Я не продаюсь

Но когда садимся в машину и остаёмся наедине, если не брать в расчёт водителя, мой запал угасает. Откуда-то изнутри поднимается дрожь, и я сильнее, до боли в пальцах, сжимаю цветы, ломая хрупкие стебли. А салон кажется до ужаса маленьким и тесным. Упорно смотрю в окно, не замечая ничего и обдумывая, как лучше себя вести дальше. И кожей чувствую на себе его пристальный взгляд. Кажется, я сильно его удивила, раз он всё ещё молчит. И эта тишина пугает гораздо больше любых слов.

– Я рад, что ты решила его надеть.

Вздрагиваю. То ли от звука его голоса, то ли от прикосновения к шее. Лёгкого, почти невесомого. Он скользит пальцем вдоль нижней границы ожерелья и в том месте, где касается кожи, она тут же вспыхивает огнём. По телу волной расходится жар. Сердец бьётся испуганной птицей, ломясь на волю через рёбра. А я просто не знаю, что делать. И всё из-за решения изображать из себя вечно улыбающуюся дурочку.

Но отступать поздно. Нужно просто подумать, как бы повела себя в этой ситуации Сьюзи, и преувеличить в десять раз. Правда, не уверена, что из меня получится хорошая актриса.

Медленно вдыхаю, растягивая губы в улыбке, и поворачиваю голову.

– Оно прекрасно.

– До ужаса, полагаю, – усмехается он, придвигаясь ближе. – Если верить твоему сообщению.

Его глаза гипнотизирует, затягивает, словно в омут. И я перевожу взгляд чуть в сторону, на переносицу.

– Я просто не успела дописать, – говорю, старательно придумывая отговорку. – Я хотела написать ужасно…

– Да?

Пауза неприлично затягивается.

Судя по его голосу, мы оба знаем, что я вру. Но раз уж он продолжает эту игру…

– Ужасно красивое.

Я, наконец, нахожу подходящее слово.

– Врунишка, – выдыхает он ласково, оказываясь неожиданно слишком близко.

Так близко, что я чувствую, исходящий от его тела жар, и горьковатый запах духов.

– А за враньё принято наказывать.

Его игривый тон пугает меня гораздо больше любых угроз. И когда он начинает медленно склоняться, я не нахожу ничего лучше, чем выставить вперёд руку, касаясь пальцами его губ. В глубине чёрных глаз вспыхивает удивление.

– Здесь же водитель, – говорю тихо, старательно делая испуганные глаза.

Но он неожиданно улыбается в ответ.

– И всё? Джек, подними перегородку.

Поворачиваю голову, глядя как медленно скользит вверх чёрная матовая перегородка. И судорожный вздох сам срывается с губ. Вздрагиваю, когда он перехватывает мою ладонь, целует тыльную сторону, обжигая кожу и вызывая трепет.

– Разве милый не заслужил поцелуя? – спрашивает он вкрадчиво.

Вот попала. И кто меня за язык тянул такое говорить? Но тогда это казалось забавным. И вот пришла расплата.

Медленно поворачиваю голову, глядя, как он продвигается выше, целуя уже запястье. А затем резко дёргает, так что меня буквально впечатывает в него. Букет летит на пол, а его рука скользит на талию, не давая отстраниться. И теперь нас разделяет всего пара сантиметров воздуха.

Но когда он склоняется ко мне, я вновь останавливаю его ладонью.

– Что на этот раз?

В его глазах вспыхивает и тут же гаснет злость, а в голосе слышно раздражение.

– Помада. – В горле так сухо от волнения, что слова удаётся протолкнуть с трудом. И голос звучит хрипло. – Это очень редкий цвет. Малиновый коралл.

Бред. Наиотборнейший. Но сдаться просто так я не могу.

Его взгляд тут же скользит ниже по моему лицу.

– Скажи марку, и через полчаса у тебя будет все оттенки.

Всё. Попалась. Кажется, у него есть ответ на все. И это меня ни капли не радует.

Судорожно ищу выход, отклоняясь как можно дальше.

– Неужели вы сами поедите за ней? – спрашиваю в притворном изумлении.

Хоть изображать дурочку, находясь в такой близости от него, не так уж просто.

– У меня для этого есть помощники, – выдыхает он раздражённо.

– Помощники? Но разве я за них выхожу замуж?

Спрашиваю и тут же понимаю – перегнула палку. И сейчас что-то будет. То ли поцелуй, то ли убийство. А, может быть, всё сразу.

Но тут машина останавливается, и слышится приглушённый голос водителя:

– Приехали.

Облегчённо выдыхаю и тянусь назад к двери в поисках ручки.

– Думаю, мы не должны заставлять ваших родителей ждать.

Ни минуты, ни секунды. Потому что именно сейчас я очень сильно хочу с ними познакомиться.

– Они поймут, – возражает он, продолжая удерживать меня.

Тянется к губам и почти целует, когда дверца распахивается сама.

– Ну, что же вы не выходи… Ой.

Я ещё не знаю эту женщину, но уже готова её расцеловать. А вот мой жених явно иного мнения. Он словно каменеет, сжимая меня ещё сильнее, и, кажется, сейчас крикнет: «Закройте дверь!» Но вместо этого всё-таки отпускает меня, выдыхая тихое:

– Продолжим позже.

И от предвкушения, проскользнувшего в его голосе, у меня по спине бегут мурашки.

Отползаю к выходу, желая сейчас лишь одного – поскорее оказаться как можно дальше от него. Нужно срочно что-то придумать. Но лишь успеваю встать на ноги, как он оказывается рядом, кладёт руку на талию, опять прижимая к себе. А перед машиной уже никого нет. Только слышно, как хлопает дверь в дом.

Пытаюсь высвободиться, и ловлю его недоумённый взгляд.

– Букет, – поясняю тихо.

Конечно, это всего лишь предлог. Мне просто нужно побыть хотя бы пару минут вдали от него. Подышать спокойно. Прийти в себя.

– Не стоит. Я, кажется, наступил на него, когда выбирался. Если хочешь, тебе привезут новые цветы.