Дотянуться до тебя

— Тобио, я… — нахожу его руку и переплетаю наши пальцы, но парень меня останавливает, накрыв губы лёгким, почти детским, поцелуем.

— Я знаю. — шепчет, как будто боится произнести эти слова. — Я тоже.

Что же, значит скажу в следующий раз.

20.

Солнце над Мияги восходит медленно-медленно, чертовски лениво и будто бы с неохотой. На улице в столь ранний час чуть прохладно, и поэтому приходится закутаться в плед посильнее и стиснуть зубы. Нам с Тобио редко удаётся провести короткий отпуск вместе. У меня на горизонте маячит Азиада, а у него новый семестр и Чемпионат Японии по волейболу. Пантерс принял Тобио в основной состав сразу, после второй по счету оглушительной победы Тодая. Ещё немного и будет вместе с Ушивакой выступать под олимпийским флагом.

— Заболеешь. — укоризненно ворчит парень, садясь рядом со мной. В руках у него две дымящиеся кружки с кофе, одну из которых он протягивает мне.

— Беспокоишься? — усмехаюсь, поймав злой взгляд брюнета. Конечно он беспокоится. Каждый раз, когда я уезжаю на сборы или на очередные соревнования, он сидит как на иголках. Вечно злой, нервный и напряжённый. И если бы не болтливая сова Бокуто, играющая за Пантерс, я бы никогда этого не узнала. Тобио боится, наверное, даже больше чем я, что старые травмы могут напомнить о себе в самый неподходящий момент. Что каждый новый турнир, может стать последним. Я стараюсь не думать об этом, просто плаваю, пока позволяет возраст и возможности.

— Ты знаешь ответ. — фыркает, вытянув ноги. Деревянные половицы террасы чуть поскрипывают под весом двух тел, но это не так страшно, как кажется.

— Знаю.

Мы находимся на задней стороне маленького поместья, когда давно принадлежавшего моей семье. Перед глазами раскинулся маленький садик и новенький забор. Этот «домик» достался мне от дедушки. Он, как не странно, находится не в очень хороших отношениях с моим отцом и узнав, что его старшая внучка стала чемпионом мира, отписал дом мне. В отличие от моего родителя, он считает это, как минимум, выдающимся достижением. За год, проведенный мной в разъездах, поместье полностью отреставрировали и оно стало пригодным для жилья. Пока меня нет, а это около десяти месяцев в год, за домом присматривают бабушка с дедушкой, иногда в гости наведывается дядя, Минору с Юми и, даже, Нацухи. Своих родителей я видела последний раз от силы полтора года назад, когда возвращалась домой забрать вещи. Разойтись миром тогда не получилось: пока Кей и Тобио таскали коробки, отец выловил меня и прямо сказал, что не будет платить за моё обучение, если я решила окончательно переехать. В ответ я только усмехнулась и не сказав и слова, поднялась наверх и проверив, действительно ли, я все забрала ушла. По-английски.

Нацухи, окончив школу, поступил в Тодай к Юми. Такада-сан любезно предложил моему младшему брату поселиться у них, вместо общежития. И уж не знаю, что стало причиной такого предложения: то ли наше кровное родство, то ли хорошая репутация Нацухи; а может и то и другое. Но все равно, каждые каникулы он исправно возвращается домой и всё-таки поддерживает хорошие отношения с родителями. Хотя те, узнав, что Нацухи живёт не в кампусе, а в доме родителей его девушки, были крайней степени недовольны. Оно и понятно, даже лояльные, почти ко всему, родители Тобио были удивлены тому факту, что он живёт в моём доме. Конечно, когда есть возможность он остаётся у них. Но большую часть времени — вне стен кампуса — он живёт здесь, в этом поместье.

Кей все ещё играет в волейбол. Ему самого начала не импонировала идея идти в «про». Просто играет, просто учится. Все как всегда. Так было в средней и старшей школе. Плывет по течению: а вдруг занесёт куда-нибудь. Это все тот же старый добрый Тсукки, к которому можно придти за советом и обратиться за помощью. Но если раньше наши посиделки ограничивались парой тройкой кружек чай или газировки, то сейчас, если мы оказалась в Токио, нас можно выловить в каком-нибудь баре в районе Кабуки-тё. Или же в моем доме, если нас обоих каким-то ветром занесло в Мияги в одно и тоже время. Он больше не шутит про наши с Тобио отношения; иногда отпускает саркастические комментарии, если вдруг — о боги! — мы умудрились разругаться. Что бывает не так уж и часто. Хотя надо признать, если уж такое случается, то Кей становится моим «плечом для слёз».

— Из-за чего вы сцепились на этот раз? — устало интересуется блондин, звонко щёлкая крышкой жестяной банки.

— Тобио против участия в Чемпионате Азии. — фыркаю и, сделав глоток из банки, кривлюсь от вкуса лимона на языке. Кей, снова, купил какую-то гадость.

— Хе? — заглядывает мне за спину, где как раз находится стеллаж с наградами, полученными после моего первого Национального Первенства. — Зачем тебе это? Хочешь лишний раз подтвердить свои титулы?

— Какие титулы? — усмехаюсь, допив содержимое банки, и тут же тянусь за следующей. — Я всего-то…

— Ну да. — перебивает, так и не дав закончить мысль. — Ты всего-то двукратная чемпионка мира, чемпионка олимпийских игр, молчу уж про награды, которые получила в пределах «Азии».

— Ты говоришь прямо как он. — печальная усмешка трогает тонкие губы. И это, наверное, та самая ситуация, когда понимание уже давно настигло, но смелости спросить не хватает. Страх и отчаяние, которые идут по пятам; кажется, давно стали неотъемлемой частью всего этого каламбура. Я никогда не спрашиваю, а он никогда не говорит. Мы так давно знакомы, что пониманием друг друга без слов. И, иногда, уверена, не только я задумываюсь о том, как бы все сложилось, не встреть я Тобио.

Из неловкого молчания вырывает звонок домофона. С неохотой поднимаюсь на ноги и плетусь почти что в другую часть дома, чтобы посмотреть, кого принесло так поздно. Перед камерой звонка маячит сразу две персоны: Юми и Минору. Весело вещают какой-то бред и сразу становится понятно: не одни мы сегодня с Кеем навеселе.

— Хей, пьёте и без нас! — в гостиную залетает раскрасневшаяся Юми, едва не снеся журнальный столик, и заразительно смеясь, падает в кресло. — Ладно Аяно, но ты Тсукишима!

— Что?! — перевожу удивлённый взгляд с замершего в нелепой позе Кея, на замолчавшую Юми и застывшего в проходе Минору. — Вы развлекаетесь без меня?!

— Да когда это было то! — весело отзывается Минору, тут же ставя огромный звенящий пакет на пол около Кея.

— Ну вы и алкоголики…

— Сказала та, кто опустошил уже пять банок. — отзывается блондин, тут же вскрывая очередную жестяную банку. Фыркаю, предчувствуя очередное состязание: «кто первый вырубится, тот слабак».

Медленно и очень тихо передвигаюсь по комнате, стараясь не наступить на мусор на полу, и укрываю огромными мягкими пледами заснувших в смешных позах друзей. Кей, как обладатель самого длинного тела, занял диван, одной рукой он накрыл лицо, другая свисала вниз, едва касаясь пола. Минору занял кресло-грушу у дивана и смешно закинул голову на подлокотник, прямо около головы Тсукки. Юми же, хватало роста и комплекции свернуться клубочком в кресле. Так и не скажешь, что ещё три года назад они не ладили от слова «совсем».

Выключаю свет в комнате и направлюсь в свою спальню. Думаю, Тобио уже давно пришёл домой: ещё где-то в середине процесса я слышала, как кто-то ходил по дому, да и видела несколько раз тень. По пути захожу ещё и ванную: быстро принимаю душ и умываюсь; только после этого, чуть шатаясь, отодвигаю седзе, за которыми находится спальня.

Тобио ожидаемо оказывается на месте: спит спиной к двери, завернувшись в одеяло как в кокон. Даже мне не оставил, вредина. Хотя нет, не спит; лежит с закрытыми глазами и просто притворяется; дыхания едва выдаёт его. Молча раздеваюсь и ложусь на свою часть кровати и даже не принимаю попыток забрать одеяло. Всё равно в таком состояние сил не хватит. Поворачиваюсь спиной к чужой спине и, прикрыв глаза, жду, когда же Тобио перестанет ломать комедию и повернётся; или, хотя бы, отдаст одеяло.