Дотянуться до тебя

Просыпаюсь, наверное, ближе к ночи. На улице уже темно, но уличный фонарь светит прямо на лицо и от этого противного белого света хочется спрятаться. Голова уже не болит и я чувствую себя относительно хорошо. Переворачиваюсь со спины на живот и открываю глаза. Около кровати на стуле сидит кто-то. Поднимаю взгляд выше и натыкаюсь на знакомый взгляд тёмных глаз. Закрываю глаза и отворачиваюсь к стене. Привиделось, наверное…

— Вроде головой не билась, а глюки все равно есть… — тихо бурчу в подушку и закрываю глаза. Ощущение того, что я не одна не исчезает, наоборот только усиливается. Скрипит кресло и слышится шорох одежды. Гость встаёт и куда-то отходит от кровати. Куда мне не известно — ворс ковра поглотил звучи шагов.

— Как ты сюда попал? — наконец-то подаю голос, но лицом к парню не поворачиваюсь. Не хочу. И как только он уйдёт я сверну шею тому придурку, который умудрился найти его и привести именно тогда, когда нахождится в одном помещение с этим человеком мне не хочется.

— Твой брат позвонил Тсукишиме, а он сказал мне. — отлично, убью сразу двоих.

— Зачем ты пришёл? — в ответ молчание. Брюнет теперь, совершенно точно, смотрит на меня, но молчит. И это раздражает. — Зачем?!

Меня раздражает вся эта ситуация. Нацухи никто не просил его звать. Для чего он это сделал? Чтобы у меня была нянька на то время, пока он где-то шляется? Или он в свахи заделаться и решил, что так будет лучше? Ничего не будет лучше. Кагеяма последний, кого я бы хотела видеть сегодня, завтра и вообще все эти три недели до финала. Непонятная мне злость и ярость клокочут внутри; тело словно в жидкую лаву кинули и заставили там плавать. До скрипа зубов и белых пятен перед глазами хочется, чтобы он ушёл. Оставил меня одну наедине с собой и своими проблемами, горящей где-то рядом с желудком яркостью и нелепой обидой. Это все слишком для меня. И было бы просто замечательно, если бы Он это понял и оставил меня одну.

— Ответь на простой вопрос! — резко подскакиваю и поворачиваюсь лицом к «званному» гостью. В глазах на несколько секунд темнеет и мне приходится оперется на выставленные в перед руки, чтобы, хотя бы, не упасть лицом вперёд. Тобио реагирует почти мгновенно, делает шаг вперёд, готовясь в случае чего поймать мою тушку. Отменная реакция. Браво!

— Твой брат решил, что у тебя переутомление. — наконец-то подаёт голос и то, какие нотки я в нем улавливаю, создают неприятную пустоту в грудине. Он волновался, наверное, так же сильно как Юми и Нацухи. И это осознание странно щекочет затылок.

— Но ты не поверил? — усмехаюсь, немного печально. Потому что Тобио, пожалуй, лучше всех знает — я слишком хорошо слежу за тем, чтобы переутомления у меня не было; в спорте такая роскошь обходится слишком дорого.

— Нет.

— Правильно сделал. — не нахожу в себе силы посмотреть на него. Падаю обратно на кровать и вытягиваю руку вперёд, смотрю на свои пальцы, но такое чувство, будто не вижу ничего. Это немного странно. А значит, новость о Имай зацепила меня сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. — Мой сокапитан попала в молодёжку. Если она выиграет два золота на национальных, то попадёт в олимпийскую сборную.

— А ты?

— А что я? — усмехаюсь, но внутри все сжимается. Трудно улыбаться, когда внутри нечто выжигает остатки тебя до пепла. — Меня было не видно не слышно полгода.

— Ты расстроена? — глупый вопрос Тобио. Очень глупый.

— Ты реально хочешь знать ответ? — приподнимаюсь на локтях и смотрю в упор. Я знаю, что выражение лица у меня сейчас обычное, можно сказать расслабленное. Но Тобио, как упрямый ребёнок, хочет знать ответы на все. И именно из-за этого, не задумываясь, кивает. И это, если не срывает табличку «не трогать», то точно заставляет снять приторную маску спокойствия. Мышцы лица наконец-то по-настоящему расслабляются и принимают ту форму, которую хотят. Скулы перестаёт сводить от мерзкой расслабленной улыбочки и губы наконец-то принимают искомую форму. Выгляжу я без всех этих масок откровенно паршиво; собственное отражение в зеркале я сегодня, честно говоря, испугалась. Смотрю на парня и три заветных слова даются мне чертовски тяжело. — Не то слово.

Взгляд у Тобио почти понимающи, он в два шага оказывается около моей кровати и садится на самый край. А у меня в голове нет ни одной связной мысли, только инстинкты. И именно сейчас, когда этот придурок так близко, хочется просто вцепится в него всеми конечностями и не отпускать. И я это делаю. Руки вокруг шеи и ноги вокруг чужой талии. Как коала какая-то. И не хочется даже задумываться: правильно или нет. Сейчас мне это просто нужно.

Сколько мы так просидели не известно. Просто через какой-то промежуток времени знакомые и родные огромные руки со спины спустились ниже, на талию, сжали слишком сильно — не шелохнёшься даже — хотя и безболезненно. На этот раз инициатором поцелуя была я; прижалась к чужим губам с таким отчаянием и страхом, будто видимся в последний раз. Тобио отвечает с тихим рыком, резко встаёт на ноги и тут же прижимает меня своим телом к кровати. И даже если это было немного неожиданно, то я все равно не особо против. Усмехаюсь, когда пальцы сжимают талию под майкой. Вздрагиваю, когда руки оказываются зафиксированы над голой, а чужие губы уже во всю исследуют шею. Едва слышно взвизгиваю стоит острым клыкам впиться в кожу у самого основания шеи. И это действие отрезвляет похлеще пощечины. Тобио балансирует на тонкой грани, настолько тонкой, что переступить её — кому-то вроде него: человеку живущему на инстинктах — раз плюнуть.

— Тобио… — зову тихо и на пробу. И брюнет реагирует почти мгновенно, замирает и поднимает на меня свои горящие обжигающим синим пламенем глаза. — Хватит. — звучит не убедительно, из-за сбитого дыхания и дрожащего голоса. — Остановись, пока ещё можно.

Кагеяма закатывает глаза и, последний раз цапнув меня под ключицей, падает рядом со мной. Тут же закидываю на него ноги и руки и вновь засыпаю.

***

Кей поскудно ржёт, когда через пару дней встречает меня около ворот Академии. Выгляжу я куда лучше, чем в первые пару дней после «чудесной новости», но Кей все равно отпускает едкий комментарии по поводу моего внешнего вида. И он имеет ввиду не только мою в край заебавшуюся физиономию, но и пару красноречивых пятен на шеи, от которых на тренировках по меньшей мере неловко. Тобио — просто сказочный придурок.

— Это вот так ты с ним порвала, да? — ехидно замечает он, указывая подбородком на след у основания шеи. Нацухи, к слову, впервые поступил мудро, смолчав.

— Это твоя вина. — фыркаю, резко заворачивая за угол. — Зачем вы с Нацухи это сделали?

— Ну полегчало же. — отмалчиваюсь и больше эту тему не поднимаю. Какой в этом смысл, если эти двое уже сделали то, что сделали.

Недалёко от Академии есть магазин и по сколько моих родителей все ещё нет в городе — уехали в Токио по делам — я решаю зайти в него за продуктами. Кей, по большей части, сегодня нужен мне как грузчик. Немного обнаглевший грузчик.

Но в моей жизни все идёт через одно известное всем место и именно в этом магазине мы встречаем Рин на пару с Ито. Рин очень наигранно закатывает глаза и в них почти капсом написано: «Ну я же говорила, не бывает дружбы между мужчиной и женщиной!». Ито просто широко распахивает свои карие глаза и в них явно читается не понимание. Меня это в большей степени смешит и забавляет, на остальные чувства я даже не обращаю внимание. Тсукки ворчит, но покорно носит корзинку с продуктами, пока я бегаю от стеллажа к стеллажу. И вот как будто я не чувствую заинтересованный взгляд промеж лопаток. Пока кассир пробивает все и складывает в пакет Кей превращается в какую-то ну очень сварливую и противную версию себя. Хотя раньше, даже во времена средней школы, никогда не возникал, когда его запрягали помочь с пакетами.

— Почему я должен таскать твои пакеты? — не громко, но очень недовольно ворчит он. — Напряги Короля, ему все равно уже ничего не поможет.