губам раскрытой ладонью тёти Дженны. Ухватив племянницу за волосы, она выволокла её из опочивальни Тиноры, пока мейстер суетился вокруг расплакавшейся леди Дорны.
Следующий месяц Серсея не покидал своих покоев, чему Тинора была бесконечно рада; в наказании компанию старшей сестры составляли септа и старая служанка леди Дженны, которую Серсее было не улестить. Те дни выдались по-настоящему хорошими для Тиноры: никто пытался её зло разыгрывать, не насмехался над ней вместе с подругами, даже лорд Тайвин, лишённый общества старшей дочери, относился к Тиноре более мягко, хоть и без теплоты; а ведь обычно он старался не замечать старшей дочери. Джейме тоже был рядом, сопровождал сестру то в Ланниспорт, то на соколиную охоту, и Тинора была счастлива. Радость омрачало только то, что скоро Серсея выползет из своей норы и вновь начнёт плеваться ядом, но Тинора старалась не вспоминать о том лишний раз. Тем более, что пока сестра сидела взаперти, а из развлечений у неё были только чтение, шитье и молитвы, в Кастерли-Рок приехал гость, и Тиноре наравне с тётей Дженной предстояло быть хозяйкой замка. В отличие от Серсеи, занятой только развлечения и и уверенной, что все будут ей подчиняться потому что она – дочь Тайвина Ланнистера, Тинора старательно училась управлять замком. Даже если она не выйдет замуж, то сможет остаться в Кастерли-Рок как кастелян: Джейме её не выгонит, а Серсея уедет в дом мужа и будет командовать там. Тинора уже искренне сочувствовала бедняге, который женится на Серсее, нелегко ему придётся, и дело даже в крепкой привязанности Серсеи и Джейме, умилявшей тёток, а самой Тиноре казавшейся странной и даже неприятной. Ещё и сплетни, гуляющих среди слуг замка… лорд Тайвин вырвал бы язык любому, кто распускал слухи об его семье, но челядь все равно шепталась, а низкорослая Тинора была куда ближе к черни, чем её статные родичи. Девушка узнала много интересного, но даже неприязнь к Серсее не заставила бы её обличить сестру, потому что это повредило бы и Джейме.