Тот, кто живёт

Размышляя об этом, Слава разулыбалась.

Вспомнила: поначалу её очень забавляло, что пионеров как бы много, а Пионеров среди них считанные единицы.

Зачем такого нагородили с терминологией, спрашивается?

Может, для защиты от ненужного внимания? Оказалось-то, что всю эту фантастическую историю никто не прятал. Директор школы, завучи и даже вожатые оказались в курсе. Специальный госорган, принятый закон безо всякого грифа секретности, большой НИИ и несколько специализированных вузов ― никто ничего не скрывал, и в то же время не афишировал. Ну, вот есть такое ― и чего? Живите дальше спокойно.

Как дельфины: вот есть они в море и в целом ни от кого не скрываются. Но и на виду не крутятся. Люди тоже: не бегут толпами на берег смотреть дельфинов, не ждут часами появления блестящей чёрной спины с плавником среди волн. При этом если оная спина всё же покажется, будет фурор и «Мам! Мам! Смотри ― там дельфин!».

Такой подход Славе пришёлся по душе: ты вроде и на виду, и в то же время никто не пялится и не тычет пальцем. Зато само пребывание в среде Пионеров для Славы оказалось равносильно второму дыханию: эти люди даже говорили между собой иначе, нежели другие подростки. Чуть более сложные фразы, чуть более длинные слова. Плюс долька внутреннего напряжения. В их обществе нельзя было давать кому-либо спуску, надо было позиционировать себя и отстаивать своё место. И несмотря на сложности, именно в кружке Слава чувствовала родство душ с остальными ребятами. В этой благотворной среде её прогресс ускорился, и девушка стала активно осваивать школьную программу вперёд учебного плана.

А проблемы всё росли. Постепенно родители приревновали дочку ― посчитали, что её отрывают от них, вербуют в Комитет, учат чему-то плохому. К тому же мама боялась отпускать её в лагерь на все три месяца. Женщина решила, что от её дочери закрывают обычную нормальную жизнь, а вдобавок готовят к непрерывной работе на правительство, может быть даже к службе в разведке. Начались длительные и не слишком приятные беседы. В ответ в девушке взыграл подростковый дух противоречия. Столь характерные для юности установки о непонимании, невозможности найти компромисс, возведение любой мелочи в абсолют ― всё это Слава ощутила в полной мере, ведь никакие способности от подобного не ограждали. Один тяжёлый разговор следовал за другим, тон их всё возрастал, и, наконец, пришёл тот «прекрасный» день, когда заплаканная Слава хлопнула дверью комнаты и приняла решение.

На эмоциях?

А то как же!

Обдуманно ли?

Как ни странно, да.

Комитетский психолог лишь руками развёл после полутора часов попыток убедить помириться с родителями: Слава упрямо стояла на своём. И настояла. К сданной экстерном восьмилетке за год прибавились девятый и десятый классы. Потом ― в порядке исключения ― поступление в специализированный институт при Комитете. Первый курс ― новые товарищи, как Пионеры, так и обычные ребята. Все до одного были старше Славы ― все после окончания обычной общеобразовательной школы, а кто-то из парней ― даже после армии. Рядом с ними Слава училась выглядеть и чувствовать себя взрослее, да и самоутверждаться тут никто уже не пытался: все всё всем уже доказали.

Уже во втором семестре группу с изменениями типа В отделили от потока и присвоили внеочередных старших сержантов и старшин. Как объяснили, потому что из них изначально готовили командный состав. Славе, несмотря на юный возраст, тоже дали старшину за превосходную успеваемость. А потом её курсовая работа в конце учебного года произвела эффект водородной бомбы. На ГАКе специально устроили заседание: никто не ожидал, что первокурсница разрешит несколько сложных проблем в сфере изучения телекинетиков типа Б. Славу пригласили защитить свою работу, и послушать приехало всё руководство Комитета. Сам Вадим Борисович Цурюпа выступил с речью о важности данной работы. И хотя фактически исследование ещё было только в самом начале, новый смелый подход к тупиковым, как казалось, проблемам принёс Ярославе Майоровой огромный кредит доверия околокомитетского научного сообщества.

В будущем году ей предстояло развить и подтвердить свою теорию, сотрудничая с несколькими крупными НИИ. Так случилось, что на сборы Слава поехала уже младшим лейтенантом и перспективным специалистом в сфере изучения Изменений вообще и типа Б ― в частности.

Ирония судьбы заключалась лишь в том, что для оперативной работы в «Буревестнике» Славу выбрали только по причине молодости. Надо было сойти за пятнадцатилетку и вместо учёных из НИИ Внешнего Влияния снова столкнуться с заносчивыми Пионерами-подростками и негласными законами их общества, в котором наверняка, как и раньше, нужно всегда чётко себя позиционировать и защищать свой статус без скидок на пол, возраст и личные возможности.

Как же она отвыкла от этого за последний год ещё прошлой жизни!

И как же она устала от этого теперь ― по прошествии стольких кругов.

В размышлениях дорога прошла незаметно, и за какой-то час Слава достигла пункта своего назначения. На остановке перед главными воротами лагеря «Буревестник» её ждали двое. Издали было трудновато рассмотреть, но Слава изначально знала, кого встретит, как это будет и к чему приведёт: она уже различила молодую женщину в панамке, читавшую книгу в тени навеса автобусной станции, и пионерку, которая самозабвенно изображала удары руками и ногами на лужайке рядом. Как-то даже потеплело на сердце: снова видеть их живыми каждый раз было приятно, и хотелось нестись вперёд со всех ног, обнимать и целовать, как родных.

Нельзя. Они же не в курсе!

Поэтому ускорять шаг Слава не стала.

Опять же, она подустала топать по жаре. А во-вторых, шагая относительно медленно, она сохраняла возможность как следует рассмотреть встречающих и их окружение, чтобы попытаться определить некоторые важные признаки. Подсказки или даже сигналы, что эта реальность ― тупиковая.

Вёдра на месте ― рядом с вожатой в панамке. Это относительно хорошо.

Славе вспомнилось, как трижды вёдер не было. Во всех трёх случаях встречающие оказались заражены, и пришлось драться с ними здесь же. По спине пробежал холодок.

Немаловажно было узнать и саму вожатую: к Славиному облегчению это была Олимпиада Сочинская собственной персоной. Значит, всё как обычно. Девять ― ровно столько раз Олимпиады вообще не оказалось в лагере, и в каждом из этих случаев неприятности начинались раньше, чем можно было успеть подготовиться. Из документов по операции Слава знала, что товарищ Сочинская ― специалист по работе с Пионерами старшей возрастной группы, и сама является «спящим» типом В. Её присутствие было необходимо: в силу наличия пассивной защиты только она более-менее контролировала вэшек, не позволяя им крутить собой с помощью способностей.

Следом за вожатой внимание Славы переключилось на пионерку.

«Ага, вот и неприятность», ― отметила про себя девушка, опознав в ней вовсе не ту, кого ожидала.

Рыжие косички, заплетённые так туго, что торчали в разные стороны, мелкий рост, мальчуковые шорты вместо юбки, цветастые носки вместо гольфов и кеды вместо форменных туфель. В довершение всего на шее висели нелепые огромные наушники, поди, трофей из кружка радиотехники. Причём висели они безо всякой надобности, ведь к ним даже не вёл никакой провод. Парни, скорее всего, отдали ей это «украшение», чтобы отстала. Словом, сомнений не осталось: в этой реальности встречать её Олимпиада Викторовна вышла с Ларисой Двойкиной.

Тут бы спросить: «А где же Алиса?», ― но нельзя. По логике, Слава ещё никого в этом лагере не знала, а выдать себя ― слишком большая роскошь. Или глупость.

Видимо, хулиганская рыжая малявка как раз отколола какую-то шалость, потому что вожатая вскочила с места и принялась её отчитывать, когда Слава приблизилась уже настолько, чтобы имело смысл крикнуть приветствие.

– Здравствуйте!

– О, гляди-ка. А вот и наше пополнение. Ярослава Майорова, отличница, спортсменка, пионерка и просто красавица, ― обратилась вожатая к рыжей хулиганке, не забыв приветственный жест в адрес новоприбывшей.