После конца

— Упало с твоей стороны — ты и поднимай. В конце концов, работаем вместе.

— Тоже мне, помощь.

— Я и так помогаю. Тележку качу.

— Ага, в пол силы.

За пререканиями, отголоски которых постепенно удалялись в сторону дальнего здания, они не заметили, как очередная часть груза упала на землю и, откатившись в тень, осталась незамеченной лежать на пыльной земле. Голодные мыши тут же кинулись к угощению, вгрызаясь в слегка жестковатую плоть. Основное внимание привлекло место отсечения, задеревеневшие пальцы остались без внимания грызунов. Слишком уж сложно было перекусывать ногтевую пластину.

Уже под утро, возвращаясь обратно той же дорогой, они не заметили полусъеденую руку, утащенную мышами под ступени. Но их сложно винить в жадности — еды мало, важна каждая крошка. Тем более такая большая.

***

Не всем удалось уснуть этой ночью. Слишком много света от уличных источников освещения или же просто забитая всеми мыслями подряд голова, вот только уснуть Андрею так и не удалось.

— Одна живая мысль; я разными словами/ Могу сказать одно: душа моя полна/ Любовию святой, блаженством и тобою,/ — Другое кажется мне скучной суетою./ Сказав тебе: люблю! уже я всё сказал./ Любовь и счастие в романах говорливы…

Прекрасно. Личная библиотека Артура была безгранична и увеличивалась в геометрической прогрессии, стоило увидеть никому не нужную книгу. Каким образом его мозг с первого раза запоминал целые поэмы, при этом не давая возможности своему обладателю читать их наизусть бодрствуя, Андрей так и не понял. Но точно знал, что уснуть при подобном аккомпанементе просто невозможно. Поэтому и решил прогуляться.

Вроде бы и не так далеко ушли, но все-таки сказывалась близость некрупных рек: воздух здесь был влажный и довольно прохладный. Не настолько, чтобы замёрзнуть, но и греться теплотой ночи не представлялось возможным. Сидя на лавке в тени, создаваемой пологой крышей, Андрей наблюдал за небольшим семейством грызунов, которые активно копошились под деревянными ступенькам на другой стороне дороги. Ничто не мешало наслаждаться умиротворенной тишиной, в которой все казалось необычным. Хотя, возможно, это лишь его воображение.

Скрипнула входная дверь и на улицу вышла ещё одна высокая фигура. Слегка прищурившись в попытке понять, кто это, Андрею потребовалось минута, чтобы разглядеть в собрате по бессоннице Марка.

— Что ты здесь делаешь? — вроде и безобидный вопрос, но так поставлен, что хочется треснуть парня чем-нибудь тяжёлым. По голове. Не один раз.

— Нельзя? — в любом случае настроение не портилось от чрезмерно прямых вопросов собеседника. Андрей продвинулся, давая возможность товарищу расположиться рядом. Всё равно одному скучно, а так хоть какая-то компания. — Хотя ты тоже не выглядишь особо уставшим. Не спится?

— Уснёшь тут, как же, — проворчал Марк, так садясь на скамейку, что бедная конструкция жалобно заскрипела от такого напора. — Это ты с Артом в комнате, а у меня Антон с Надей. Обжимаются и делают вид, что никто этого не слышит.

— Так они и впрямь вместе? Я думал, что их отношения так, чисто для проформы.

— Думаешь это потому, что Антон козёл?

— Не думаю, а вижу. Он же к ней как к вещи относится. Конечно, не моё дело, но он всегда таким был?

— Отчасти, — глядя в темноту, качнул головой Марк. — Я его давно знаю. Не сказать, что с пелёнок, но росли вместе, хоть толком и не общались. Он же всегда таким был.

— Мудаком?

— Хилым, — поправил юноша, впрочем, не имея ничего против изначальной версии. — Дети часто набрасываются на тех, кто слабее. Антон испытал это на себе.

— И это даёт ему право теперь так обращаться с собственной невестой? — даже так, Андрей все равно сомневался, что для подобного поведения может быть стоящее оправдание. Тем более, раз сам познал всю горечь от насмешек сверстников.

— Не думаю, что вообще что-либо может давать на это право. Тут надо понимать, что подобный личный опыт не проходит бесследно. Кто-то, чувствуя на себе давление окружающих, взращивает вокруг панцирь. Становится сильнее и продолжает расти вопреки словам обидчиков. Другие же ломаются. Становятся озлобленными буквально на весь мир и всю жизнь унижают других, чтобы быть выше в собственных глазах. Не нужно долго думать, чтобы понять к какой категории относится Антон.

— Хорошо, с ним все ясно, он мудак, потому что в детстве обижали. Но Надя, почему она это терпит?

На этот вопрос Марк только руками развёл, показывая, что к единому выводу так и не пришёл. Однако самый популярный вариант все же озвучил.

— Мне кажется, Надя из тех, кто заботится о всех и вся. При чём, чем жалостливее вид у создания, тем сильнее она привязывается к нему. Наверное, когда-то это произошло и с Антоном. Да и потом, он очень хорошо умеет говорить, когда ему нужно. Пара извинений, жалостливый взгляд и Надя уже готова простить ему все, что угодно.

— А как же Артур?

В повисшей тишине невысказанную горечь можно было руками потрогать.

— Так заметно?

— Не то, чтобы сильно, — крутя в руках крохотный медальон. — Но он так на неё смотрит. Почему не скажет?

— Думаешь, Надя оценит? — иронично усмехнулся Марк, глядя прямо на собеседника. — Для неё неприемлемо отказать Антону, тем более что она убедила себя в наличии тёплых чувств. Да и он её не отпустит. Самолюбие не позволит. Так долго добивался не для того, чтобы потом отпустить.

— И все равно Артур лучше, — цокнул языком Андрей, запрокидывая голову. На небе по-прежнему не было крупных ярких звёзд, но постепенно ночи становились светлее. Сказывалось увеличение дневного времени суток. — Красиво.

— Небо?

— Вообще все вокруг. Мы же всю жизнь провели под землёй, так что все это, — он обвел взглядом пространство вокруг. — Мир вокруг, он удивителен.

— Думаю, есть ещё много чего, что удивит ваше воображение. Возможно, я даже покажу вам что-то.

Марк улыбался. Говорил искренне, без фальши или желания подразнить. От чистого сердца. Так что у Андрея просто шансов не было не спросить.

— Нам? Может, конкретно Соне?

Не издевался, но определённый подтекст в его словах имелся, что и заметил собеседник. Впрочем, на то и был расчёт.

— Серьёзно думаешь, что она мне нравится? — нервный голос и красные пятна, которые в темноте казались тёмными синяками, без шансов выдавали смущение парня, хоть он и пытался показать, что ему все равно.

— Я знаю, — как и в ситуации с Артуром, поправил его Андрей, поворачивая голову в сторону: не вписывающийся в мирную ночную обстановку шум катящейся повозки привлекал внимание, постепенно становясь все громче. — Не пойму только, почему тормозишь.

— Ха, как будто я ей интересен, — фыркнул Марк, впрочем, не сводя напряжённого взгляда с единственного человека, который мог честно описать его шансы. — Или она тебе что-то говорила?

— Может, говорила, может нет, — уклончиво протянул Андрей, глядя прямо в глаза. Напряжение от неловкого разговора стало практически осязаемым. — Сперва ответь почему.

— Что почему, — не понял Марк тут же хмурясь.

— Почему она тебе нравится, — очень хотелось закатить глаза, но он сдержался. — Вариант "потому что красивая" не принимается. Её лицо у меня буквально каждый день перед глазами, так что иллюзий по поводу ее внешности не создаю. Да еще и нос этот…

— Нормальная у неё внешность, — тут же набычился Марк, чем несказанно обрадовал друга. — Почему нравится, говоришь, — он неловко почесал затылок, путая и без того не особо ухоженные светлые пряди. — Она искренняя. Никогда не врет, говорит только то, что думает. И храбрая. Никогда бы не подумал, что девушка сможет самостоятельно выбраться на поверхность, при этом не умерев в первые часы. Это… восхищает.

Когда и без того ограниченные запасы красноречия превысили свой годовой лимит Марк замолчал, пристально глядя на Андрея в ожидании ответной реакции. Но её не было. Что-то на той стороне дороги привлекло его внимание настолько, что парень полностью погрузился в свои мысли, широко распахнутыми глазами вглядываясь в темноту под ступеньками напротив. Двое мужчин, прокатившие повозку мимо, не заметили гостей поселения, продолжая свой незатейливый разговор, потому особого интереса не вызывали.