Гончая

   – Ничего такого, – повторила, откашлявшись. – Даже дыр. Понятно. Умерли же они не тут, а где-то выше по течению… Скорее всего.

   Вдох и выдох.

   Говорят, что с годами становишься черствее, что не воспринимаешь жестокое равнодушие смерти так остро и болезненно. В мою жизнь призраки вошли десять лет назад, а я так и не научилась относиться к этому как к работе, по-прежнему сочувствуя жертвам и испытывая жалость, густо замешенную на чувстве вины.

   Сегодня от всего этого меня спасали осторожные и теплые объятия Рика, однако и они не защищали на сто процентов.

   – Джульетта... – позвала я, и туман услужливо повторил имя призрака. Тоже игра подсознания, потому что в лимбе эха не бывает.

   Она появилась сразу, выплыла из марева, будто только и ждала моего зова. Бледная, испуганная, а в огромных глазах такая боль, что я едва не застонала от сочувствия... Нельзя. Потому что привяжется, не отстанет, будет ходить за мной по лимбу, собирая на своем пути всех новичков и неприкаянных.

   – Кошка?

   – Тш-ш, не мешай.

   Глядя прямо на меня, Джульетта распахнула рот и немо закричала, не в силах выдавить из себя ни звука, а меня накрыло горьковатым вкусом чужой паники. Не в первый раз. К сожалению, призраки в первые часы после перехода нередко лишаются голоса, а Джульетта все же только что умерла. Сколько времени прошло после ее смерти? Три часа? Пять? Больше?

   – Ты хочешь мне что-то показать? Кого-то?

   Она мотнула головой и повернулась направо. Неуверенно оглянулась.

   – Не бойся, я иду следом. Веди.

   Джульетта снова кивнула и шагнула в туман, а я, к своему ужасу, почувствовала, что не могу шевельнуться. В том смысле, что меня так крепко держали, что не вырваться.

   – Не дергайся, – проворчал Рик. – Говори куда идти, я понесу.

   – Значит, это так работает?

   – Значит. Ты все еще видишь девушку?

   – На девять часов, – ответила я. – Только не очень быстрым шагом, призраки зачастую неторопливы.

   Мы шли за Джульеттой, я направляла Рика, если он сбивался с курса, а сама думала лишь о том, насколько невозможно то, что мы сейчас делаем. Не то, что мы слышим друг друга в лимбе и даже общаемся напрямую, а скорее то, что мы друг друга чувствуем. Сам факт, что Рик несет меня на руках в реальности, когда я нахожусь в лимбе, был чем-то из разряда фантастики. Я, конечно, думала, не являлось ли это проявлением того самого пресловутого «контакта», но, помнится, когда спросила Рика напрямую, тот разозлился и поднял меня на смех, раз и навсегда запретив «быть настолько глупой, да еще в его присутствии».

   Но глупость глупостью, а он нес меня на руках вслед за Джульеттой, Харди же с Браном отгораживали нас палаткой-ширмой от чужих глаз. А может, и не отгораживали уже. Может, мы ушли достаточно далеко и никто нас не видит…

   И все-таки, если это не «контакт», то что?

   Джульетта остановилась. Резко, будто налетела на невидимую стену, слепо глядя перед собой. Оглянулась, ища меня глазами, и шевельнула губами, пытаясь что-то произнести. Поманила рукой, приглашая подойти поближе.

   – Отпусти, – попросила Рика, и он тут же выполнил мою просьбу, но не ушел. Я его не видела, но прямо-таки кожей ощущала присутствие Охотника. И то, что он неизменно находился рядом, успокаивало.

   Подошла к Джульетте, чувствуя, что Рик не отстает ни на шаг, – как все-таки раздражает, что он меня видит, а я его нет! – и позволила мертвой девушке до меня дотронуться. Не самые приятные ощущения, особенно если призрак еще недавно им не был, даже в чем-то болезненные, но я стоически стерпела: не время выпендриваться, тем более, что дух ни о чем не просит, к тому же сам изъявляет желание поговорить, пусть и на ментальном уровне.

   ...Я увидела симпатичного парня, шатена, с косой челкой до середины щеки, высокого, улыбчивого, c гитарой в руках. В такого сложно было не влюбиться, пусть даже он никогда тебя не полюбит. Пусть. Достаточно и того, что на него можно было просто смотреть и знать, что он рядом. Ради такого можно было потерпеть и злобных, как стая волков, комаров, и неудобство жизни в палатке. И даже умереть ради такого не жалко, только бы он жил...

...Я цеплялась одной рукой за ветку большого дерева, не понимая, как вообще умудрилась на него забраться – со страху, не иначе, а второй пыталась втащить на безопасное место его. Ветка хрустнула, и мы оба полетели в смертоносный поток. Во рту вкус песка и крови, и что-то больно ткнулось в висок... Умирать не страшно, пусть только он живет...

Джульетта отпустила меня, отступила, а я, глядя, как ее лицо становится частью окружающего меня тумана, тихо всхлипнула.

   – Кошка, я достаю тебя, – проговорил Рик, вновь обнимая за плечи и прижимая к себе. – Наши кого-то нашли. Готова?

   – Не готова! – вскричала и вцепилась в предплечья напарника. – Какое «достаю»? Рик, ты с ума сошел? Тут столько дыр в тумане, я точно словлю другой контакт… И без всякого риска.

   Если бы я его видела, то посмотрела бы укоризненно и возмущенно, а так лишь зашипела недовольно, ожидая, когда он выпустит меня из рук.

   – Рик, ну же! Время…

   – Ты права.

   Он со свистом втянул в себя воздух, и я почувствовала, что меня никто больше не держит. Ни имен, ни лиц у меня не было, поэтому встала так, чтобы призрак мог подойти ко мне с любой стороны, то есть отошла от Охотника на пару шагов, набрала в грудь воздуха и рявкнула на весь лимб извечный клич всех скаутов: «Будь готов!»

   Отозвались сразу двое. Ну как отозвались… Я же не знала, как они в реальности выглядели, потому и видела лишь тени, абрисы человеческих фигур. Бросила маркеры в их сторону – впрочем, и без маркеров было понятно, что они находятся недалеко, значит, если наши отыскали парня, к которому привела меня Джульетта, то и тела этих двух несчастных тоже найдут.

   Тени вздрагивали. Темнели. Светлели. Клубились, будто дым от старых шин, что еретики жгли на Яна**, и осторожно, пугливо подбирались ко мне.

   – Рик, – слепо провела рукой по воздуху, ища напарника, – ты еще здесь?

   – Всегда, – тихо ответил он.

   – Тут два призрака. Не знаю, мужчины или женщины, но они что-то хотят сказать, а я их слышу только одним способом, поэтому…

   – Ты собираешься снова к ним прикоснуться?

   На самом деле ни я, ни кто-то другой из живых не может дотронуться ни до одного призрака. А вот они могут, это правда. Вздохнула, понимая, что не время спорить по пустякам. Рик не первый год Охотник, сам прекрасно осознает разницу.

   – Да, хочу… Только…

   Только что? Два и более прикосновения кряду за один визит в лимб могут привести к тому, что я не захочу возвращаться? Что сойду с ума и сотворю черную воронку? Что попытаюсь впустить страждущих свободы, мести и справедливости духов назад в реальность?

   – Кошка, – хмыкнул Рик, – тебя еще и на свете не было, а я уже совершил свой первый рейд, так что о возможных рисках уж точно знаю лучше, чем ты. Не бойся, я смогу тебя удержать.

   Я говорила, что он невероятный? Уверена, что да. Ни на секунду не усомнилась, что именно так и будет – не упустит, не отступит.

   – Спасибо.

   Шагнув к ближайшей тени, провалилась в очередные темные, приносящие боль воспоминания. И еще одни, и еще, а Рик все время был рядом, подпитывал своим теплом, злился из-за того, что я расходую силы, обзывал Брунгильдой, но…

   Но мы отыскали трех живых мальчишек и одну девчонку. Все они были в ужасающем состоянии, избитые, переломанные, однако наши врачи давали им хорошие шансы. Впрочем, о мнении врачей я узнала гораздо позже, когда уже вышла из лимба, а тогда… Тогда мы с Риком метались по изуродованному селем горному массиву. Он изматывал себя физически, я – морально, потому что приходилось раз за разом переживать чужую смерть и боль. А потом из тумана вдруг вышел мужик. Старик, скорее, потому что у него были седые длинные волосы, борода и взгляд такой, что сразу захотелось кинуться ему в ноги и покаяться.