Дотянуться до тебя

На дне коробки поблескивает золотая рамка с серебряной медалью. Их, рамки, мама купила ещё весной второго года сразу после национальных; они с отцом надеялись, что весенние национальные станут дебютом. Откроют мне дорогу в сборную. Сначала молодёжную, а потом и до олимпийской не далеко. Но все откровенно пошло под откос. И вот сейчас смотрю на эту медаль, а на душе так мерзко. Едва ли не единственное второе место за все то время, что я плаваю; я никогда не стремилась к медалям, не жаждала победы и славы. Все время я смотрела на тех, кто так отчаянно пытаются сравнятся со мной, как собственная команда уже даже не пытается меня догнать. Даже те четверо, помимо меня, что гордо именовались «top 5», казалось, тоже уже сдались. Имай Хиро — номер два среди всех пловцов на национальных, плыла со мной на соседней дорожке на брасе, но так и не смогла меня обогнать. Хиро, для которой победа всегда стояла выше всего, и которая всегда дышала мне в затылок на всех заплывах, проиграла. Очередное второе место. Мое «первое» было для меня просто медалькой на полке. Такой же ненужной, как человеку третья нога. Предо мною несколько десятков наград: медали, грамоты, пара кубков. Но чего я добилась? Десять лет коту под хвост да упущенный шанс на светлое будущее. Да уж, этого следовало ожидать.

Мне, наверное, никогда не понять Тобио и его стремление к победе. У него какое-то необъяснимое желание победить и быть лучше других. Он живет, буквально дышит волейболом. Наверное, даже где-то там глубоко мечтает играть в сборной. Маленький мальчик-гений мечтающий о чём-то недостижимым для других; медленно шаг за шагом двигается к своей мечте, добивается всего потом и кровью. Разве я была другой? Не знаю. Я не жила плаванием, именно в том самом значение «жить». Просто оно занимало все мое время. Два часа до школы и три часа после. Конечно, по нормам нужно всего два, но я всегда оставалась на дополнительный час. Два раза в неделю дополнительно тренажёрный зал. Изо дня в день одно и тоже. Тренировки, вода и учёба. И ради чего это все было? Ради наград, которые для меня ничего не значат? Ради шепота за спиной и косых взглядов? Как будто я не видела, как расступалась толпа, когда наша команда шла по коридору спортивного комплекса. Как гремучие змеи шипели свои серенады видя двух заклятых соперников, что возглавляют «top 2». Имай перестала обращать на них внимание только на последних соревнованиях, мне же изначально было плевать на то, о чем говорят за моей спиной. Результат — это показатель того, как хорошо ты тренировался. Итог долгой и упорной работы. Как жаль, что не все в нашей команде это понимали.

Медали на полках кажутся неуместными и отвратительными. Грамоты и фотографии не украшают, а только уродуют стены. А несколько кубков и вовсе, кажется, попали сюда случайно. Зачем я это делаю? Лишний раз напоминаю себе о том, что так старалась забыть последние полгода. Напоминаю о своём поступке въевшимся в душу уродливым пятном. О том, как люди могут быть слепы и эгоистичны. Лишь Хиро поняла мои мотивы и только поэтому смолчала ещё тогда, после официального награждения. Видимо ещё тогда поняла, что больше я плавать не буду.

Телефон на столе оживает, когда время уже близится к девяти. Звонит — как удивительно! — Кей. Он вообще редко когда мне звонит, чаще всего это случается, когда ему что-то надо, а не для того, чтобы поболтать.

— Что же такого важного случилось, что ты позвонил мне? — о да, сарказм это наше все.

— Ты свободна завтра? — ого, как интересно. Даже через динамик слышится напряжение в голосе Тсукки. Что это? Волнение?

— Вообще да, а что? — ну давай, выдай что-то такое, от чего мое настроение подскочит до небес. Кей зовёт куда-то меня в двух случаях: ему нужно свалить из дома и ему срочно нужно свалить из дома. Обычно, в первом случае мы едем в торговый центр и закупаемся всем необходимым, а во втором просто шатаемся по округе или сидим у меня.

— К маме завтра приезжают подруги. — мне показалось или Кей выдал что-то похожее на обречённый стон? Собственно, этого стоило ожидать, мама сегодня днём что-то такое говорила и звала меня с собой. Но я отказалась, куда интересней было ждать звонка Тсукки. Какая я коварная.

— Мы можем съездить в торговый центр, — да-да, только у меня фобия толпы, но это мелочи. — Или посидим у меня. Отец в командировке до конца недели, а Нацухи куда-то намылился с Юми.

— Второй вариант. — безапелляционно заявляет Кей, и я даже не сомневалась в его выборе. — Приду в одиннадцать.

— Хорошо. — я автоматически пожимаю плечами, как будто собеседник меня видит. — Доброй ночи, Кей.

— Доброй.

Потягиваюсь, но только сейчас вспоминаю, что завтра вообще-то воскресенье и я же помогаю Тобио. Паника настигает нежданно-негаданно. Не хочется мне выбирать между лучшим другом и парнем, который мне нравится. Это глупо; и так ведь понятно, на чью сторону я захочу встать. Меня отпускает почти сразу: уже как две недели с ним, Тобио, и Хинатой занимается Хитока, и я вроде как должна радоваться. Но я лишь немного ревную и все. Уж не знаю, насколько она хороша в учебе, но кажется, девушка не способна ругаться и повышать голос и от того Кагеяма предпочёл мне её. Как банально и очевидно. С другой стороны, мои отношения с Тобио сдвинулись с мертвой точки. Парень больше не игнорирует меня и иногда даже пытается что-то рассказать, но сразу видно, он к такому не привык: путается в словах и смущается. Но, кажется, ему все равно нравится. Нравится, что можно рассказать кому-то о своих чувствах, желаниях и страхах. А ещё, его глаза так светятся, когда он говорит о волейболе, что даже в какой-то степени становится завидно этой зависимости и фанатизму. Я знаю, у него есть мечта — попасть на национальные. И мне как-то страшно ему говорить, что на национальных я была шесть раз: по два раза в каждый год обучения. Все ещё страшно признаться, почему отец так злится. Возможно, даже Тобио — в первую очередь Тобио — будет меня осуждать, если узнает, что у меня есть возможность попасть в молодежную сборную в любой момент. Стоит лишь сказать агенту из сборной: «да», и он с радостью устроит встречу с журналистами и выдаст комплект формы с флагом страны, наверное, даже в специальный лагерь отправит. Ками-сама, как ты не справедлив к нам всем.

У Кея есть одна дурацкая привычка — когда он входит в мою комнату, он сразу озирается в поисках наград, лишь бы постебать. Но в этот раз он озирается, но никаких шуточек: «А почему серебро не спрятала?» и в помине нет. Он лишь удивлённо хлопает глазами и садится в мое кресло.

— Что это на тебя нашло?

— Не знаю, — пожимаю плечами и едва не роняю поднос с чаем и печеньем. Блондин щурится, но я упрямо молчу и старательно избегаю его взгляд. Черт знает, что он там прочитать сможет.

— Ну-ну, — парень хмыкает, отпивая немного чая. — И с каких пор у тебя плечо не сводит?

— Я… — а ведь и правда, я даже не заметила, что плечо у меня не сводит, когда я смотрю на медали. Это странно, ведь, кажется совсем недавно одна мысль о «серебре» вызывала у меня острый болевой синдром и панику. Но сейчас ничего. И как давно? Мы ведь ездили плавать полтора месяца назад, не больше. — Не знаю… Я даже не заметила.

Тсукки хитро улыбается, но больше ничего не говорит. И как бы я его не уговаривала он все равно молчит. За все полтора часа пыток он выдал лишь чуть ехидное: «Расскажи Королю о своих медальках, может его хмурый вид даст тебе стимул.». Причем тут Кагеяма я в упор не понимаю, но давать еще один повод для ехидных шуточек не хочу. С Тсукки вообще очень сложно найти общий язык, потому что как по мне он — высокомерный и гордый. Всегда сам себе на уме и не знай я его так долго, возможно, не могла бы понимать ход его мыслей. Вот сейчас, он в какой-то степени переживает за меня или даже ревнует к Тобио. Я никогда не рассказывала ему о своих страхах, но он понимает меня и без слов. В его голове уже давно сложилась некая картина из того, что я ему рассказала. Наверное, она не сильно разнится с моей, раз он так точно бьет по самым больным точкам. Ну же, подскажи мне Кей, что мне делать дальше?